Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год
В первомайском митинге явственно проявились многослойность и неоднородность политических течений. В сущности, единой демонстрации не было. У каждой партии своя трибуна, свои сторонники. Помосты разбросаны далеко друг от друга, и поэтому споров, бурных дебатов не возникало. И все-таки Коммунистическая партия Дании, чьи лозунги призывали к борьбе за мир, против господства монополий, за интернациональную солидарность, собрала самую многочисленную аудиторию — около половины из десяти тысяч человек, участвовавших в демонстрации.
Долго еще после митинга меня не оставляла мысль: откуда такая индифферентность к социальным проблемам у моих коллег по научной работе? И как-то раз представился случай разобраться в этом, хоть ненадолго заглянуть за фасад благополучия.
Клаус пригласил меня к себе домой на ужин, когда мы задержались на работе. Он с гордостью показывал свой шестикомнатный особняк, водил по лестницам и коридорам, подвалу-мастерской. Жена Клауса воспитательница в детском саду, у них маленькая дочка. Свой первый взнос за дом мой знакомый накопил, находясь на стажировке в Америке. Как и все молодые люди, достигшие самостоятельности, Клаус живет отдельно от родителей и материально от них независим. Несколько лет ему предстоит жить в долг, отдавая практически всю зарплату за купленный в рассрочку дом. Мясо Клаус покупает у... отца, ютландского фермера: это немного дешевле, илтец доволен — меньше накладных расходов.
Стремление к предельной, может быть, даже показной самостоятельности рождает определенный стереотип поведения. Что бы ни случилось, Клаус всегда выглядит так, будто сегодняшний день — лучший в его жизни. Может показаться, что для датчан переживания вообще излишняя роскошь, но это, конечно, не так: не чувства сами по себе, а проявления их в любом виде мало свойственны датчанам.
Большинство молодежи идет по проторенной дороге, на которой указателями стоят символы материального благополучия: машина, дом, яхта.
Однажды у хозяйки дома, где я жил, собралась небольшая компания. Были датский студент, тоже квартирант, еще двое гостей. Раздался звонок, и вошла дочь хозяйки Луиза, молодая изящная женщина. Луиза спешила на какой-то вечер, но решила заглянуть к матери, чтобы показать последние рекламные журналы, где ей удалось заполнить собой несколько страниц. После того как мать с неподдельным восхищением и гордостью перелистала эти журналы, я тоже мельком проглядел их. Ив уважения к хозяйке я не задерживался на слишком неприличных с моей точки зрения фотографиях. И... оказалось, что обидел мать и удивил присутствующих. Мне тут же раскрыли журнал на самом импозантном снимке, где Луиза во всей красе и без единого покрова была изображена на берегу моря, и сообщили, что на одном этом кадре она заработала десять тысяч крон. Мать рассказала мне, что, когда годовалому ребенку Луизы потребовалась няня, на объявления в газетах долго никто не отзывался. Но лишь только стало известно, что няня требуется именно для ребенка Луизы Христенсен, от желающих не стало отбоя: все знают натурщицу как очень порядочную женщину из очень порядочной семьи. Ведь она зарабатывает несколько сотен тысяч в год!
Настроение молодежи определяется ее идеалами. Мода на затрепанные джинсы появилась в 60-х годах, тогда же начала множиться порнография, расцвела «свободная любовь», и в университетах вместо табличек «Курить, воспрещается» появились надписи «Запрещать запрещается». Но деньги как были, так и остались здесь единственным культом. Даже Христиания своим отрицанием культа денег подтверждает общее правило.
«Страйк»
Начало дня не предвещало ничего необычного. Субботним утром электричка высадила нас в богатом пригороде, застроенном виллами и коттеджами. Возле станции на автобусной остановке было тихо и безлюдно — впрочем, это не сразу бросилось в глаза. Время шло, а автобусов все не было. Подъехал шофер такси, уже взявший пассажиров, и сообщил, что автобусов не будет. При этом он несколько раз повторил английское слово «страйк» (1 Strike — в английском языке имеет множество значений, например, это может быть и «удачей», и, что чаще всего употребляется, «забастовкой».), но мысль о забастовке почему-то упорно не желала лезть в голову: за полгода жизни в Дании сталкиваться с этим мне еще не доводилось.
К вечеру, порядком уставшие, мы вышли на Северную улицу. Хотелось просто побродить по городу, и не случайно мы оказались в этом довольно далеком от центра районе. Здесь расположено знаменитое кладбище, где похоронены Ганс Христиан Андерсен, Мартин Андерсен Нексе, Нильс Бор. Памятники первым двум очень скромны, но могила Нильса Бора производит впечатление: за оградой из чугунных цепей стоит высокий гранитный столб, увенчанный каменным лавровым венком, на котором сидит сова — символ мудрости.
Автобусы по-прежнему не ходили. Сидя на остановке, я заметил нечто необычное: на улицах появились пешеходы. Молодая парочка, посидев несколько минут на скамейке, обнявшись, двинулась дальше. Аккуратные старушки в белом отдыхали, тоскливо опираясь на палочки и поглядывая на проносившиеся мимо сверкающие машины. И наконец я понял, что сегодняшний «страйк» — это действительно забастовка. Сразу все встало на свои места: и слова шофера такси, и надписи на телефонных будках, и разговоры в столовой о предстоящем повышении цен на сахар, пиво, сигареты. Ведь объясняли же нам, что правительство решило поднять цены на предметы первой необходимости, чтобы хотя бы частично погасить высокий государственный долг.
Обычно забастовки проходят в определенные дни. Раз в год рабочие по согласованию между профсоюзами и администрацией могут бастовать без тяжелых последствий в случае неудачи. Но нынешняя забастовка была «незапланированной» и грозила рабочим огромными штрафами и увольнениями.
И снова тихая, безмятежная, «музейная» Дания показалась мне непонятной, по-прежнему незнакомой, словно и не провел я здесь несколько месяцев...
Копенгаген — Москва Владимир Недорезов
В сводке погоды — SOS
Валентин Иванович Аккуратов встретился с главным героем этой документальной истории в Арктике в тяжелые годы войны. Григорий Бухтияров был одним из тех молодых людей, которые пришли в Арктику перед самой войной по призыву комсомола. Пришли, чтобы осваивать берега и просторы Ледовитого океана, где пролегал Северный морской путь. До этого Бухтияров никогда не бывал в Арктике, готовился стать учителем, но, увидев ее однажды, навсегда связал свою судьбу с ней. Он освоил профессии метеонаблюдателя, охотника, повара, плотника, каюра, то есть научился всему тому, что необходимо было для жизни и работы в условиях полярных зимовок. Когда фашисты напали на нашу страну и вражеские корабли и подводные лодки появились в северных водах, советские полярники, летчики, моряки встали на защиту родной Арктики. И по-прежнему вели наблюдения, осуществляли ледовую разведку, обеспечивая безопасное плавание судов, доставлявших грузы для фронта. Григория Бухтиярова война застала на полярной станции, на мысе Стерлегова.
По белой тундре бежала собачья упряжка. Проваливаясь сквозь корку наста, опустив головы к искрящейся от низкого солнца поверхности, собаки устало тянули груженые нарты. Все чаще и чаще схватывали они на ходу куски колючего снега, повизгивали, подбодряли друг друга легкими укусами. Рыжий вожак с широким волчьим лбом и могучей грудью косил умные глаза, полные упрека, на человека, бегущего рядом. Но каюр избегал его взгляда. Видя, как на снег ложатся и тянутся пунктиром капельки крови, похожие на свежую клюкву, он все реже и реже шевелил потрескавшимися губами, выкрикивая повелительное «хоп-хоп».
— Чертов наст! Как рашпиль. Изувечит лапы собак, да и вымотались они крепко! Осталось каких-то десять километров. Не бросать же груз на добычу волкам... — рассуждал он вслух и, неожиданно приняв решение, крикнул: — Стоп, Шайтан!
Тяжелый, окованный сталью остол быстро остановил нарты. Собаки тут же повалились на снег, слизывая кровь с мохнатых лап. Каюр, смахнув ушанкой крупные капли пота со лба, опустился на корточки рядом с вожаком.
— Что, Шайтан, беда? Ничего, переночуем, а завтра утром, будем дома.
Собака доверительно ткнулась ему в колени, потом, перевернувшись на спину, замерла с поднятыми лапами.
— Вижу, вижу, хитрец. Не жалуйся. Кто же знал, что будет такой наст. Снег-то вроде должен быть сентябрьский, мягкий, теплый. А он вот каким оказался...
Освободив Шайтана от постромок, он тщательно осмотрел лапы у всех собак. Раны были неглубокими, да и то в основном у первых трех пар. Остальные ступали уже на тропу, пробитую идущими впереди.
