Наследство мага - Алексей Гулин
— Вам приставлены трое слуг, Лорд, — пояснил Лайтанион и, повернувшись к слуге, приказал: — Найдите для Лорда одеяло поменьше.
Слуга опрометью выбежал из комнаты.
— Король предпочитает мужчин в качестве слуг. Как он говорил, дворец — это не дом свиданий, лишних женщин тут не нужно. Но если вы пожелаете, пару молодых девушек найти всегда можно.
У Шарби вдруг екнуло сердце, и он почувствовал неожиданные смущение и робость. Ему вдруг захотелось почувствовать нежную кожу под рукой, а потом и… Но он не смел выразить все словами. В полутемной спальне спрятать свои эмоции было легко, и он мгновенно нашел выход.
— Это — не мой дом, и устанавливать свои порядки было бы неправильным с моей стороны.
Лайтанион кивнул.
— Вы, как всегда, правы, Лорд. Вы опять пугаете меня несоответствием вашего возраста и поступков…
Шарби ничего не успел ответить, как появились двое слуг. У одного в руках было одеяло. Вдвоем они быстро убрали старое и положили новое, небольшое. Шарби одобрительно кивнул.
— Спокойной ночи, Лорд, — сказал Лайтанион и вышел вслед за слугами.
Последнее, что Шарби услышал, были слова советника:
— Лорда завтра не будить, у него был тяжелый день.
Глава 22. Заботы
Шарби проснулся с тяжелой головой. Кошмаров не было — да и ладно. Только он потянулся в постели, как раздался какой-то шум. Шарби повернулся на звук, и увидел, как слуга, тот же, что и вчера, выходит из комнаты. Тут же в спальню вошел Лайтанион.
— Доброе утро, Лорд! — как всегда весело сказал он. — Как спалось на новом месте?
— Нормально, — выдавил из себя Шарби.
— Ну, да, — с иронией ответил Лайтанион. — Вижу, как нормально… Ничего, сейчас будет завтрак, выпьете чуть-чуть вина и будет полегче.
— Спасибо… — Шарби начал вылезать из-под одеяла.
— А зачем? — искренне удивился советник. — Сейчас все принесут!
В дверях появился другой, незнакомый, слуга, кативший сервированный столик на колесах.
— Вообще-то, завтрак в постели считается признаком чрезвычайной изнеженности, не подобающей настоящему аристократу, который обязан в любую минуту встать на защиту королевства, но гостям дворца это не возбраняется.
Шарби только вздохнул: очередная сложность. Скоро ему придется серьезно заниматься боем на мечах, стрельбой из лука и прочими, по его мнению, совершенно ненужными вещами.
— Герольдмейстер уже ждет вас, Лорд, — сообщил ему Лайтанион, когда мальчик закончил завтрак.
Шарби опять начал вылезать из постели. Лайтанион рассмеялся.
— И он тоже недостаточно важная персона, чтобы вставать ради него. Вы знаете, Лорд, кто это?
Шарби пожал плечами и опять устроился полулежа.
— Что-то с гербами связанное?
— Да. Каждый аристократ, а тем более, Лорд, должен иметь свой герб. Вот вы с ним сейчас и придумаете герб для вас.
— А что на них изображают?
— Что-нибудь важное, связанное с тем, кто герб получает. Как бы послание будущим потомкам. На моем гербе изображен валяющийся разрубленный северный шлем, меч над ним и девиз «На силу найдется сила». Мой предок был возведен в аристократы прямо на поле боя, где он показал свою доблесть.
— Зовите его, — со вздохом произнес Шарби.
Герольдмейстер был человеком неопределенного возраста, невысоким, худым, с тонким птичьим лицом.
— Вот образцы щитов, Лорд, — с порога, не поздоровавшись, начал он, раскрыв потрепанный альбом. — Какой вам больше нравится?
Шарби безразлично ткнул в один из них: ему было, действительно, все равно.
— Цвет щита — красный, что означает мужество, окантовка — черная, что значит мудрость.
Шарби согласно кивнул. Мужества, вообще-то было немного, но, несмотря на страх, он добился всего, чего хотел.
— А что изобразить на щите?
— Может, книгу и кинжал?
Герольдмейстер задумался.
— Вы не будете против, Лорд, если книгу я заменю на свиток? Свиток тоже символизирует знание, но он является более правильным геральдическим символом.
Шарби опять кивнул.
— Сверху щита поместим корону — символ титула Лорда… Какая лучше?
Шарби опять пришлось выбирать одну из нескольких вариантов.
— И, наконец, девиз.
— А что вы посоветуете?
Герольдмейстер покачал головой.
— Вы сами должны подобрать то, что лучше всего подходит вам, Лорд.
Шарби оглянулся на Лайтаниона, но советник только опустил глаза. Мальчик задумался. Всю жизнь ему что-то угрожало, но ему каждый раз удавалось выйти невредимым и вынести что-то полезное. Он поднял голову и неожиданно для себя произнес чеканную фразу:
— То, что не убивает меня — делает меня сильнее.
Ему все-таки удалось вылезти из постели и даже одеться. Но сразу же после этого Лайтанион сообщил о прибытии живописца.
— А он-то зачем? — искренне удивился Шарби.
— Указ о вашем титуловании будет сопровожден вашим гравированным портретом, чтобы все знали, как выглядит новый лорд.
Шарби ощутил уже ставший привычным страх. Теперь все будут знать его в лицо… Уйти в неизвестность, тихо жить, не привлекая к себе внимания, не получится. И любой убийца будет знать, кого надо убивать. Видимо, этот страх так отразился на его лице, что Лайтанион заметил это.
— Чего вы так разволновались, Лорд? Слава еще никому не вредила!
— Возможно, еще не все заговорщики схвачены, — медленно заговорил Шарби, аккуратно подбирая слова. — Не стану ли я мишенью для них?
Лайтанион пожал плечами.
— Это не зависит от того, будет ваш портрет отпечатан во множестве экземпляров или нет. У вас будет хорошая охрана, это мы с Его Величеством гарантируем. А ваш портрет на указе — решение Короля. Страна должна знать своих героев.
Шарби нехотя подчинился.
— Не окажет ли Лорд такую честь, что посидит неподвижно?
Художник обладал крайне раздражавшей Шарби привычкой называть собеседника в третьем лице.
— Одежда у Лорда не соответствующая, — заметил Лайтанион. — Не лучше ли сначала одеться по-настоящему?
— Одежду я нарисую любую… А если Лорд соблаговолит снять куртку и рубашку, чтобы я мог увидеть его фигуру, я смогу подобрать наилучший наряд.
Лайтанион только начал возражать, как Шарби быстро стянул с себя одежду.
— Рисуйте. Чем быстрее вы все сделаете, тем лучше.
Художник кивнул и начал быстро чертить по листу бумаги, прикрепленному к дощечке. На все у него ушло не более четверти часа.
— Не будет ли любезен Лорд посмотреть и оценить?
Шарби принял из рук художника портрет и ахнул. Он увидел себя, но не как в зеркале, а лучше. В книгах он читал о том, как художники льстят заказчикам, приукрашивая их, но здесь было все не так. Это был он, но он чуть-чуть измененный. Скупыми линиями обычной чернильной ручкой был изображен подросток в нарядной куртке со смелым, мужественным, но в
