Хроники старого мага - Андрей Викторович Величко
На улице уже сгущались вечерние сумерки. Западную часть неба покрывала жёлто-красная полоса солнечного света, окружающая жёлтый диск заходящего солнца. Весь день мне пришлось проводить циклы восстановительного дыхания. К вечеру я почувствовал себя значительно лучше. Под конец даже стал проводить операции по лечению ран. Дело шло на поправку. Наконец мы излечили последнего раненого бойца. Я стоял возле умывальника и ожесточённо отмывал руки, растирая на них мыло и смывая его уже не в первый раз. Тётя Вера о чём-то разговаривала с Назаром, и в их разговор вставляла слова Аликс. Её голос как щебетание птички достаточно громко раздавался в палате на фоне приглушённого разговора старших. Удивительно, но, ни Назар, ни нянечка не одёргивали её, видимо вставляла слова по делу. Возможно, что я и мог бы расслышать суть разговора, но не имел такого желания. Мне было приятно находиться среди людей. Даже получал удовольствие, что вокруг движется жизнь. Именно в этот момент за моей спиной и зазвучал голос Алкимы. От неожиданности я даже вздрогнул.
— А второй посох у тебя действительно отнимут эти, ну…
Она замялась, пытаясь вспомнить новое слово, услышанное от меня. В палате наступила тишина. Все замерли и посмотрели на меня, как будто только и ждали её слов.
— Мастера архивариуса.
Договорил за неё я.
— Точно. — Она щёлкнула пальцами. — Не жалко?
Прежде, чем ответить, я ещё раз сполоснул руки и вытер их о полотенце, висящее на моей шее. Все настороженно следили за моими действиями. Только теперь я понял, что этого разговора они ждали. Возможно, что его они и обсуждали до этого.
— Жалко. Но разве есть другие варианты? Башню обыщут. Потом обыщут крепость. Маги умеют различать ложь. Они спросят у меня: где трофейные посохи? Солгать я не смогу.
Все помолчали.
— Разве нельзя обойти это?
— Можно. Но сказать надо правду. Только я пока не знаю какую.
— А если отдать посох кому-нибудь? А сказать, что у тебя его нет.
— Отдать посох я могу лишь другому магу, потерявшему свой посох. За это не накажут. Или дикому магу, как Назар.
Я ткнул рукой в Назара, и тот покрепче сжал свой новый посох.
— Если я отдам посох не-магу, то для мастеров это будет всё равно, что посох остался у меня. Отдавать посохи простым людям — расточительство. Их мало, и стоят они дорого. Каждый из них состоит на учёте в архиве Академии. Посох всё равно отнимут. Но при этом ещё и накажут. Мне жаль отдавать, но для себя сохранить не могу, а передать его больше некому.
В лазарете наступила тишина. Я мельком взглянул за окно. Внутри крепости начала сгущаться тьма. Последние лучи заходящего солнца освещали лишь верхушки крепостных стен. По тёмному небу медленно ползли редкие облака, подсвеченные снизу лучами заката. В просветах между туч стали показываться первые звёзды. Я вновь перевёл глаза на присутствующих. Они все дружно смотрели на меня и Алкиму с ожиданием. Тягость момента показала, что сейчас наступит кульминация — пик нашего разговора. И в этой тишине прозвучал голос Алкимы.
— А ты подари посох мне, а мастерам скажи, что отдал его дикому волшебнику.
Я ошарашено посмотрел на неё. Неожиданность этого предложения поразила меня. Меня будто поразило изнутри разрядом. Я застыл с разинутым ртом.
— Женщин волшебников не бывает.
Наконец смог выдавить из себя я.
— Почему?
Задала она мне простой вопрос, который буквально загнал меня в ступор. Тишина в лазарете стала давить. К такому повороту в жизни меня никогда не готовили. Единственное, что я смог выдавить из себя в тот момент, была глупость.
— Я их никогда не видел.
Мне стало неловко за сказанное. Я отвёл глаза в сторону и стал теребить полотенце в своих руках, вытирая и без того уже сухие руки. Состояние было такое, что я хотел спрятаться за этим полотенцем. Алкима сделала шаг ко мне и положила руки на мои руки сверху. Мягким голосом она проговорила.
— Ты много чего не видел. Среди женщин маги рождаются столь же часто, как и среди мужчин. Возможно даже чаще. Но церковники запрещают им заниматься магией. Каноны церкви запрещают женщине принимать участие в общественной жизни общества, оставляя ей право заниматься лишь домашним хозяйством, детьми и молитвами. А волшебники принимают самое активное участие в жизни общества. В центральных областях Империи инквизиция сдерживает занятия магией среди женщин. Но здесь на границе контроль церкви не такой строгий.
Она перевела дух, отпустила мои руки и отошла к столу, за которым сидели остальные.
— Решение не допускать женщин к магии в Империи — исключительно политическое. Церковники боятся ослабления своей власти. Маги — их прямые оппоненты, но постоянные войны с другими расами и их магическим могуществом, вынуждает церковных боссов мириться с властью волшебников. Делить
