Совиный сказ - Анна Владимировна Завадская
Короче, казённое жильё во всей красе. Ну, мещане и крестьяне живут и того хуже. Изба-пятистенка, натуральное хозяйство во всей красе, подушный налог в княжью казну, налог с прибытка в казну воеводства. И крутись, как хочешь. Выращивай зерно и скотину, охоться на зверей и выродков, учись ремеслу или иди в услужение. Что хочешь, как хочешь. Не нравится — прошу, вон — Царство, вон там — Королевство, на востоке — Орда, южнее — кого только нет. Только будет ли там лучше? Дадут ли заниматься, чем хочешь, или повесят на шею ярмо и отправят на каменоломни? У каждого Рода — свой закон. У каждого — свои правила.
— О, а вот и Ти… Тихон? — увидев рубаху отрока, матушка так и застыла.
Естественно, она узнала, что это рубаха не её работы. Ну, вот и началось первое серьёзное испытание для новых родителей Тихона. Интересно, как они себя сейчас поведут?
— Глаша, Иван, выйдете, — тут же сказал Глеб Гориславович, сразу став серьёзным.
* * *
Продолжил говорить Глеб уже после того, как слуги вышли. Боярская кровь вопила о том, что это необходимо. Потому что разум уже припомнил все странности в поведении отрока и связал их с обережной рубахой, от которой даже такой слабак, как Глеб, мог учуять родовой дар. Именно поэтому Глеб спокойно спросил Тихона, чуть ли не заранее зная ответ:
— Ты из княжичей, да?
— Да, батюшка, — подойдя к столу, сказал Тихон. — Уж простите, что случайно ввёл в заблуждение. Я с детства был слаб телом, но силён умом. Родители надеялись на то, что посвящение сделает меня одарённым, но надежды не оправдались. Эта рубаха — последний и тайный дар моей… М… Княгини, да.
Хо… Княгиня… Тайный дар… Когда? А, ну ясно. Филины издревле славились умением открывать проходы. И было заранее понятно, что отрока отведут в комнату для смены костюма. К тому же, всем прекрасно было видно, кто именно отправился в зал переходов. Мать, которая вынуждена отдать своего ребёнка в чужую семью, обязательно воспользуется возможностью попрощаться со своей кровиночкой.
Нет, были и рода, в которых бросали слабых деток чуть ли не с радостью. Сам Глеб из таких. Не показал достойный результат на испытании раз в полгода — получил урезание прав и увеличение тренировок. Не исправился — ещё больше нагрузок, ещё меньше прав. Ну, и соответственное отношение к ребёнку, которому и десяти лет не исполнилось. Моральные унижения, издевательства и вечные упрёки. Мда.
После подобного отношения попасть в приёмную семью было сравнимо с благословением рода. Горислав Иванович и Евдокия Викторовна Совины помогли Глебу вновь поверить в себя, перестать считать себя негодным слабаком, отбросом. Они же и объяснили, что иногда сила и дар просыпаются не в десять, а чуть позже. И это обычно происходит как раз лет в двенадцать-пятнадцать. Но даже если сила и просыпается, время оказывается упущенным. Бояричей такому боярскому сыну уже не догнать. Но стать дружинником при боярине — он может. А если подвиг совершит — то и до признания боярином недалеко.
Вот только сам Глеб этого не хотел. Культ силы, родового дара, сильный получает всё, слабак и жизни недостоин — всё это было знакомым кошмаром, которого Глеб хотел избежать. Ему было важнее сохранить мир и покой в семье. Ну и помочь другим приемным деткам расти в любви и заботе. И Глеб был рад, что Тихону повезло с родной семьёй.
— Понятно, — сказал Глеб Гориславович. — Вот почему ты задержался тогда. Естественно, обережной вышивкой одарённой нельзя пренебречь. Эта рубаха защитит тебя лучше любого охранного кольца. Глупо было бы снимать её. Вот только как пояснить… Хотя, знаю. Купили в Москове. После пира остались на пару часов, погулять по столице. Там и купили. Есть же княжны, что на заказ вышивают, есть и случаи, когда от готовой рубахи отказываются. Не выбрасывать же её. Продают. Вот такую мы и купили.
Тихон с удивлением посмотрел Глеба Гориславовича. Словно в первый раз увидел. И чему так удивился? Тому, что такое вообще есть или тому, что Глеб так быстро сориентировался? А, может, он не ожидал такого спокойного принятия от названных родителей своего бывшего статуса? Ну, вполне возможно, что и последнее. Тяжело признавать, что тебе из родной семьи пришлось уйти не потому, что хорош, а потому, что не достоин. Да, это может быть. Значит, надо поддержать названного сына и успокоить, показать, что собираются стать его опорой и поддерживать во всём, а не наоборот. Поэтому Глеб лишь горько хмыкнул на удивление Тихона и сказал:
— Не ты один родился слабаком у сильных, Тихон. Но я до купели даже не дошёл. Права не было. Бояре слабаками быть не могут. А дар… вряд ли и проснётся уже.
Ну не говорить же отроку о том, что дар у Глеба как бы был, «проснулся» лет в двадцать, но оказался настолько слабым, что его хватало лишь на распознание лжи и то, чтобы чувствовать, есть ли в вещи родовой дар или нет. Одарён кто-то этой силой или бездарь? И если одарён, то какого именно Рода этот дар. Слишком слабый, чтобы претендовать на что-то.
Кстати, Никита Силыч, тесть Глеба, как узнал о даре — так сразу и попытался Глеба в свои подчинённые перевести. Но Василиса Никитишна мягко возразила, что подьячий разбойного приказа (прим. авт.: служба, отвечающая за расследования, розыск и наказание преступников) получает столько же, а выдернуть его на службу могут в любой момент. Да и вообще, опасное это место службы, разбойный приказ. Проще в городской управе служить. Нервов меньше. И дома бывает чаще.
* * *
— Ну да, — протянул Тихон, переоценивая своего названного батюшку.
Теперь отроку придётся быть аккуратнее вдвойне. Тот, кто был последним в училище бояр, знает больше того, кто стал лучшим в школе детей боярских. И прежде всего — о силе и её развитии. Домашние тренировки Тихону придётся проводить в облегчённой версии. И лишь потом, года через три, начать нагружать организм всерьёз. Рост силы в тринадцать лет никого не удивит, а вот если Тихон начнёт показывать силу уровня боярича сейчас, сразу после отсева купелью, то вопрос: «Почему он в боярских детях, а не у бояр?» — может испортить Тихону
