Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1971 год
После поворота с шоссе на Пиндамоньянгабу (город находится на полпути между Рио и Сан-Паулу) надписи стали реже, а ближе к городу исчезли совсем. Видимо, обитатели и без надписей знали о политических настроениях друг друга.
Окна единственной гостиницы в Пиндамоньянгабе выходят на центральную площадь. В окружении двухэтажных зданий она кажется довольно большой. Середину ее занимает сквер: стриженый газон, кусты, цветущие буйно, как сирень, но иным цветом, искусственная скала с водопадиком и бассейн с толстыми карпами. Ввосьмером мы сделали круг по скверу и выяснили, что он сооружен на пожертвования состоятельных граждан — их имена и названия их заведений значились на спинках цементных скамей.
Мы начали второй круг. Два-три посетителя выходящих на площадь открытых баров искоса поглядывали в нашу сторону. Пересекла сквер, не обращая на нас внимания, старая негритянка в шлепанцах. Несколько таксомоторов у буквы «Р» на углу, должно быть, грелись тут с утра. Когда мы сделали очередной поворот, навстречу нам двинулись три фигуры.
Уже издалека было видно, что эти люди немолоды и давно не занимаются спортом. Нам почему-то показались знакомыми их мешковатые костюмы, мятые шляпы и очки с толстыми стеклами. Что-то было в них от ильфовских «пикейных жилетов»... Подойдя, мы поняли, что они хотят заговорить с нами, но стесняются. Наш руководитель группы поклонился первым. В ответ взлетели три шляпы.
— Сеньоры — русские? Мои коллеги и я — местные учителя. От имени населения Пиндамоньянгабы мы рады приветствовать вас и пожелать успеха в вашей работе. Когда вам потребуется помощь, знайте, мы всегда к вашим услугам. И если у вас найдется время, ждем вас в нашей школе.
Слушая перевод на русский язык, они улыбались, кивали головами и подтверждали:
— Да, да, правильно, совершенно верно!
Мы побывали вскоре у них, в единственной средней школе города. Она работает в три смены, и у учителей едва остается время на сон. Поэтому и знакомство у нас получилось летучим, но наши сердца навсегда завоевали эти подвижники. Если какие-то стороны местной жизни вызывали у нас потом пессимистическое настроение, мы обязательно вспоминали об этом очаге просвещения. Посидев на уроке, мы обнаружили, что будущее Пиндамоньянгабы полностью зависит от мудрости, опыта и старания учителя: в Бразилии не выпускают массовым тиражом учебники. Учитель по собственному разумению на свою скудную зарплату покупает книги — очень дорогие — и раздает их почитать ученикам в дополнение к тому, что может рассказать сам.
Благословение пастыря
Первую неделю мы не могли разрешить вопрос: чем живут пиндамоньянгабцы — ведь в городе нет промышленности. Правда, неподалеку от него дымит небольшой заводик, построенный швейцарцами. Однако основной доход от предприятия отправляется в Швейцарию, да и вообще, судя по размерам, поддерживать существование Пиндамоньянгабы оно не может.
Как ни странно, лишь путешествуя по окрестностям, чтобы выбрать место для заводской площадки, мы выяснили социальный состав горожан и увидели тех, кто их кормит.
По краю прозрачного блекло-зеленого эвкалиптового леса, среди усеянных термитниками лугов разбросаны похожие друг на друга фазенды. У подножия холма виднеются хижины с черными дырами вместо окон и дверей в окружении ощипанных стволов папайи. Над ними на возвышенности стоит «каза гранде» — господский дом, которому только двухметровая толщина стен из необожженного кирпича не позволяет рассыпаться от ветхости. Легко было сообразить, что в колониальную эпоху колонист старался отгрохать себе такой же дом, как у феодала в Португалии: высокие своды, просторные залы и стол на сто человек вассалов. Но у стен «каза гранде» нет героического прошлого.
Редкий господский дом являл нам признаки жизни: лошадь под седлом у крыльца или на крыльце сам фазендейро, сохранивший благородную сухощавость и висячий нос португальского предка-конкистадора. Многие же из фазенд казались заброшенными. Мы не обратили бы внимания на запустение, если бы нам не пришлось заехать на фазенду «Святая Елена», окруженную ухоженным парком с павлинами и колибри.
Ливрейный лакей доложил о нас хозяину, который проявил по отношению к нам довольно своеобразное внимание: вскоре мы услышали, как протарахтел в сторону Сан-Паулу один из его личных самолетов. С веранды мы полюбовались видом долины Параибы. Потом управляющий познакомил нас с маленьким шедевром сельского хозяйства: голландские коровы, электрические доилки, кормовой севооборот.
— Дети в Бразилии едят траву, а он кормит скотину овсом, — процедил наш сопровождающий.
Мы поинтересовались, почему «Святая Елена» так выделяется на фоне других фазенд.
— Поглядеть, так подумаешь, что это один из сильных мира сего, — ответил сопровождающий.— Но ведь он со своей бразильской фамилией просто ширма перед налоговым управлением, прикрывающая «Майнинг». Этот американский концерн выгребает на севере, в амазонской сельве, марганец. Хозяину «Святой Елены» достаются кое-какие крохи, вот он и развел это великолепие.
По дороге в город он продолжил объяснение. .
— Лет сто назад долину Параибы сплошь покрывал сахарный тростник, и в Бразильской империи не было богаче района. Невольничий рынок в Пиндамоньянгабе не закрывался всю неделю. Но потом земля истощилась, рабов освободили, фазенды опустели, и город оскудел. Десятка два фазендейро устроились в городе неплохо, хотя далеко не с прежним размахом. Кое-что перепадает и тем, кто обслуживает фазендейро, — лавочникам и прочему «среднему классу». Хуже приходится с работой обитателям окраин. Счастье, если кому-либо удалось найти место прислуги в центре. А в деревне и вовсе нет работы.
— Проектируемый завод, наверное, уменьшит безработицу.
— Знали бы вы, как его все ждут...
Справедливость этих слов мы оценили после встречи с местным падре. Наш круг знакомств был еще очень узок. Мы сделали лишь официальный визит в муниципалитет и побеседовали о кулинарии с хозяином гостиницы. Он-то и сообщил нам, что нас хочет видеть священник. Прийти в гостиницу падре не счел возможным, поэтому мы встретились «случайно» в магазинчике рядом с гостиницей.
Владельцы маленьких магазинов в Пиндамоньянгабе, как и в других городах, где нам пришлось побывать, выносят прилавки навстречу покупателю. Внутрь заходить поэтому не нужно, и, действительно, заходят немногие.
В узком пространстве между прилавками мы и повстречали падре. Он ждал нас, откинувшись в специально поставленном для него стуле, и весь персонал лавки толпился за его спиной, как воинство апостола. Падре был в повседневной фиолетовой рясе с белым подворотничком. Он смотрел на нас, как на диковинные существа, от которых неизвестно чего ждать. Однако говорил он мягко, хотя это, по-видимому, стоило ему некоторого усилия:
— Возможно, сеньоры не представляют себе в достаточной мере значение своей работы для населения округи, — сказал он после обмена любезностями. — Вы дадите хлеб многим семьям, и я верю, что божье благословение с вами... Наш храм небогат, но церковный совет постановил, что любой участок земли в нашем мунисипьо, который вы выберете для своего предприятия, будет приобретен за счет соборной кассы.
Чтобы не портить падре удовольствия от проявленной щедрости, мы постарались как можно искреннее выразить благодарность и не стали вдаваться в объяснения того, что нам предназначается лишь благословение падре, а участок — пригласившей нас фирме. Советский Союз продает оборудование и оказывает техническое содействие при монтаже и пуске. Полным хозяином предприятия остается заказчик.
Узнав о нашей беседе с падре, служащий СИРБа забегал по комнате.
— Пресвятая матерь! — кричал он, встряхивая кистью особенным бразильским способом, так что пальцы издавали сухой треск. — Я помню, как этот падре лет десять назад проклинал с амвона коммунистов за то, что они пожирают детей. С тех пор, конечно, прошло время, но такая его пропозиция перевернет весь город! Подумайте, как велико влияние святого отца в таком глухом городке, как Пиндамоньянгаба. Представьте, он запретил учреждение здесь публичного дома — предприятия доходного и с гарантированной клиентурой. Из-за него сыновья уважаемых граждан вынуждены ездить в соседний город Таубате, где тон задают промышленники и авторитет падре не так силен... Но здесь, если церковь с нами, препятствий в деле не будет.
К сожалению, в этом случае наш друг оказался не совсем прав.
