Братство бумажного самолётика - Екатерина Витальевна Белецкая
– Элементарная осторожность, я работаю, вообще-то, – напомнил Ит. – И не только доктором в детдоме.
– Ри говорил, что вы с ним пили, – возразила Джессика.
– Пили. Почти полгода назад, – кивнул Ит. – Исключительно из вежливости. Джесс, у меня не так много времени, давай по делу.
– Ну, давай, – пожала плечами Джессика. – Ты хотел о чем-то спросить или рассказать?
– И спросить, и рассказать. Но сперва спросить. Скажи, ты не замечала у Амрита в последние месяцы какие-то изменения?
Джессика вдруг рассмеялась – но смех её не был смехом радости или веселья, это был какой-то истерический, мелкий, дребезжащий смех, от которого у Ита мороз пробежал по коже.
– Какие-то изменения? – переспросила она. – О, да. Да, Ит, замечала. Но даже Ри я не стала о них рассказывать.
– То есть? – нахмурился Ит. – А ну, выкладывай.
– Хм. Выкладывай, – передразнила Джессика. – Командир выискался. Одни командиры кругом. Объект А0[6] мне приказывать теперь будет, чтобы я чего-то там выкладывала…
– Я сейчас уйду, – спокойно ответил Ит. – А ты можешь продолжать напиваться тут и дальше, большая белая госпожа. Я хотел поговорить по делу, а ты вместо этого…
– Ой, перестань, – Джессика залпом выпила едко пахнущий ликер, который до этого налила в свой бокал. – Ладно, хорошо. Уговорил. Они… Они не сканируются.
– В каком смысле, и кто такие – они? – удивился Ит. – Ты говоришь про Амрита, кажется…
– Да, про Амрита. И про его новую пассию по имени Ирина, которой якобы шестнадцать лет, и отвадить которую мне не удалось.
– Так, погоди, – попросил Ит. – То, что у него появилась девушка, я знаю, Берта рассказала. Но об остальном я не в курсе.
– На тот момент я тоже была не в курсе, – Джессика больше не иронизировала, и не смеялась. – Я… некоторое время назад я устроила домашний вечер, и попросила Ами привести её в гости. Он привёл.
– И?
– И… Господи, Ит, я вообще не понимаю, что происходит, – Джессика сжала руками виски, словно у неё внезапно заболела голова. – Эта девка… она, как минимум, хороший агент. Потому что ей, конечно, не шестнадцать, хотя сыграно отменно, что говорить, по крайней мере, этот дурак искренне ей верит. Но остальное – это пропасть какая-то, Ит, это чёрная пропасть, в которой вообще ничего нет, и я…
– Давай ты для начала успокоишься, – попросил Ит. Подошел к столу, налил в пустой бокал ещё одну порцию ликёра (как она это вообще пьёт, ужасный запах!), и протянул Джессике. – И попробуем по порядку. Ты смотрела девушку Амрита, и…
– И у неё защита на сто процентов, я, как эмпат, не увидела вообще ничего. Передо мной сидело и мило улыбалось пустое место. Понимаешь? Словно морок. Иллюзия. Я за всю жизнь такого никогда не встречала.
– Всё бывает в первый раз, – пожал плечами Ит. – Агент официальной, защищенный от ментального воздействия? Почему бы и нет? Да, в нашем секторе пространства это встречалось редко, обычно мы нужный фон просто отыгрывали, так достовернее, потому что полная экранировка именно так и выглядит, как ты рассказала, это неестественно – пустое место вместо эмофона, но… технически это возможно. Но…
– Я не закончила. Амрит теперь читается… нет, не так, как она, иначе. Это просто какой-то туман, в котором ничего нельзя различить. Кусок серой ваты. Облако. Марля в несколько слоёв. И как ты думаешь, меня это не пугает?
– Судя по всему, пугает. А как он себя ведет?
– О! Образцово, – Джессика снова криво усмехнулась. – Просто образцово! Снова взялся за учёбу, которую сперва забросил из-за этой крысы, тренируется трижды, а то и четырежды в неделю, свидания по расписанию, деловой, серьезный, и никогда не забывает поцеловать маму в щечку, когда уходит из дома. Ах, да, забыла сказать. Я сняла им квартиру, неподалеку, и теперь они иногда ночуют в ней вместе – но хороший мальчик, и всегда меня предупреждает заранее. Не к чему придраться, Ит. Вообще не к чему. А эти?
– Кое-какое сходство есть, – Ит задумался. – Они тоже стали образцово-показательными, на удивление. Раньше были разгильдяи, как все прочие, теперь – всё аккуратно, всё чисто, всё на виду, всё с улыбочкой… собственно, я из-за этого к тебе и прилетел, – признался он. – Нас эта образцовая показательность сильно напрягает. И что-то мне подсказывает, что читаться они тоже не будут. Не хочешь проверить?
– Вообще, надо бы, – кивнула Джессика. – При первой же возможности слетаю к вам, посмотрю. Хотя бы издали. Но, Ит, понимаешь, ни о какой инициации не идет и речи, вот что главное. В них что-то меняется, но отнюдь не то, о чём думал Ри.
– Именно, – кивнул Ит. – В том и проблема.
– Есть ещё одна проблема, – Джессика села, опустила голову на руки. – Это всё оболочка. Понимаешь? Он лжёт, и совсем не факт, что сам способен это осознать. То, что я вижу, это оболочка, и не более того. Там, под ней, что-то такое, что… я не могу это объяснить.
– А всё же? – спросил Ит с тревогой.
Джессика молча смотрела на него, и ничего не говорила – ждала. Ит, проработавший десятки лет бок обок с ней, знал, что она является сильнейшим эмпатом, способным делать невероятные вещи, вот только сейчас этот сильней эмпат сидит, молчит, и ждёт – чтобы он, Ит, что-то сказал, чтобы он начал первый, чтобы…
– Джесс, я не знаю, что это. Представления не имею, – Ит сел напротив. – Прости.
– Но это же вы, – беззвучно сказала Джессика. – Это же вы, Ит! Это он, а там, внизу – вы! Ты можешь хотя бы попробовать догадаться, что у них на уме?!
– И поэтому ты сейчас говоришь об этом со мной, а не с ним, – заметил Ит. – Решила поберечь гения? Почему бы тебе не спросить, что у него на уме, зачем нужен я?
– Не хочу пугать, – она отвела взгляд. – Он столько надежд возлагал на этот проект…
– Уже и так понятно, что проект провалился, – зло произнес Ит. – И я понятия не имею о том, что у них на уме, равно как и ты. Хотя бы потому что мы не знаем
