Татьяна Нефедова - Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?
Рисунок 5.2.2. Средний размер фермерского участка, га
Рисунок 5.2.3. Доля фермеров в производстве зерна, 2003, %
Таблица 5.2.2. Доля фермеров в производстве сельскохозяйственной продукции, 1995–2003, %
Источники: Сельское хозяйство 2002; Сельское хозяйство 2004.
Данные о доли производимой фермерами продукции гораздо менее надежны, чем данные о числе зарегистрированных хозяйств. Во-первых, как мы говорили, не все фермеры отчитываются. Во-вторых, те, кто отчитывается, значительно занижают объемы своей продукции. Поэтому анализ этой статистики для нас важен не столько для определения роли фермеров в производстве, сколько для сравнения разных регионов.
Таблица 5.2.2. Доля фермеров в производстве сельскохозяйственной продукции, 1995–2003, %
Источники: Сельское хозяйство 2002; Сельское хозяйство 2004.
Роль фермеров наиболее заметна в производстве зерна (табл. 5.2.2, рис. 5.2.3). Лидерами являются Саратовская область (45 %) и Еврейская АО (48 %). От них не отстает Ингушетия, где фермеры производят 43 % зерна (Сельское хозяйство 2004:283). Здесь почти развалились колхозы. Частные хозяйства заметно потеснили бывшие колхозы в Калининградской, Челябинской, Омской и Кемеровской областях, где они производят около пятой части зерна. На остальной территории их доля относительно невелика. Доля фермеров в производстве картофеля и овощей очень мала, но она постепенно растет. Доля фермерского скота почти соответствует доле самих фермеров в населении. Но это не потому, что скота у них нет (обычно фермеры имеют 5-10, а то и больше голов КРС, свиней, на юге – овец), а потому, что весь скот записан в личном подсобном хозяйстве. Например, муж – фермер, а жена и дети, хотя и работают в его хозяйстве, официально обычные жители села. Они-то якобы и держат скот. Помимо различий по осям «север – юг» и «запад – восток» заметно разное участие фермеров в пригородах и на периферии регионов. Аналогично тому, как это делалось для индивидуальных хозяйств населения (см. раздел 4.1), нами было рассчитано количество фермерских хозяйств на 1000 сельских жителей по административным районам Европейской России на разном расстоянии от региональных столиц, т. е. по зонам соседства (рис. 5.2.4). Здесь, правда, не приводятся данные о севере, где малое число фермеров (по 2–3 человека) слабо дифференцировано. Восточные районы европейской нечерноземной России разделены на русские регионы (Волго-Вятский и Предуральский) и национальные республики. А южные районы – на русские равнинные и северокавказские республики. Рисунок 5.2.4 показывает, что практически во всех нечерноземных пригородах фермеры как бы теряются в массе сельского населения, хотя их общее число может быть и больше, чем в других районах.
Рисунок 5.2.4. Количество фермерских хозяйств на 1000 сельских жителей по зонам удаленности от регионального центра в группе северных и южных макрорегионов России, 2000
Рассчитано по данным региональных статистических сборников.
Но и плотность сельского населения там выше. К тому же пригородные фермеры, как правило, малоземельные. Там сильны крупные предприятия и слишком дефицитна и дорога земля. На Северо-Западе и в Центре фермеры явно предпочитают третий пояс соседства (полу-периферию), вернее, полосу от второй до четвертой зоны. И совсем мало фермеров в глубинке, хотя земли там вдоволь, а предприятия развалились. Но выжить в социально-экономической пустыне нечерноземной периферии (см. раздел 3.5) не могут не только крупные предприятия, но и фермеры. Ведь им тоже нужны дороги, они должны сбывать свою продукцию, им нужны работники, на которых можно положиться, и т. п. Поэтому не стоит строить иллюзий, что на смену колхозам в глубинке придут фермеры. Лишь на юге, в более здоровой социальной среде и в лучших природных условиях, фермеры могут успешно работать и на периферии регионов.
Что дают фермеры деревне
Фермеры не могут занять столько людей, сколько привлекали к работе колхозы, а потому не могут и поддерживать хозяйства населения всей деревни.Взаимодействие колхозов с населением анализировалось не раз и многими исследователями. Правда, фермеры при этом упоминаются редко.
А на самом же деле в современной сельской России активно взаимодействуют и зависят друг от друга все три уклада.
Помимо наглядного примера иных возможностей хозяйствования, который являют собой фермеры, их появление в деревне отражается на всей сельской жизни. Прежде всего, фермеры – это новые работодатели. Еще в начале 1990-х, например, к лысогорским фермерам в Саратовской области никто работать не шел: односельчане знали их с детства и ложно понятное чувство гордости не позволяло им наниматься к соседям «батраками». Теперь же понятие «фермерский батрак» осталось лишь в московских салонах, далеких от реальной жизни. Жаждущих получить хотя бы временную работу у фермеров много, так как платят фермеры регулярно (в отличие от бывшего совхоза) да еще сверх того дают зерно. А других способов заработать в деревне часто и нет. Если люди сдали фермеру свою земельную долю в аренду, то получают за это корма для скотины (1–2 т зерна в год, сено, солому) и подсолнечное масло. Когда же более крупный фермер поглощает более мелких, то платит за аренду их земли и техники, пока не выкупит. Обычно это вдвое больше зарплаты, и люди могут даже и не работать, а жить годами на земельную ренту.
Помимо этого с упразднением коллективных предприятий в некоторых районах, в частности в Лысогорском, фермеры стали выполнять на селе и социальные функции. Если прежде с просьбой отремонтировать школу, дать машину детям и т. п. шли к совхозному начальству, теперь идут к фермерам. Они помогают лечить своих рабочих, дают кредиты на крупные домашние покупки. Многие фермерские «батраки» уже обзавелись машинами. Более того, между фермерами идет своеобразное соревнование за «соцкультбыт»: у одного есть столовая для рабочих, а у другого нет – ему стыдно. Фермеров выбирают депутатами.
Впрочем, не все так благостно. Какими бы они ни были уважаемыми людьми, фермер – это, прежде всего, предприниматель. Главная его цель – увеличить доход, т. е. урожайность, и сократить свои затраты. При более высокой производительности труда и лучшей организации хозяйства фермеры нуждаются в гораздо меньшем числе работников. Если в том же Лысогорском районе в Ширококарамышском совхозе работало более 300 человек и он, по сути, представлял из себя огромную богадельню – как и большинство коллективных предприятий – то тамошние, как, впрочем, и все остальные, фермеры лишних людей не нанимают. Все, вместе взятые, крупные фермерские хозяйства села Широкий Карамыш могут занять не более 100 человек на постоянной основе и около 50 – на временной, летом. А когда ширококарамышские фермеры вновь начали применять гербициды и сократили число временных работников, которых они нанимали на прополку, это вызвало сильное возмущение и обиды односельчан. Да и не все земельные доли фермеры могут взять. А что делать остальным? Кто-то продает продукцию своего подсобного хозяйства – картофель, молокопродукты, мясо. Но до рынка часто далеко. И если нет подпитки кормами от колхоза или от фермеров, то доход от частного животноводства понижается.
Немаловажным фактором является и то, что отношения с колхозом прежде во многом строились на воровстве. Теперь посторонним у фермеров украсть не так просто. А свои и совсем не воруют – ведь 10–15 наемных работников всегда на виду, а «конкурс» на их место (если есть трудоспособное население) высок. Впрочем, российское лекарство от безделья хорошо известно: в селе вырос уровень алкоголизма и социальной напряженности.
Тем не менее ближайшие задачи лысогорских фермеров связаны с созданием потребительского кооператива в помощь социальному развитию села – на основе взаимодействия с местной сельской администрацией. Таким образом, с уходом коллективных предприятий в районах с большим количеством фермеров последние частично берут на себя социальные функции колхозов. Но фермеры не могут занять столь большое количество людей, как это делали колхозы, а соответственно не могут и поддерживать хозяйства населения всей деревни. Отсутствие альтернативных рабочих мест в сельской местности порождает большой излишек свободной рабочей силы. А лишение хозяйств населения неформальной традиционной поддержки в современных условиях может оказаться гораздо более важным дестабилизирующим фактором, чем даже потеря работы. Именно это последствие фермеризации может стать реальной проблемой, порождающей разного рода социальные патологии и требующей помощи и участия государства. Именно государства, потому что задача производителей, будь то фермер или колхоз, – производить столько продукции, сколько может поглотить рынок.
