Наказание для мажора - Татьяна Фомина
— Я никому ничего не обещала… — И тут до меня наконец дошло, в чем меня обвиняют. Красновой ничего не стоило спокойно «пообещать» за меня. — А если тебе навешали лапши на уши, то извини, это не мои проблемы. Пусти! Мне больно! — потребовала, и Андрей отпустил мою руку. — Мне пора.
— Ничего не выйдет. Тебе придется задержаться, — довольно, если не сказать зловеще, произнес он.
— В каком смысле? — невольно ужаснулась, совершенно не зная, чего от него ожидать. Но не будет же он удерживать меня силой?
— Прабабушка хочет с тобой познакомиться и приглашает на чай, который для тебя уже заварили.
— Ты сейчас шутишь? — Я в недоумении уставилась на парня.
У меня никогда не было проблем в общении. Ни с кем. Что не так с Макарским, я не понимала.
— Нисколько. Ты же не откажешь пожилому человеку в ее просьбе? — Приподняв уголок губ, довольно промурлыкал Макарский. Словно намекал, что чай с их прабабкой вполне достаточное наказание за мое неповиновение.
Что-то мне подсказывало, что здесь кроется подвох, но вернувшаяся Ксю повторила приглашение. Только по ее виду было заметно, что она тоже в некотором замешательстве. К слову сказать, о своей прабабке Ксю почти ничего не рассказывала, кроме того, что ей девяносто два, и все только и ждут, когда женщина покинет этот мир.
Только сама Екатерина Тимофеевна явно не спешила этого делать. Это была невысокая женщина с цепким взглядом когда-то темно-серых и уже выцветших глаз. Достаточно живая для своего возраста.
Нас ожидал накрытый стол, на котором стояли изумительно красивые чашки из тонкого фарфора, а в центре красовался большой чайник из этого же сервиза.
— Вот видишь, для тебя даже достали семейную реликвию. Этому сервизу более ста лет, — прошептал мне на ухо Макарский. — Его уже давно не использовали даже на семейных праздниках.
— Андрей! — прокаркала пожилая женщина. — Ты же прекрасно знаешь, что я плохо слышу! Чего ты там шепчешь?!
— Врет, — тихо раздалось за моей спиной. — Бабуль, это Ева! — произнес он уже громче, представив меня.
— Здравствуйте, — поздоровалась я, чувствуя как обожгло талию чужое прикосновение, но Макарский сразу же убрал свою руку.
— Знаю. — Ошеломил меня ответ. — Ксения рассказывала, и я захотела посмотреть на тебя лично. Садись! — прозвучал приказ, и мне пришлось послушно занять предложенный Андреем стул. Ни за что бы не подумала, что ему присущи хорошие манеры.
Сам он сел рядом, а Ксю незаметно пожала плечами, показывая, что она не имеет к этому никакого отношения.
Прабабку в семье Макарских не любили за ее властный и деспотичный характер. И если бы не состояние, которым мудрая женщина умело всех шантажировала, ее уже давно бы отправили в дом престарелых — в этом она была твердо уверена.
Андрей
Я барабанил пальцами по столу, а у самого руки чесались придушить одну болтливую куклу. Вика чуть ли из кожи, точнее из блузки, не вылезала, чтобы только чем-то удивить. Только удивлять особо было нечем. Это, вон, Димону по кайфу пялиться на сомнительные прелести. Но он не особо привередлив в этом вопросе. Кажется, благодаря этой «подружке» у меня будет аллергия даже на клубнику, которую почему-то все называют викторией. Аж передернуло.
— А еще я помню, как мы… — Виктория замолчала, когда я резко встал. — Андрей, ты куда? — Захлопала ресницами и сильнее распрямила плечи.
Ну да, сверху вид совсем другой, только не цепляет. Совсем.
— Дела. — Обожаю эту отмазку.
Взглядом показал Димону, что Барби вся в его распоряжении, поймал довольную усмешку и пошел на выход.
Черт бы побрал тебя, Ева!
Увидев, ее в аудитории, не сразу поверил, что Рапунцель не оптический обман и не иллюзия.
— Димыч, у меня тут не законченная партия. — Кивнул, показывая ему на первый ряд.
— Не, Андрюх, извини, братан, я вон туда. — Димыч показал на галерку. — Еле встал сегодня. Усну еще. Не хочется спалиться на первом занятии. — И пошел назад.
Так даже лучше.
Наверное.
Только вот оказавшись рядом с Евой, я ни черта не понял, что произошло. От почти забытого запаха парфюма, такого тонкого, что опять захотелось уткнуться носом и вдыхать полной грудью, меня повело как ненормального. Я был готов находиться рядом целый день и совершенно не желал никуда уходить. Но Димыч, ботаник недоделанный, с упрямством носорога потащил меня на следующую пару. Хотел бы я посмотреть на его прилежность через пару недель!
После того, как до меня, наконец, дошло, что Ева в кафе не придет, придушить ее захотелось не меньше, чем ее подружку. Только сначала намотать светло-русые волосы на кулак, хорошенько дернуть, задрать голову и впиться поцелуем, чтобы почувствовала, как выставлять меня идиотом. Сам не понимал, что за хрень. Обычная девчонка, какие роем крутятся рядом — выбирай, не хочу, любую. Только вот именно: не хочу! Не интересно. А то, что интересно, почему-то так тщательно оберегают все кому не лень.
Сначала Макс со своим: «Тебе своих на пять жизней хватит, а Еву не трогай». И ведь не делили же мы с ним никого никогда. У самого поклонниц хоть каждый час меняй. Я даже сначала решил, что у него с Евой что-то есть, но как-то уж совсем не похоже. Хотя сама Ева к Максу явно относилась лояльнее, чем ко мне. Никогда бы не подумал, что буду соревноваться с другом за внимание какой-то вертихвостки!
Потом Ксю жахнула, плесканув бензинчика в костер. Приехала довольная, слов нет. Улыбка до ушей, ехидная такая. Бросает на меня взгляды и хихикает про себя, зараза.
— Ксю, я что, похож на клоуна? — Рыкнул. Выбесила до скрежета зубов. — Я такой смешной?
— Ага, — согласилась. Еще и закивала для подтверждения как пятилетняя девчонка.
— Ну, и что тебя рассмешило?
— Ты такой забавный, когда злишься.
Вот, ни фига себе, заявочка! Я забавный!
— Во-первых, я не злюсь. Не с чего!
— Ой, ой, ой! А что это мы так занервничали? — пропела лиса.
— Я спокоен как удав, — отмахнулся от сестрицы. — Проглочу и не замечу, — бурчу.
— Ой ли? — бросает с вызовом. Вот что с ней такое? — А я вот думаю, что один орешек тебе не зубам будет, удавчик.
Я за каким-то лешим, усиленно начал вспоминать, если ли у удава зубы? Должны же быть!
— Это какой еще «орешек»? — зачем-то спросил. Любопытно же!
— Ева, — огорошил ответ.
Вытаращил на сестрицу глаза, не совсем понимая, к чему она ведет.
— Что, все ужи прожужжала, выспрашивая мою биографию? — не смог сдержать довольную ухмылку.
Все-таки женское
