Каллгира. Дорога праха - Рут Хартц
пусть веселятся. Они ещё не знают, что надежды нет.
А мы смотрим на них, слушаем… И ждём конца.
Страница из дневника, найденного в одной из бункерных лабораторий.
Автор неизвестен, на обложке запеклась кровь.
Прежде в этом мире был единственный бог и владыка — оружие. Никогда здесь не жили в согласии, иначе бы не случилось Катастрофы.
Неизвестно, кто первым открыл огонь. Кто-то рассказывает, что это были люди из народа салдана. Зачем? А попробуй теперь разберись. Может, боялись, что другие на них нападут, может, кто-то их спровоцировал. Другие болтают, будто это крийцы виноваты — у них и по сей день любимое занятие рубить врагов.
В других книгах пишут, что всё случилось из-за ошибки. Годы были напряжённые, открытой войны не велось, но все понимали, что рано или поздно кто-то нарушит перемирие.
Люди воевали тогда не мечами, топорами и стрелами, а куда более опасными приспособлениями. Человек даже не держал оружие — достаточно было нажать на кнопку. Наверно, так проще убивать? Не глядя в глаза, не видя крови, не ломая собственными руками тела, будто кукольные?
Пишут, якобы, у людей того времени была аппаратура, чтобы отслеживать ракеты и бомбы противника. В ту ночь, люди, что ждали, атакует ли их враг, решили, что в их сторону летят ракеты. Одно попадание — и половина страны будет стёрта. Они должны были защитить своих людей, свои семьи. Они ответили.
Люди ошибаются, аппараты для отслеживания чужого оружия — тоже.
Где одно, там и другое — что-то, что называли ядерным оружием, химическим, биологическим. Полный набор. За одной страной ввязались другие. Кого-то задели, кто-то только и ждал повода ввязаться.
Не осталось мирных людей, не осталось планов на будущее, только желание доказать, что ты сильнее, и убить каждого, кто встанет у тебя на пути. Для этого придётся умереть самому и погубить всех, кого ты знал? Такова цена.
Стёртые города, аварии на атомных станциях, отравленный воздух, вода, почва. Люди уничтожили всё. То, что строили сами, то, что создавала природа, то, что должно было служить ещё столетия — всё обратилось золой в считанные дни.
Сколько людей населяли эти земли до Катастрофы и сколько из них выжило — здесь ни одна книга не подскажет. Горстка. Казимира запомнила это слово. Горстка от миллионов и миллионов мужчин, женщин, детей, стариков. Горстка попряталась по бункерам, которые тогда были у каждой страны.
Люди спаслись от опасностей верхнего мира, но с собой принесли болезни, которых никогда прежде не видели. Они изолировали заражённых — день-два и снова кто-то покрывался синими пятнами, терял контроль над собственным телом, умирал с воплями от боли.
По крайней мере, так пишут.
Со временем учёные изобрели лекарство, которое не исцеляло, но позволяло жить. Пятна с кожи не исчезали, чувствительность не возвращалась — клетки уже отмерли. Вот, держите протез, привыкайте к новой жизни.
Всё это — слухи и пересказы.
К тому времени между бункерами разных стран открыли проходы. Какая теперь разница, салданец ты или пакранец, остался только один народ — выжившие. Чтобы облегчить работу учёных, все книги, все накопленные о мире знания, перенесли в отдельный бункер, библиотеку. А потом случился пожар. Всё сгорело. Все наработки, схемы новейшей техники, формулы, исторические сводки, свидетельства, научные трактаты. Принято считать, что поджог в библиотеке устроил человек из того народа, который всё это начал. Следы замести.
Кто? Неизвестно. Наверняка, салдана. Да-да, точно они.
Своё название этот мир получил уже после того, как люди вернулись из бункеров на поверхность. Морбос. В переводе с коригранского «болезнь» или «наказание».
* * *
На прощание адепты Белой Длани дали свите Валлета немного провизии, топлива, несколько бутылок чистой воды и мешочек монет. Взвесив его в руке, княже поморщился.
Каз повторяла в мыслях: нечего сочувствовать этому храму. Они сами выбрали, кому отдавать последнюю булку хлеба и пожертвования прихожан.
Пока слуги и Вегард переносили поклажу в багажник, Валлет сидел на капоте машины, изучал карту. Советница тёрлась рядом, и Казимира заняла защитную позицию на другом конце двора, у своего мотоцикла. Если бы можно было всё время держаться от них на расстоянии, она так бы и делала.
— Казимира, подойди, — позвал Вегард у входа в храм.
Когда Каз приблизилась, он подал ей кинжал в кожаных ножнах.
— Больше не воруй. Странно, что у убийцы нет своего оружия.
Казимира скривила губы, не принимая подарка, и Вегард приподнял брови. Без слов требовал ответа.
Почему-то только сейчас она присмотрелась к нему получше. Простое лицо без острых аристократических черт, чуть загоревшее. Светлые волосы на висках были выбриты, а на макушке зачёсаны назад. Пара мокрых прядей упала ему на глаза. Слева над бровью зарубцевался старый шрам, слишком близко к виску.
— С последнего задания пришлось сбегать в спешке, — повторила Каз то, что придумала за утро и всё же взяла протянутый кинжал. — Сам видел, во что я была одета. Даже меч где-то там оставила.
Как и полагается телохранителю, одежда Вегарда была красной за исключением белой рубахи. Он поднял с последней сумки свою кожаную куртку и накинул на одно плечо. Казимира услышала, как звякнули металлические пластинки, вмонтированные на плечах, груди и понизу. Не просто одежда, а что-то вроде слабого доспеха. И кожа, Каз видела, была плотной. Ух и запаришься ты, телохранитель.
— Ясно. — Вегард взял последнюю сумку и зашагал к машине. Не попрощался с адептами, не поблагодарил за помощь, оглянулся через плечо на Каз: — Голова как?
— Да царапина.
На середине шага он остановился, развернулся.
— А тот парень вчера, убийца. Он вроде узнал тебя?
— Возможно. — Каз постучала себя ножнами по бедру. — У меня плохая память на лица и имена.
— Что он сказал?
Каз поморщилась, будто вспоминала и прикидывала, как перевести. В том, что свита Валлета не знала гастинский язык, Казимира и не сомневалась.
— Мол, свали, мешаешь работать, — соврала она.
Вегард выпятил нижнюю губу и кивнул.
— Понятно. Едем?
— Эй, погоди, — Казимира шагнула к нему, вспомнив: — Объясни своему… кхм, светлости, что в Гастине не стоит так себя вести.
— Как? — Вегард глянул поверх её головы на слуг, что так и топтались на лестнице. Ручки сложены для молитвы, взгляды как у фанатиков. Хотя, почему как.
— Грызться со всеми, а потом посылать Белых подчищать за собой, — объяснила Каз, не понижая голос.
Вегард нахмурился.
— Не он послал…
— Он, не он. Старуху тоже осади. — Казимира кивнула в сторону машины. — В Гастине ваших не особо
