Последний наследник Триады. Том 3 - Григорий Магарыч
Прасковья в отряде, к слову, тоже успела привлечь внимание парней. Каждый то и дело поглядывал на девушку, проверяя, смотрит ли та в ответ.
Навивало воспоминаниями с Триады. До того, как я остался совсем один, мы тоже вели себя подобным образом. Понимали, что в мире остались только мы и невольно начинали сближаться в попытках продолжить человеческий род.
Ложку дёгтя в уютную атмосферу добавил Леонид.
— Знаешь, командир, я уже практически неделю состою в твоём отряде. Живу с тобой и буквально рискую жизнью и репутацией вместе с тобой, — подал голос крайне талантливый ударник, покачиваясь на кресле-качалке и покуривая сигару старика Харитонова. — И хотел бы выговориться. Раз уж такая пляска.
Я поднял глаза на парня. Трубецкая слегка затаила дыхание.
— Говори.
— Мы нарушили приказ начальства. Обманули буквально всех, кто работает в Дозоре. Оставили точку выброса и пришли в это место, чтобы встретиться лицом к лицу с Сущностью, — говорил он с ноткой страха в голосе. — Мы не только рискуем подвести других людей, которых отправили в Дозор в нашей очереди, но и сами готовы пожертвовать своей жизнью взамен на… в общем, даже если всё пройдёт хорошо, по головке нас никто не погладит, командир. Я хочу спросить, зачем нам всё это?
— Нам? — я поднял бровь. — Вопрос неверный. У нас разные цели, Леонид. Твоя цель состоит в том, чтобы показать мне свой профессионализм. Моя же в том, чтобы использовать тебя и остальных в своих нуждах. Таковы реалии, боец.
Да, звучит грубо. Я это понимаю, но и тешить его обещаниями нет никакого смысла. Для меня убить Сущность — дело особой важности, о котором отряду знать не обязательно. Отряду же будет полезно для личного резюме избавить границу от столь важной вражеской боевой единицы.
— Вы не несёте ответственность за мои решения. Вас никто винить не станет, — добавил я.
— Это да, но… Девятый столп Империи трусливо сбежал с поля боя в желании спасти свою задницу, — невесело усмехнулся Тимофей, встряв в разговор. — Полегло много поистине опытных Дозорных из-за его слабости. Там он тоже считался тем, кто отвечает головой за своих подчинённых. Но сейчас он жив, и никто не думает его наказывать. Такие неутешительные примеры…
— Замолчи, Тимофей, — Прасковья грубо прервала парня. — Господин Оболенский выжил только с целью проинформировать Империю о нападении особо сильных тварей. Не смей осквернять его величия.
— Да, но…
— Костя не раз доказал Империи, что он человек уникальный, — прижалась ближе ко мне Трубецкая. — Да и мы все самолично приняли решение идти с ним.
— Для человека, который провёл большую части жизни в наркотическом опьянении, командир уж слишком уникальный, — колко бросил парень, не глядя мне в глаза. — И такие странности повсюду вокруг командира. Чего только стоят линии «иллюзии» на стенах Архангельска, которыми он заменил печати людей. Создать самому то, что решает одну из ключевых проблем Империи… не используя современные принципы механизмов. Это сильно. И странно.
— Сказать честно, и познания командира в сфере тумана слишком уж точны, — поддержал его Тимофей. — Человек, который единожды был в Дозоре, не может знать так много.
Я ожидал подобных рассуждений, не буду лукавить. Парни имели право задаваться такими вопросами, ибо они тоже люди, которые ценят свою жизнь.
— То, что для вас странно, другим кажется абсолютно очевидным, — наконец отозвался я, оглянув отряд. — Ваши вопросы весьма глупо звучат, если учитывать то, что за спиной Империи шайка менталистов проворачивает поистине ужасные вещи. Контрабандисты вам не кажутся странными, потому что те не высовываются. Делают свою работу тихо и молча. Я же у всех на виду. Делаю всё в открытую, демонстрируя Империи свои знания, готовый ими делиться. Вы ничем не отличаетесь от старика Харитонова, задавая подобные вопросы.
Леонид слегка нахмурился, отвёл глаза в сторону пылающего камина и тихо протянул:
— Прошу простить, командир. Любопытство жрёт изнутри.
— Вам следует перенимать мои знания и опыт вместо того, чтобы задаваться вопросами, что и как, — добавил я, качая головой. — А что касаемо «трусости» Оболенского… он сильнейший среди большинства солдат, а главным его Дозорные не назначали. Этот факт попросту не могли оспорить. Я считаю, что столп не был обязан защищать этих людей, глупо жертвуя собой. Мы не в герои тут играем, а пытаемся выжить и сохранить жизни близких нам людей.
— И я всё ещё не понимаю, почему именно мы должны попадать под раздачу, — вздохнул Тимофей. — Есть столп, его косяк, что оставил Сущность. Пусть и исправляет его.
— Что значит под раздачу? — усмехнулся я. — Что, по-твоему, важнее, убить парочку тварей или вернуть Империи кусок отнятых врагом земель? Получить жалкую охапку славы и денег, либо же отвести границы тумана подальше от Архангельска? Мы воюем с противником, который захватывает миры и уничтожает их. И делает это играючи, не видя должного сопротивления. Рано или поздно все попадут под раздачу, если будут перекладывать ответственность на других.
Парни замолчали и задумались. Они хотели сказать что-то ещё, но не сейчас и не при мне. Скорее, будут обсуждать мои слова за спиной и недовольно ворчать, но в итоге выполнят приказ так, как это делали раньше.
— На этом закончим наши откровения, — я поднялся на ноги, Трубецкая вскочила за мной. — Завтра сложный день, поэтому отоспитесь, как следует. К утру начинаем подготовку к большому приёму особого гостя. К приёму Сущности.
— Так точно, командир.
— Разреши лечь с тобой, Кость? — Трубецкая побежала за мной по пятам.
Я, услышав предложение, остановился, поглядел на девушку и натянул улыбку.
— Если хочешь проснуться после двух часов сна, разрешаю.
Девушка поморщилась.
— Я недосыпаю вторые сутки, будь ты человеком.
— Выспись, — хлопнул я по её худому плечу и пошагал дальше. Один.
Для своего отдыха выбрал нескромную просторную комнату, которая ранее предназначалась для столпов и особо важных гостей. Из-за отсутствия постоянной уборки ложе покрылось тонким слоем пыли. однако после пещер и всевозможных хижин пыль казалась пустяком. Вода, к счастью, тоже была, потому я неторопливо принял ванную, привёл себя в порядок и пошагал к кровати.
Через несколько минут сна резко открыл глаза, вскочил с кровати и посмотрел на своего голубя. Пернатый открыл глазки и склонил голову набок, не понимая. Я и сам не понимал, почему «прана» внутри колыхнулась. К Эрлику паразит худо-бедно привык, а вот чужих голубей ненавидел.
— Проверь местность, — велел я голубю и быстро накинул на себя плащ. Пернатый лениво расправил крылья и вылетел из комнаты.
Я вышел следом, усиливая сенсоры. Когда добрался до улицы, в два прыжка забрался на самую высокую часть крепости и оглянулся. Незнакомый голубь в обсидиановом окрасе попался мне на глаза. Чужая птица не заметила моего взгляда, продолжала летать по территории Контрольного Пункта в поисках чего-то. А через минуту упорхнула и скрылась в тумане.
Разведчик?
* * *
Даже спустя время узнать, кому принадлежал тот голубь, мне не удалось. Да и не было времени думать о других проблемах. Мы с отрядом буквально всё своё время тратили на то, чтобы подготовиться к приходу Сущности.
Работали не покладая рук, словно единый механизм. Создавали условия, в которых можем потенциально оказаться. Порой даже проводили постановки, «приглашая» в крепость тварей высших рангов. Мне с каждым днём всё больше нравилась слаженность работы парней.
От Настасьи Трубецкой я требовал лишь одного: создания десятка печатей дистанционной гравитации. Каждая из них будет притягивать, либо отталкивать, в зависимости от желания Трубецкой. И чем точнее будут рисунки, тем больше энергии девушка могла влить в узор.
Парни накрутили несколько паутин из оружия вдоль «поля боя». Дёргая нити, те смогут «включать» механизм, выбрасывающий метательные ножи и прочее. Таким образом они смогут наносить удары с самых неожиданных углов.
Что касаемо Виктора Моржова, он был погружён в медитации. Его Дар был особенным — позволял энергии двигаться в пространстве, которые связывали печати, артефакты и людей куда более эффективно, чем это делали мои «линии связи».
Прошло ровно четыре дня, когда я впервые
