Подчиняйся, будешь моей! - Айрин Лакс
Неплохая такая заявочка. Я бы эту красоточку на коленях возле себя видеть не отказался. Едва с ума не сошел от фантазий…
– Иди ко мне, Адам. Иди ко мне, невоспитанный засранец! Мама тебе сейчас по твоей сладкой жопке надает, чтобы ты знал, как себя вести!
– Кхм… – откашлялся я. – Может быть, лучше я твою сахарную попку в ход пущу.
Эва застыла.
Со своего места я видел только ее макушку и плечи. Но она… Застыла.
– Адам?! – выглянула осторожно. – Адам!
Эва быстро поднялась.
– Привет, Эва. Так что там насчет попки сахарной…
– Есть такая одна. Думаю, ты с ней очень даже близко знаком!
Я подошел к Эве, узнавая среди витавших в воздухе ароматов четко запах ее легких, цветочных духов, а под ним – запах ее тела.
– Близко. Фатально близко… Еще ближе… хочу! – рыкнул, застыв близко от нее.
Господи. Как будто вечность не видел ее. Каждая клеточка тела ноет от необходимости ее присвоить немедленно.
Я даже подумал, а не выпроводить ли брата с женой из их собственного дома в ресторан какой-нибудь, а?! Пусть там потусят с гостями, а я Эвочкой займусь. Уверен, мы все недоразумения в хлам разъебем, едва телами схлестнемся!
– Адам! Вот ты где… Поросенок!
Не обращая внимания на меня, Эва наклонилась и подняла с пола… собаку! Поцеловала ее в мокрый нос.
– Проказник!
– Не понял.
– Привет, Адам, – обратилась Эва. – Адам, веди себя прилично.
Я запутался. Башка загудела… Спустя секунду до меня дошло.
– Ты назвала собаку АДАМОМ?!
– Поверь, я не специально!
Гордо задрав свой нос, Эва отошла от меня и заняла место по другую сторону стола. Села за стул, поглаживая по голове щека, который с довольным видом уткнулся ей носом в живот.
– Это его настоящее имя по документам, только и всего.
– А ты бы не могла называть его хотя ба АдАм, – выделил вторую букву «А» ударением.
– Не могу. Не откликается. Да, Адам? Сладкая непоседливая попка!
– Ррррр…
– Ты чего рычишь? – удивилась Эва, потрепав щенка за ухом.
– Это не он. Это я. Давай выйдем. Поговорить надо.
– Поздравляю с выпиской.
– Эва.
– Что?
– Ты и я. И щенка убери!
– Никуда я Адама не уберу! – разозлилась Эва. – И говорить с тобой мне не о чем. Я пришла сюда из уважения к праздничному событию в жизни подруги и ее мужа, кого бы это событие ни коснулось. Даже тебя!
– Даже меня?! Что это, блять, означает?!
– Не знаю. У себя самого спроси.
– Ааа… Ты снова напрашиваешься. Как погляжу, ты так ничему и не научилась. Все язвишь, языком работаешь… Может быть, ты его в дело пустишь?! С благими намерениями!
Я демонстративно за ширинку схватился. Пусть видит, какой у меня стояк бешеный.
– Никогда так не делай, Адам, – сказала Эва. То ли мне, то ли щенку. я не могу разобраться, и это бесило. – Только плохие мальчики думают, что их стручка для девочки вполне хватит. Как правило, хватает. Но лишь на время… Долго это никогда не длится. И еще все стручки взаимозаменяемы…
– Ах ты стерва!
Я бухнул кулаком по столу. Тарелки подпрыгнули.
– Вот как… Заменила?!
– Почему бы и нет?
– Я тоже так думаю. Почему бы и нет!
– Позвони этой… Дарье или как ее там… Невесте своей! – посоветовала Эва. – Уверена, она тебе не откажет.
– От хорошего елдака ни одна баба в здравом уме не откажется.
– Баба не откажется. Женщина, знающая себе цену, подождет более достойный вариант! – фыркнула Эва. – Адам, пошли.
– Куда это ты намылилась?! Сядь.
– А ты мне не указ.
– Сядь я сказал! За стол. Садись и ешь, тебя в гости позвали.
– Позвали, но не сказали, что здесь будешь ты… Аппетит испортился!
– Мне тоже не сказали, что тебя пригласят. Но терплю.
– Ах, терпишь… Не стоит.
– Нет, стоит.
– Нет, не стоит!
– Как же вы надоели! – в комнату ворвался Якуб, рывком распахнув дверь. – Я думал, вы поговорите. МИРНО! Мирно, блять!
– Ничего не выйдет! С ним разговаривать невозможно! – возмутилась Эва.
– Тоже самое тебе сказать могу.
– Ведете себя, как маленькие. Скажи, что сох по ней! – потребовал Якуб. – Сох все это время.
– Очевидно, высох! – фыркнула Эва.
– А ты скажи, что у тебя был ребенок. Скажи ему, почему не отвечала!
Стало тихо.
– Какой ребенок?! – спросил я.
Посмотрел на Эву. На ней лица не было…
– Растрепала, – шевельнула она губами, посмотрев в сторону дверей, в которых стояла Мия. – Все своему мужу растрепала.
Эва подхватила песика на руки и поспешила к выходу.
– Постой… Нет, блять, постой! Какой ребенок?! – затопал я следом.
Эва бежала так, словно ее черти за пятки кусали. Я едва догнал ее у дверей, схватил за локоть.
– Какой… Ребенок… Скажи!
– Такой ребенок, о котором ты знать недостоин!
Я отшатнулся на миг, но потом схватил Эву за локоть и потащил обратно.
– Срать я хотел на наши разборки. Но тебя пригласили, будь добра… Уважь хозяев дома!
– Отпусти, неандерталец! Грубиян! – вырвалась Эва из моей хватки. – Баб своих так за холку трепи, а меня не смей!
Она отступила к столу, на котором стояла гора тарелок.
– Баб своих?! Это тебя, хорошая моя, за холку потрепать надо. Качественно! Выебать хорошенько! Очевидно, взаимозаменяемые стручки не так хороши оказались?!
– Пошел к черту. Тьфу! Ты только гаже стал. Меня от тебя тошнит!
– Давай тебя несколько раз оргазмами от меня стошнит, а? – предложил я, приближаясь в ее сторону.
И в меня полетели снаряды-тарелки.
Одна из тарелок просвистела в опасной близости с моим лицом, вторая довольно болезненно ударила в плечо.
Но я вдруг ощутил еще большой прилив радости. Виду не подал, как мне понравилось с Эвой ругаться и бить тарелки. Пока мы самозабвенно обменивались любезностями в адрес друг друга, ее пес, Адам, воинственно тявкал в мою сторону и сидел у ног хозяйки с видом «НЕ ВЛЕЗАЙ, ПОРВУ!»
Мелкий, с толстым тельцем, большой головой, лопоухий. На коротких ногах! Не защитник, а смех сплошной, но тявкал громко, старался изо всех сил.
Я автоматически потянулся за еще
