Поспорь на меня - Вера Эн
Но Рома не мог ответить. С головой накрыло сначала непонятное облегчение, а потом и безудержное веселье. Слишком ярко он представил себе лощеную карпоносовскую физиономию, сначала огребшую оплеуху от скромницы Сорокиной, а после и перекосившуюся в осознании проигранного спора. Вот это Катюха дала! Давно у Ромы не было повода так радоваться!
Так и не перестав смеяться, он поднялся на ноги и протянул ей руку.
— Вставай, Сорокина, — посоветовал он. — Пойдем чаю попьем и покумекаем, что тебе делать дальше. Пока твой Карпонос ящик пива мне под дверь не притаранил.
Катюха, явно готовившая разгромную речь, удивленно подняла брови, но руку все же дала.
— Какой еще ящик пива? — не поняла она. Рома усмехнулся и вытряхнул ее из расстегнутого пуховика. Повесил его на крючок и ногой выцепил из-под шкафа тапки.
— Выигранный, — пояснил он и махнул рукой в сторону ванной. — Можешь умыться, а я пока чайник поставлю. И не вздумай вены с горя резать: бритва у меня все равно безопасная.
Катюха скорчила рожицу, явно объясняющую, где она видела подобные предупреждения, и Рома, снова рассмеявшись, отправился на кухню. Нажал кнопку на электрическом чайнике, достал две кружки, убедился, что чайные пакетики еще не закончились. Окинул взглядом пустой стол и поморщился: к чаю у него ничего не было. Он на днях купил новый мощный процессор для компьютера, потратив на него и все собственные сбережения, и месячное родительское содержание, и теперь приходилось жестко экономить. В сумке, правда, лежала плитка шоколада, которую Рома завтра планировал умять вместо обеда, и он, пару секунд поколебавшись, перебазировал ее на стол. Поломал на кусочки и разорвал обертку. Черт с ним, Катюхе сейчас нужнее.
— Ты же не любишь пиво, Давыдов, — раздался ее голос за спиной ровно тогда, когда Рома разливал по кружкам кипяток. Он хмыкнул и, водрузив чайник на место, кивнул Катюхе на табуретку.
— Ты поразительно много знаешь про меня, Сорокина, — заметил он и тоже оседлал табурет. — Что это? Издержки должности президента или ты за мной следишь?
— Больно надо! — фыркнула Катюха и обеими руками обхватила кружку. Вздохнула удовлетворенно, словно отогреваясь. — Просто наши мамы в период одновременной беременности частенько пересекались в женской консультации и там в очереди на прием очень мило беседовали обо всем на свете. Ну а поскольку ты мне не посторонний, кое о чем мама и мне рассказывала. Только не делай такое лицо: никаких интимных подробностей и фотографий в ползунках и чепчиках. Про пиво я даже не вспомню, почему заговорили. Ты, кстати, как умудрился его невзлюбить, Давыдов? Это ж главная студенческая отрада.
Рома поморщился, но решил, что это не та история, которую стоит скрывать.
— Отец лет в двенадцать заставил целую бутылку выпить, когда застал нас с пацанами, пробующими твою отраду. И такая это дрянь оказалась, Сорокина, что я не то что вкуса, а даже запаха его до сих пор не переношу, — сообщил он. Катя снова удивленно вскинула брови.
— Тогда зачем тебе целый ящик? — спросила она. Рома качнул головой.
— Мне не нужен, это Карпонос твой возжелал. И, как я понимаю, мы все же должны помочь ему выиграть? Или ты уже передумала?
Катя нахмурилась, а Рома поймал себя на мысли, что был бы совсем не против избавиться от Карпоноса раз и навсегда и избавить от него же Катюху. Нашла, на самом деле, по кому убиваться! Этот тип за ящик пива решил уложить ее в постель — неужели этого мало, чтобы послать и забыть о его существовании? Тогда Рома совсем ничего не понимал.
— Вряд ли Олег после такого захочет снова… — начала было убито Катюха, и он, закатив глаза, подтолкнул к ней шоколад.
— Ешь! — приказал он. — И не действуй мне на нервы. Надо подумать.
Забавно, и чего он чувствовал за Сорокину ответственность? Такую, как она, следовало остерегаться, а не оберегать, но Рома, согласившись поспорить на нее с этим придурком, теперь словно бы за нее отвечал и не мог бросить на произвол судьбы. Если Катюхе действительно так паршиво без Карпоноса, почему бы не сделать ей одолжение и не помочь решить эту маленькую проблему? Надо только для начала выяснить, можно ли Карпоносу доверять, а то Катюха со своей влюбленностью и танковой напористостью еще в неприятности влипнет. А Рома потом крайним окажется.
— Он точно решил, что я идиотка, — пробормотала Катюха в ответ на собственные невеселые мысли, затолкав за щеку немаленький кусок шоколада. Рома хмыкнул, раздражаясь.
— Если он нормальный парень, то поймет, что ты не из тех, кто прыгает в койку на первом свидании! — отрезал он. — А если не поймет, то и жалеть не о чем. Отдам тебе свой ящик пива, будет чем отметить избавление!
Катюха вздохнула и запила шоколад водой, даже не положив туда заварку. Потом взяла еще один осколок.
— Я еще и рюкзак у Олега в машине оставила, — о совсем уже ерунде пожалела она. — А там Письменный, я его в библиотеке взяла, чтобы вечером позаниматься. Вот будет мне завтра веселье, Ром: сначала у Строева на паре, а потом — в библиотеке, когда объяснять придется, где книга.
— Да куда она денется? — утешающе огрызнулся Рома. — Вернет твой Карпонос и книгу, и рюкзак. Чай не такой товар, чтобы на Авито продавать.
Катюха насупилась. Шоколад неумолимо заканчивался.
— Я бы на
