Нет в лесу страшнее зверя - Маша Ловыгина
— Поленька, вам совершенно не нужно заморачиваться на эту тему, — сказал Костров, когда они выходили из дверей ресторана.
Было не понятно, кто кого сопровождает, потому что художник, привалившись к Полине боком, довольно кривовато шел по прямой.
— Я вам очень благодарна, Вениамин Аркадьевич! Вы даже не представляете, как вовремя все случилось! — убежденно возразила она.
— М-да? — он осоловело посмотрел на нее, с трудом фокусируя взгляд.
— Ну конечно! — Полина подтолкнула его чуть в сторону, чтобы он не врезался в колонну. — Я же мечтала о том, чтобы поехать куда-нибудь. У меня отпуск с понедельника, и сама бы я никуда одна не решилась… А тут такое приключение!
— Хм… Серьезно? Приключение? Вы действительно думаете, что эта поездка стоит вашего времени? Глубоко ошибаетесь… — Костров запнулся, почти повиснув на ее плече. — Ничего, кроме скуки, вы не почувствуете. Уж поверьте старику… Впрочем, вы молоды и полны иллюзий…
— Я не умею скучать, правда! Мне очень хочется побывать в тех местах, где я была в детстве. Вот вы не знаете всего, да и не нужно вам этого, но для меня это очень важно.
— Странная вы девушка, Полина. Что бы сказал ваш папенька… — хмуро пробубнил Костров.
Полина промолчала. Ей бы и самой хотелось это знать.
Когда охранник открыл перед ними дверь, Полина выпустила локоть мужчины и придержала его за плечи.
— Вениамин Аркадьевич, еще раз — огромное спасибо за вечер! До скорой встречи! — она быстро вышла на улицу, радуясь тому, что художник не ринулся за ней. Даже если он свалится в холле, его отнесут в номер. Когда садилась в машину, то взглянула на стеклянные двери гостиницы и увидела Кострова, который смотрел ей вслед. Через секунду он развернулся и вскоре исчез в глубине холла.
Что ж, этот странный вечер закончился благополучно, а следующий день должен был приблизить Полину к чему-то совершенно незнакомому и интригующему — к тому, что в последнее время занимало все ее мысли и желания.
… «Раньше Шуша думала, что некоторые люди сразу рождаются взрослыми. Как ее мать, например. Нет, не в том смысле, что они появляются сформировавшимися дяденьками и тетеньками, а именно взрослыми — умными, степенными, опытными и уставшими от «этой беготни». Вот отец Шушы точно был ребенком, потому что в его глазах и улыбке легко можно было узнать того озорного мальчишку, который радовался кузнечикам и бабочкам, удивлялся тому, как громко квакают лягушки перед дождем, и который мог запросто влезть на дерево, изображая Робин Гуда… Просто ему пришлось повзрослеть, чтобы у него родилась девочка Шуша. Но ей-то еще о-го-го сколько времени до того, чтобы окончательно вырасти!
Шуша не знала, что некоторые взрослеют раньше положенного срока. Как не знала и того, что это случится именно с ней.»
— Приехали!
Полина вздрогнула, судорожно сжимая сумочку и тараща слипающиеся глаза. Таксист нетерпеливо заерзал, кожаное сидение противно заскрипело, прогоняя остатки ее сна.
— Приехали, — повторил он, мутно отражаясь в салонном зеркале.
— Спасибо, — Полина протянула деньги. Таксист со вздохом стал рыться в поисках сдачи, и ей вдруг стало не по себе — в такси было душно, пахло чем-то застоявшимся, с горьковатыми нотками лимонной отдушки и жженой резины. — Не надо, — быстро проговорила она и открыла дверь, чтобы поскорее оказаться на улице.
Глоток ночного воздуха, такого упоительно свежего и прохладного, моментально прочистил голову и горло. Странное, словно подвешенное состояние, в котором Полина пребывала последние несколько часов, притупилось, но не исчезло полностью. Наверное, так бывает, когда выходишь из наркоза — ты чувствуешь себя, ощущаешь свое физическое тело, но сознание уплывает, не желая оставаться на месте, отчего обрывки случайных воспоминаний, словно карты, выскакивают из колоды и хаотично разлетаются, лишь на мгновение показав картинку. Раз — и картонки лежат рубашками вверх, и ты уже не можешь с точностью сказать, какая из них Валет, Дама или бубновая шестерка… И видела ли ты вообще их масть? Или опять все придумала…
Такси отъехало. Полина проводила взглядом машину, затем направилась к дому, старательно вспоминая разговоры, случившиеся за день. Она делала так постоянно уже много лет в совершенно разных ситуациях — был ли то рабочий день в библиотеке, или разговор с продавцом в магазине, или вот, как сейчас, в такси. Ничего лишнего — только слова героев и их действия. Если дать возможность вклиниться автору — сознанию — то из всего этого опять получится черт-те что…
«Приехали… спасибо… В воскресение, часиков в восемь… Странная вы девушка, Полина…»
Она помотала головой, разгоняя голоса в своей голове, и вошла в подъезд.
Варвара постоянно говорила о том, что следует менять обстановку в случае, если налицо один из признаков потери ориентира — отсутствие цели, однообразие, низкая самооценка, нездоровый отдых, рутина, возврат к прошлому… Что там еще? Ох, еще столько же пунктов, включая желание забиться под плинтус и не отсвечивать. Что ж, видимо их разговоры не прошли бесследно, раз Полина, поборов собственные страхи, не только поперлась в гостиницу, но и практически навязалась в киноэкспедицию. Хорошо же она выглядела со стороны — чудачка, поучающая серьезных людей тому, в чем и сама толком не разбирается. Бедный Костров! Каково ему было сидеть там рядом с ней и краснеть за то, что она вытворяла на полном серьезе…
Костров, Костров… Полина бросила сумку и прошла на кухню. Хотелось чаю и чего-нибудь сладкого. Включив чайник, она открыла ноутбук. Забив имя-отчество в поисковую строку, нажала поиск, попутно вгрызаясь в сухарик, щедро обсыпанный сахаром и маком.
Когда на экране появились его картины, у Полины отвисла челюсть. Она даже не смогла сразу подобрать слово, каким бы стоило их охарактеризовать. Фантастические? Сюрреалистичные? Бесподобные? Пожалуй, если бы все эти определения можно было объединить в одно, то оно смогло бы описать то, что так поразило Полю.
Удивительные краски — живые, даже, наверное, животные, если уж рассуждать примитивно. Такого эффекта вряд ли добьешься посредством масла или акварели. Хотя существует сколько угодно примеров натуралистичного письма на холсте и бумаге. Здесь же было другое, глубинное. Словно человек выплеснул из себя какую-то первозданную радость от единения с природой. Фантасмагорические образы животных и лесных призраков проявлялись будто в тумане или дымке причудливых сплетений растений сказочной чащи, одновременно притягивая и пугая.
Возможно ли
