Мария Прокофьева - Люди любят деньги
Вернувшись домой, Ольга первым делом накормила собак: Тюбик получил маленькую тарелочку, полную «Педигри», Мухтар – большую. Собаки завиляли хвостами и дружно принялись за еду. Сама Ольга поела лапши быстрого приготовления и запила ее компотом, тоже порошковым, затем отправилась в комнату развешивать картины, привезенные из квартиры Игоря Арнольдовича.
На дворе уже был поздний вечер – сумерки сгущались, образуя непроглядную темень. Изображения почти двухсотлетней давности выглядели еще более мистически в неярком свете бра. Ольга подбежала к выключателю и зажгла яркую люстру, не выдержав разыгравшегося воображения. Свет разогнал всех призраков древности.
Картины Ольга развесила на свое усмотрение, совершенно иначе, чем они располагались в квартире Игоря Арнольдовича, хотя она прекрасно помнила, как именно они были расположены.
Мысли путались в голове, сменяя одна другую. «Так можно и с ума сойти, – сокрушенно подумала Ольга, – и из-за постоянного напряжения, и от одиночества тоже…» Часы показывали начало десятого, но делать было совершенно нечего. Единственное, что оставалось – это лечь спать, утро все-равно что-нибудь, да прояснит.
Глава 28.
Проснулась Ольга в начале одиннадцатого и сразу же начала мысленно перебирать в голове то, что необходимо сделать: одеться, умыться, покормить собак, выгулять четвероногих, затем позавтракать самой… можно принять душ… Но когда дело на практике наконец-то дошло до душа, оказалось, что сделать это времени не остается – день давно перевалил за два часа по полудню, а она собиралась навестить-таки сегодня семью Романа Гришанова, причем сделать это нужно было так, чтобы не застать дома сына Романа – Руслана.
Солнце сияло почти по-летнему, вот только тепла приносило намного меньше, но замерзнуть все-равно было бы трудно, даже если надеть простой хлопчатый костюм. А на машине так и вообще можно было без пиджака ехать! Именно так Ольга и поступила: надела свой розоватого цвета костюм, включавший в себя три предмета (юбку, пиджак и галстук) и захватила в тон одежде сумочку.
Примерно в три часа дня Ольга перешагнула порог дома Романа Гришанова. Дверь открыла миловидная миниатюрная дама лет сорока пяти, с роскошными черными волосами. «Неужели блондинки вышли из моды? – сокрушено подумала Ольга. – Куда ни глянь – одни брюнетки!» Повнимательнее присмотревшись к даме, Ольга поняла, что хозяйка квартиры нацепила на голову парик – непонятно, почему, но от данного открытия стало приятнее на душе.
– Здравствуйте! – улыбнулась Ольга. – С кем имею честь разговаривать?
– Добрый день. А кто вам, собственно, нужен?
У дамы был высокий голос, невыносимо напоминающий голос какого-то очень знакомого ей, Ольге, человека, да и внешность дамы, казалось, была знакома.
– Мне нужно поговорить с родителями э… – Ольга пыталась припомнить имя дочери Гришановых, которое называл Андрей, но удалось это не с первого раза. – Эээ… Глафиры!
– Проходите. Вы, наверное, из института?
– Именно!
– По поводу учебы?
– Не совсем… Скорее, по поводу поведения.
По пути к семейству Гришановых Ольга сочинила целую эпопею о цели своего визита. Вкратце, идея выглядела так: она, Ольга, куратор группы, в которой учится Глафира, и деканат направил ее в семейство Гришановых для выяснения причины отвратительного поведения дочери. Конечно, Ольга не подумала, как станет выкручиваться, если Глафира заявит: «Нет у нас никакого куратора» или «Не знаю тетку – самозванка она!», Ольга решила действовать в этой ситуации по обстоятельствам.
– Что опять натворила эта дура? – возопила дама нечеловеческим голосом так, что Ольга даже не поняла сначала, откуда идет столь ужасный вопль.
На рев супруги из комнаты выглянул Роман (то, что это именно он, Ольга поняла сразу – мужчина представлял собой точную копию своей матери – Гришановой Натальи Сергеевны, только мужского пола) и издал не менее ужасный вопль:
– Что случилось, дорогая?
«Первый раз сталкиваюсь со столь дикой манерой разговаривать, – подумала Ольга. – Если у них еще и доченька обладает такой способностью воспроизводить звуки в подобном диапазоне, я точно не выберусь отсюда живой»
– Что случилось? Ты спрашиваешь, что случилось?? Да твоя доченька, Глашенька твоя, под монастырь скоро семью подведет!
– Что сделала Глафира? – удивился глава семьи, и, судя по выражению его лица, удивление было вполне искренним.
– А ты у педагога спроси!
Роман повернулся к Ольге, но не успела та раскрыть рта, чтобы залиться триадой о несносном поведении Глафиры, как из другой комнаты выглянула сама виновница кошмара.
Первое, что поняла Ольга, заметив появившееся из-за двери личико, это то, что она совершила колоссальную ошибку, придумав именно эту историю о причине своего прихода: Глафиру можно было принять за кого угодно, но только не за нарушителя дисциплины в институте. Девушка выглядела настолько прилежной ученицей, настолько дисциплинированной и порядочной, что это казалось пределом человеческих возможностей.
– Ага, вышла она к нам! Принцесса ненаглядная! Говорила я тебе, прикидывается она только такой благонравной! – эти слова были обращены уже к Роману. – А на деле-то, вон оно все как – натворила что-то в институте!
Ольга поняла, что если сейчас же не придумает какую-нибудь более правдоподобную версию своего прихода, то Глафире несдобровать, да и самой ей тоже.
– Подождите-подождите! Вы не правильно меня поняли, совершенно неправильно!
Жена Романа прекратила вопли и тупо уставилась на Ольгу, Глафира напряженно терзала книгу, с которой вышла из комнаты.
– Я пришла не для того, чтобы ругать вашу дочь, напротив: меня прислали, чтобы вынести устную благодарность ее родителям за то воспитание, которое получила девочка!
Отец Глафиры радостно улыбнулся и попытался погладить дочь по голове, но у него ничего не вышло: девочка задрожала, как осиновый лист.
– Ну что, вынесли благодарность? – снова заорала дама. – Тогда, милости просим!
В адрес Ольги еще не разу не употребляли этого выражения для того, чтобы выставить ее за дверь, вот и сейчас она не сразу поняла, на что так открыто намекает жена Романа.
– Оксана, ну нельзя так! – укорил супругу Роман. – Человек к нам ехал, устал, наверное… А ты…
– А что я? Это ее обязанность, значит! Ей за это деньги платят! – не унималась Оксана. Видимо, Роман понял, что призвать супругу к добродетели не удастся, поэтому решил взять инициативу в свои руки:
– Может, чаю выпьете? – улыбнулся он. – Да и представиться не мешало бы!
– Можно и чаю, – облегченно выдохнула Ольга, – а зовут меня Светланой Алексеевной.
– А меня Роман. Просто Роман, без отчества!
Оксана зло усмехнулась и быстро ушла в комнату, не забыв громко хлопнуть дверью.
– Замучила уже… – проговорил Роман, когда супруга ушла. – Жить спокойно не дает ни мне, ни детям. Сын уже неделю как дома не появляется, с наркотиками связался. Глафира… Та вообще измаялась. И вот надо же так! Когда я гулял напропалую, Оксанка гладкая как шелк была, слова поперек не говорила, за детьми бегала, как курица за цыплятами… А сейчас – ну, прямо будто подменили!
Ольга припомнила, что ей рассказывал Руслан об отце: как он замучил его своим контролем, как гулял от супруги годами, а затем неожиданно перестал…
– Бывает такое… Сначала жена терпит, а потом мстить начинает…– изрекла Ольга, когда Роман замолчал.
– Да я уже и сам ни раз пожалел о том, что жене изменял, что семью не ценил… Наверное, опоздал со своим раскаянием.
Роман провел Ольгу в кухню, налил чай, нарезал булочки… Достал из холодильника шоколадное масло, извлек откуда-то коробку конфет:
– Может, вы голодны?
– Нет-нет, чая вполне достаточно! Роман… Могу ли я поговорить с вашей дочерью? Узнать, как у нее дела, может, вопросы какие-то есть по учебному процессу…
– Да-да, конечно. Позвать ее?
– Не надо. Если можно, я бы сама могла пройти к ней в комнату…
– Хорошо, идите – третья дверь справа по коридору.
Ольга застала Глафиру сидящей за компьютером. Что делала девушка – узнать не удалось, потому что монитор был повернут в противоположную от двери сторону.
– Можно к тебе?
– Проходите.
– Ничего не хочешь спросить?
– Хочу. А можно?
– Можно.
– Кто вы?
– Я – Ольга Лесницкая. Разумеется, к твоему институту я не имею никакого отношения, а вот к твоей родственнице и по совместительству подруге, Злате, имею.
– Злата умерла вчера…
– Я знаю. Мне поручили расследовать все обстоятельства гибели девушки, – ради благого дела можно было немного приврать.
– Ее убили… Я это знаю точно.
– Откуда?
– Злата говорила мне, что жить ей осталось недолго… За три дня до трагедии мы встречались с ней… тогда она это и сказала.
– А причины своего предположения не назвала?
