Моя несносная девчонка - Елена Рейн
Да почему ведусь?!
Свободен!
Пусть шипит себе этот гусь под клюв и помалкивает.
В печенках сидит уже…
— И что же «хорошо»? — уточнил он ледяным тоном.
— Им подарки нужны, вот и терпят. А мне можно не скрывать своих истинных намерений к столь неприятному мужчине.
— Это ты про меня?
— Замечу, что отношения «повелитель-работодатель и работяжка» на сегодняшний день закончены и остались «мужчина и девушка». Так что уж извиняйте. Тешить ваше самолюбие не собираюсь.
— С чего решила, что во мне только деньги привлекают?
— А разве нет? Вы ведь тоже так считаете. Как там говорили про нас, корыстных женщин? — затянула паузу. — Уж напомните, а то самой неудобно.
— Лучше молчи, пока не высадил на остановке.
Моментально сработало. Отвернулась, кое-как сдерживая улыбку. Вот! Не понравилось? И мне тоже неприятно слышать в свой адрес его тупые комментарии. Нашелся мне, красавец!
Остановился рядом с домом. Сразу поняла, что сюда подгонит, когда проигнорировал мою просьбу остановиться там, где забирал сегодня.
Молча выходить было неудобно. Спас от грома и молнии. Спаситель, получается. Кусала губы, обдумывая, а потом тихо проговорила:
— Спасибо… — посчитав, что совесть чиста, только собралась смыться, как услышала:
— Ты права, так и будет: когда заканчиваются рабочие отношения, будет переходить на неформальные.
Напряглась. Это он о чем?
— Уточните, — тут же сказала, желая понять его мысль.
— Как только я тебя отпускаю, ты — женщина, а я мужчина.
«Женщина! Просто, без издевательских прилагательных. И на том была благодарна!» — подумала, понимая, что он не просто так сказал. Уточнять не стала. Быстро открыла дверь и выпрыгнула из машины, попадая под дождь.
«Ничего! Это пустяки! Главное — быстренько удрать от… мужчины».
Через пять минут сидела у двери, как ни печально. Пришла пораньше, только вот в дом не могла попасть. Закрылись изнутри. Прислонилась спиной к стене и закрыла глаза, ощущая себя бомжихой.
Надо же…
И ничего не получалось: стучала и долбила ногами. Звать — это первым делом. Бесполезно.
И что обидно, я четко слышала, что кто-то ходит, но все равно не открывали. Батя. Только он мог так.
Матери нет? Что-то случилось?
Если вскрыть замок, нужно будет менять. А замки сейчас нормально стоят. Да и этому года нет.
Посидела и вновь начала тарабанить, не понимая, в чем проблема. В свою квартиру не могу попасть. Что за беспредел?
— Надоело! Я вызываю полицию! — закричала, проклиная все на свете. Честное слово, да сколько можно издеваться?
И тут чудо! Послышался шорох, и дверь открылась.
Стремительно вошла и увидела батю. Злого, то есть, трезвого.
— Что орешь как полоумная? Голова трещит… — взвинчено рявкнул он.
— Почему закрылся? — как-то сдавленно получилось сказать. Меня трясло.
Час! Я целый час сидела под дверью своей квартиры.
— Я не закрывался, сама не заходила, — буркнул он и поплелся в кухню.
Я за ним. Это же надо! Не закрывал он…
— Я слышала, что ты ходил!
— Я не ходил… — злобно выдал он.
— Где мама?
— Где ей быть? На диване… — бросил он, яростно откидывая грязную посуду в раковине. — Что за бабы живут в доме? Чистой тарелки не найдешь. И жратвы нет. Воспитали неблагодарную тварь, только орать может.
Видела, что он с каждой секундой все больше свирепеет и решила уйти. Так недалеко до драки. Его трезвого увидеть редко можно, но он еще хуже, чем когда пьяный. Бешеный.
Как понимала, хотел выпить, а нечего. Злился. В этом случае, если все же зацепится удачно, все крушит и ломает. Помню, один раз влезла и получила. Со сломанной рукой несколько месяцев ходила. Не могла работать, занимала у начальника. Батя толкнул со злости и я улетела на ванну. Поэтому в таком состоянии не сталкивалась.
Обняла себя за плечи и посчитала до пяти. Нужно успокоиться.
Да как тут успокоишься?! Никак!
И когда мой личный ад закончится?
Все же нужно уйти…
Направилась в зал. Подошла к дивану и присела на корточки. Хотела дотронуться до плеча матери, как услышала бухыканье. Она кашляла. Поднялась и притронулась ко лбу.
Температура.
— Мам, ты как?
— Ничего страшного, — сдавленно проговорила она — Голова болит. Дай таблетку.
Кивнула и пошла в свою комнату за аптечкой, вспоминая, что есть из таблеток и препаратов.
Через сорок минут мама спала, а я стояла у раковины и мыла посуду. От сиропа и жаропонижающего ей стало легче, а после теплого супчика, который заставила съесть, она даже улыбнулась.
В кастрюле еще остался куриный суп, приготовленный из последней грудки. Решила все убрать, а потом поужинать. Наконец-то!
Отец все ходил по комнатам и рычал. Не сомневалась, хотел выпить, а денег не было. В последнее время я матери деньги не давала, покупала продукты сама. Сколько не дашь, все равно ему вручала.
— Насть, ты это… дай две сотки? — выдавил он, заставляя себя. И еще по имени назвал. Припекло, видать.
— У меня нет. Ты разбил дорогую машину Орлова и теперь… я на трех работах вы…
— Мне надо… — перебил меня, не желая слушать.
— У меня нет.
— Ты лжешь! Для Зинки всегда есть, а для меня крысишь.
Обернулась и проговорила:
— Если нужны деньги, зарабатывай. Я уже устала вас содержать.
— Ты должна!
— Я обеспечиваю самым необходимым. На водку сам зарабатывай.
— Ну ты и сука!
— Благодаря твоей заботе, — бросила и только поставила последнюю чистую кружку на столешницу, как вдруг заметила боковым зрением тень, а потом грохот. Мужчина снес все, что было на
