Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1990 год
Итак, на следующий день Рай ушел вниз, прихватив с собой палатку и еду. А мы с Мысловским и На Тембой отправились наверх, оставив в лагере Дорджи. Идти по тропе теперь гораздо легче — акклиматизация закончилась. Дорогу мне неожиданно пересекает ласка. Сделав несколько элегантных прыжков, любопытный зверек встает на задние лапки и, вытянув узкую мордочку, изучающе смотрит: что там за странное навьюченное существо с палками в руках движется по его владениям?..
На кратком вечернем совете решили, что Мысловский и Черный уйдут вперед, а я останусь на боевом посту. Их нетерпение понятно — группа Бершова уже установила второй высотный лагерь на высоте 6800 метров.
А на леднике тихо, если не считать грохочущих раскатов лавин, довольно часто срывающихся с обступивших его хребтов. Пару дней назад на моих глазах обвалился зеленоватый язык одного из ледников, стекающих со склонов. Обычно звук доходит до тебя тогда, когда основная масса обвала уже пролетела вниз. Здесь же я невольно стал свидетелем того, как пошел вниз карниз весом в несколько десятков тысяч тонн. Секундная тишина и взрыв. Облако снежной пыли окутывает место происшествия и доходит до меня вместе с уже сильно ослабевшей ударной волной. В горах практически невозможно определить расстояние на глаз. Но по скорости звука я вычислил, что это произошло в двух километрах от меня.
Уже под вечер слышу голоса — идут сверху доктор и повар. Несмотря на значительную разницу в возрасте, они подружились еще на Тянь-Шане. Характеры у них действительно похожи — оба сдержанные, очень аккуратные и обязательные. Чай уже почти закипает, когда они вваливаются в мою палатку. Карпенко пришел за некоторыми особо нужными лекарствами, а Воскобойников — за сухим молоком. Но главная цель, конечно, прогуляться и хотя бы на время сбросить груз высоты. Это ведь не шутка — жить практически на уровне Эльбруса, самой высокой точки Европы.
Даже у самых сильных людей, впервые попавших на большую высоту, отмечают странности поведения. Ни с того ни с сего человек вдруг начинает громко петь, что-то декламировать, впадает в эйфорию или, наоборот, в апатию. И только те, кто уже много раз поднимался высоко в горы, своевременно могут распознать признаки надвигающейся «горняшки» — горной болезни — и, зная особенности своего организма, настроить его соответствующим образом. Практически у всех на высоте более пяти километров начинает болеть голова. Разница в том, что опытные люди воспринимают это как должное и знают, что лучшая мера защиты — активная работа, тогда акклиматизация проходит интенсивнее, а новички падают духом и концентрируют все внимание на недомогании, тем самым усиливая его.
На связи — Канченджанга
— Раз-два-три-четыре... Катманду, Катманду, как слышишь меня? Вызывает Канченджанга. Перехожу на прием,— звучит традиционное начало связи из базового лагеря.
Настраивает нашу «Ангару» обычно Мысловский. А в Катманду этим занят корреспондент ТАСС Дмитрий Макаров. Рация там стоит в специальной комнате министерства туризма, на крыше которого мы соорудили антенну, развернутую в восточном направлении. Будь у нас радиостанция помощней, триста километров, отделявших базовый лагерь от столицы, не становились бы зачастую непреодолимой преградой для «Ангары», особенно в плохую погоду. Аккумуляторы, которые мы везли из Москвы, сели почти сразу же, и если бы не генератор постоянного тока, напоминающий ручной велоэргометр, то связи не было бы.
Уловив некое подобие русской речи на другом конце радиомоста, Мысловский кратко излагает основные события прошедших дней и вручает мне микрофон. Начинаю диктовать заметку. Дима далек от альпинизма, и поэтому любой горный термин приходится передавать по буквам.
— Группа готовится на траверс,— ору я, например, почти засунув микрофон в рот.
— Кто готовит каверзы?— отзывается через шумы эфира недоумевающий Дима.
Во время таких передач начинаешь вдруг ощущать вес каждого слова. И, перефразируя известную поговорку, твердишь себе: «Не пиши красиво». Поэтому невольно ограничиваюсь изложением фактов, в те дни не очень радостных.
Хвост экспедиции безнадежно отстал. В базовом лагере не хватает еды, а чтобы идти выше, надо сначала забросить грузы и устроить промежуточные высотные лагеря.
Шерпы не спешат с выходами наверх, а ходить вниз, помогать носильщикам, считают ниже своего достоинства. Основной заработок — пусть в виде инвентаря они получили авансом. Теперь же, когда начинается самый трудный этап, доходы станут непропорциональны затратам сил и риску. По договору с владельцем компании «Аннапурна треккинг» Пандеем им положено всего 40 рупий в день. Это примерно столько же, сколько стоит в Катманду бутылка пива. Потому вполне объяснимо их желание «не высовываться», и похоже, что На Темба с его мягким характером не способен их заставить. Но через несколько дней носильщики сами взялись за работу: просто надоело сидеть в холоде, без еды, и они притащили основную часть поклажи в базовый лагерь.
К слову сказать, и мне диспетчерская моя функция надоела до предела. Пару раз я делал вместе с портерами грузовые ходки на «Могилу Паша», передавал материалы, а затем с грустью отправлялся вниз, в свой отшельнический скит.
Через несколько дней в экспедиции случилась беда. На леднике от отека легких умер сирдар Нри Бадуру. В Соло Кхумбу — как называют шерпы свою страну — у него остались жена и пятеро детей, ему было тридцать шесть лет. Самое печальное, что мы вполне могли спасти его. Накануне погода улучшилась, и несколько человек отправились вниз проторить тропу для носильщиков, которые кашляли не меньше альпинистов. Опустившись, ребята выдали им таблетки. Никто особо не жаловался на самочувствие, поэтому, загрузив рюкзаки, группа потащилась через вьюгу обратно в базовый лагерь. А через несколько часов случилась беда. Если бы кто-нибудь из его друзей забил тревогу, попросил обратить на него внимание, уверен, все вышло бы по-другому. На леднике было достаточно медикаментов и кислорода, чтобы спасти беднягу.
Высота и гипоксия ускоряют развитие любой болезни. Утреннее першение в горле может обернуться к вечеру фолликулярной ангиной, к полуночи из нее разовьется двустороннее воспаление легких, которое за считанные часы перейдет в отек... Единственное спасение — ударные дозы антибиотиков и как можно более быстрый сброс высоты или искусственный кислород.
Несколько дней назад Валера Хрищатый почувствовал себя плохо на маршруте. Понимая, чем может обернуться недомогание, он пулей бросился вниз, а случившемуся здесь же Карпенко было приказано сопровождать больного. Легко сказать сопровождать, если тот несется вниз так, что только пятки сверкают! В результате доктор отстал от подопечного на полчаса и вышел к базовому лагерю уже в темноте, за что ему и влетело от начальства — не ходи, мол, один по ночам. Карпенко даже ничего в свою защиту сказать не мог, так обидно прозвучало для него это обвинение. Но собрался с духом и пошел лечить виновника происшествия — а что делать?
Карпенко и сообщил по рации о смерти носильщика. Он в компании еще нескольких человек спустился утром за продуктами на ледник и узнал печальную весть. Настроение у всех паршивое, даже какое-то чувство вины появилось. Критикуем, дескать, наемный персонал, заставляем их работать — и вот результат. Хотя все это, конечно, не так. Риск, которому подвергают себя наши ребята, неизмеримо больше. Только мотивы разные. Нри Бадур отправился сюда заработать, а в результате семья лишилась единственного кормильца. По правилам министерства туризма каждый носильщик застрахован нанимающей его компанией на 50 тысяч рупий. Сумма, по местным масштабам, огромная. Не откладывая в долгий ящик, сообщаем печальные новости в Катманду и приспускаем флаги в знак траура.
Товарищи похоронили Нри Бадура через два дня, когда прекратился снегопад. Его завернули в палатку, в которой он лежал, и заложили камнями неподалеку от второго ледового лагеря. Надо сказать, что его земляки довольно спокойно восприняли происшествие. Средняя продолжительность жизни в Непале —50 лет. В горах эта цифра несколько ниже. Причем у мужчин она значительно ниже, чем у женщин. Так что, по их разумению, погибший вовсе не был чересчур молодым человеком. К тому же индуизм — а он был индуистом — не велит расстраиваться из-за смерти. Ведь она лишь означает переход из одного состояния в другое. В этой жизни ты был человеком, потом будешь черепахой, а в следующий раз окажешься принцем или самим богом Кришной. Предугадать не дано. Но чем больше ты страдал в предыдущей жизни, тем больше шансов возвыситься в следующей...
В самом конце марта к нам впервые попала почта. Ее принес из Катманду прибывший под Канченджангу с группой туристов знаменитый английский альпинист Дуг Скотт. Отдельные счастливчики получили письма, но таких было немного, а всем остальным достались газеты. Столовая сразу же превратилась в избу-читальню. Газеты зачитали, без преувеличения, до дыр.
