Рыцарь в старшей школе - Дмитрий Ш.
— Не переживай. Тебе ничего не грозит.
— Вот вы где, — из-за угла появился лысеющий пожилой мужчина в старомодных очках и белом халате. — Рашми, я же просил предупредить, как придёшь устраивать у меня беспорядок, — недовольно отчитал неловко улыбнувшуюся, застигнутую врасплох индианку.
За доктором шла старшая медсестра и парень в зелёном медицинском костюме, с шапочкой на голове.
— Питер. Рада тебя видеть. Не хотела отвлекать от работы. Ты же у нас вечно занят. Как ни позвоню, постоянно на неё ссылаешься.
— Ты не путай. Это другое.
На что оба рассмеялись так, словно речь шла о чём-то своём, понятном только им. Как оказалось, они были давно знакомы. Доктора звали Питер Моррисон и он являлся ведущим нейрохирургом медицинского института Кларенса. Причём специализирующегося на одарённых людях и травмах, связанных с повреждениями их нервной системы А-полем.
— Признавайся, что ты опять задумала? — с подозрением спросил доктор Моррисон, уже зная о том, что у Чамар имелись все необходимые разрешения. — Зачем заходила в палату 302 и 311? — посмотрев на старшую медсестру, получил подтверждающий кивок о том, что не ошибся.
Именно она предупредила доктора о нашем визите, поскольку сама Чамар хотела сделать всё по-тихому, предвидя вмешательство старого друга. Вряд ли он спокойно отнесётся к тому, как мы непонятно чем занимаемся с его пациентами.
— Провести осмотр больных, — ничуть не смущаясь, невинно призналась госпожа Чамар.
— С каких пор ты стала специалистом по диагностике нервной системы? — удивился Моррисон. — И что это? — указал на стоящего за нами Рэндала, держащего в руках два больших чемодана.
Не считая меня с характерным алюминиевым кейсом, предназначенным для переноски силового снаряжения.
— Так, кое-какое оборудование, — беззаботно отмахнулась Чамар, не став поворачиваться. — Для трансплантологии, — пошутила. — Да не смотри ты так. Всё с твоими пациентами в порядке. Мы ещё никого не убили.
— Ещё? — нахмурился доктор, не оценив юмора.
— Прости, оговорилась.
— Так я тебе и поверил. Ладно, а если серьёзно? — вызвал её на откровенность.
— Проверяем эффективность нетрадиционного метода лечения. Мою особую разработку. Это частная инициатива, так что патентов по ней нет, как и подтверждённых Министерством здравоохранения результатов клинических испытаний или научных работ. Если беспокоишься о законности, то всё делается с согласия самих пациентов или их опекунов. И только в тех случаях, когда это не мешает курсу лечения.
— Вот как? — сильно удивился доктор Моррисон. — И что же это за метод? — не мог не заинтересоваться.
Испытывая профессиональное любопытство. Разделяя точку зрения, что врач должен учиться всю жизнь, пока не помрёт. Тот, кто утверждает, что всё знает и всё умеет, расписывается в собственном невежестве.
— Я тебе потом расскажу, — Чамар не стала вдаваться в подробности, взглядом указав на его спутников. — Если хочешь, пойдём, посмотришь сам, как это происходит.
Предложила, зная, что отделаться от него уже не удастся.
— Что значит хочешь? Настаиваю, — поправил нейрохирург.
Присоединившись к нашей группе в том же составе, со старшей медсестрой и, как оказалось, интерном, доктор Моррисон спросил, кого мы сейчас собираемся беспокоить. Помимо него. Узнав имя пациента, задумался. Признал, что с ним всё возможное в больнице уже сделали. Дальше дело за самим мистером Смитом. За его силой воли и желанием жить. Без этого всё остальное бесполезно.
Придя в маленькую одноместную палату, раскрыв чемоданы, Рэндал быстро установил на специальных складных стойках необходимое оборудование. В основном измерительное и записывающее. Пока он этим занимался, один набор силового снаряжения надел я, а другой Чамар попросила доктора Моррисона надеть на мистера Смита. Закрепив правильным образом на его голове нейроободок, доктор пока вопросов задавать не стал. Предпочёл внимательно наблюдать за тем, что происходит, не вмешиваясь раньше необходимого.
Пока шли приготовления, мой взгляд то и дело невольно устремлялся на неподвижного мужчину, окружённого трубками, выглядящего очень худым и бледным. Создавалось впечатление, что он просто спал. В любой момент мог проснуться. Его грудь равномерно поднималась и опускалась. Лицо выражало спокойствие и даже какую-то безмятежность. Несмотря на идеальную чистоту, порядок, отсутствие неприятных запахов, мне в этой комнате находиться было очень неуютно. Возникали иррациональные чувства сожаления, волнения, боязни ему навредить. Из-за чего старался вести себя потише, чтобы лишний раз не тревожить больного.
Обвесив меня датчиками, посадив на стул рядом с кроватью мистера Смита, Чамар попросила всех зрителей отойти на безопасное расстояние, что и сделала, подав пример.
— Помни. Диаметр сферы А-поля не должен превышать размера кровати. Мы же не хотим ничего тут спалить или кому-то навредить, — проинструктировала госпожа Чамар, сказав это специально для доктора. — Следи за напряжением поля. Воздействие должно быть лёгким, нежным, аккуратным, а не как во время развлечений со своими девочками. Можешь не торопиться.
Я и так нервничал, а теперь стал ещё и смущаться, хотя, добивалась она обратного.
Постаравшись отвлечься от всех внешних звуков, принялся медитировать. Настраиваться на работу, которую повторял уже десятки раз, сначала на специальном тренажёре, а потом на полигоне, когда тренировался перед поездкой в больницу.
Поблагодарив медсестру, принёсшую несколько стульев, Чамар уселась на один из них, положив на колени раскрытый ноутбук, через беспроводную сеть подключённый ко всему нашему оборудованию.
— Фиксирую появление поля с маркером А. Напряжение 0,3 единицы Брауна. Диаметр два метра. Запускаю поле с маркером Б.
Нажав нужную клавишу, дистанционно запустила силовое снаряжение мистера Смита.
— Фиксирую появление поля Б. Напряжение 0,3 единицы Брауна. Диаметр два метра. Совпадение частот подтверждаю. Отклика от второго оператора… нет. Его синхронизация 0,02 %. Наблюдаю спектры двух цветов. Чистота 99,4 %. Граница чёткая. Переходим к следующему этапу.
На её экране отобразилось несколько графиков, а по центру, большая картинка с двумя близко расположенными кругами синего и красного цвета. Однако вместо области пересечения, где цвета бы смешивались, соприкасающиеся границы выравнивались в линию, прижимаясь друг к другу.
Спустя минуту напряжённой тишины, картинка на экране изменилась. Чёткая граница в месте соприкосновения кругов размылась. Эта область потемнела, приобретая фиолетовый оттенок. Постепенно в него окрасились обе окружности. Затем, ещё через небольшой промежуток времени, тёмный оттенок начал светлеть, пока не вернул изначальную чистоту одного из цветов. Теперь единая фигура, напоминающая восьмёрку, светилась ровным синим цветом.
