Анна Фёдорова - Любовь без памяти
– Но ведь была нужна, – шепнула я.
– Как кто? Как девушка-друг? Девушка-невеста? Или как любимая? Почему он хотел, чтобы ты была рядом? Потому что ему хорошо с тобой или потому что он без тебя не может?
– Если бы он не любил меня, то не добивался бы так долго и упорно, – дрожащим голосом сказала я.
– А ты не заметила, что Тим всегда получает то, что хочет? И не потому, что он баловень судьбы. Он делает все, чтобы достигнуть желаемого. Надюш, может, ты была его целью?
– Ты говоришь ерунду! – выкрикнула я и выбежала из комнаты.
Папа посторонился, когда я пронеслась к входной двери. Он не остановил меня. Даже не спросил, что случилось. Я выскочила из дома. В небе словно стучали палками по железу. Грохот стоял такой сильный, что я непроизвольно зажала уши. Сверкнула молния, и на миг весь небосвод стал белым. Дождь проник за воротник, по спине потекли холодные струйки.
Я бежала не разбирая дороги. Прохожие отпрыгивали, осыпая меня ругательствами, я огрызалась и бежала-бежала. Пока не налетела на широкую спину в темно-синем пуховике. Я шлепнулась на землю, а спина осталась стоять, будто и не было столкновения. Охая как старушка я кое-как встала, человек в пуховике не обернулся, не протянул руку, не вскрикнул.
Я обошла этого странного человека и заглянула ему в лицо. Оно поражало отсутствием эмоций. Кожа была сухая обветренная в крапинках грязи; под глазами висели мешки, на щеке кровоточила небольшая рана.
– Вам помочь? – спросила я у человека, который предположительно был женщиной.
Человек не шелохнулся. Я встала прямо перед ним, чтобы его взгляд падал непосредственно на меня.
– Я могу вам помочь? – спросила я, помахав ладонью перед носом человека.
Мне не ответили. Я внимательно рассмотрела черты лица – все-таки женщина.
– У вас кровь на щеке, – сказала я.
Женщина смотрела сквозь меня.
– Что ж, кажется, в основном вы целы, – сказала я, оглядев ее с ног до головы.
Хотя, если она была ранена, я все равно не разглядела бы повреждений за толстым пуховиком и болоньевыми штанами. Но видимых ран не было, кроме царапины на щеке, но из-за такой мелочи скорую не вызывают.
– И все равно я не могу вас бросить, – сказала я, подумав, – смотрите, здесь никого нет, и не появится до окончания рабочего дня. Если вы будете стоять неподвижно до шести вечера, вы замерзнете. Я могу проводить вас домой. У вас есть дом?
Молчание.
– Наверно, лучше вызвать полицию или врачей…
Я сказала это просто так. Никуда звонить я не собиралась. У меня было похожее невменяемое состояние, когда я застукала своего парня в постели с лучшей подругой. Я шла по улицам ни на что не реагируя. Хорошо, что меня встретила Клара, моя соседка по квартире, а не скорая помощь. Очнись я в компании медиков или полицейских, я бы решила, что это конец. Если я дошла до такого состояния, что меня приводят в чувства работники этих структур, значит, жизнь я профукала и помочь нечем.
– Послушайте, у вас наверняка сейчас стресс, – сказала я, с первого звука осознав, какую глупую фразу сформулировал мой мозг.
– У меня тоже была большая беда, – я решила продолжить, не обращая внимания на неудачное начало, – я пережила два предательства одновременно. Собственно говоря, не ровно два. Второй человек не думал, что предает меня. Он действовал правильно, по своему разумению. Но от этого предательство первого человека раздувается до космических масштабов. Непонятно, да? Дело в том, что я сама еще не разобралась в той ситуации, а значит, и доходчиво объяснить не смогу. Но, что я знаю, точно – мой любимый человек меня не любит. Разлюбил и забыл, в буквальном смысле. У него амнезия.
Я замолчала. Слезы покатились по щекам, я не стала вытирать. Зачем? Женщина все равно их не замечает.
– Нет никакой надежды, что он полюбит снова, – всхлипывая сказала я, – мы уже встречались и ничего. Я уж думаю, что он и раньше меня по-настоящему не любил. А это значит, что ни один парень, которого я любила, не отвечал мне взаимностью. Все притворялись.
Я заплакала. Никто меня не утешал, и вскоре я заревела в голос.
– Что мне до твоих слез, – раздался хриплый голос, – мне бы свои выплакать.
Я вскинула голову. Женщина потрогала левую щеку, на которой засохла струйка крови.
– Я вообще-то не больная, чтоб мне врачей вызывать, – грубо сказала женщина, глядя на меня с неприязнью.
– Я хотела помочь, – растерянно сказала я, вытирая слезы.
– А я просила? – уперла руки в бока женщина, – не лезь в чужую жизнь, коли тебя не просят!
– Простите, – я тряхнула головой, – не очень-то вы мне и нужны.
– Глянь, какая гордячка выискалась! – плюнула женщина.
Я моргнула. Женщина не исчезла. Значит, не сон. Я хотела помочь и этим провинилась.
– Куда пошла? – крикнула мне женщина вслед.
– Домой.
– В свой дом?
– В родительский, – ответила я и остановилась.
– Дружно живете?
– По четным – да, по нечетным – нет.
– Шутишь, что ли? – нахмурилась женщина.
– Шучу. Кто постоянно живет дружно? Все ссорятся время от времени.
– Пойдем, что ли, чаю попьем? – грозно спросила женщина, – а то убью я этих…
Я замерла. Женщина на мгновение закрыла лицо руками, потом устало сказала:
– Мой сын хочет выгнать меня в заброшенную деревню. В прогнивший дом с туалетом на улице. Я, видите ли, мешаю счастью ребенка.
Женщина подвела меня к покосившейся скамье. Мы присели.
– Он рос хилым мальчиком. Одна болячка за другой. Я с пеленок до сегодняшнего дня за ним ходила. Болеет не переставая. Всю жизнь ему посвятила. Не для красного словца говорю. Ни театром тебе, ни кино, подружек. Не упрекала его никогда. Сама ведь больного родила, хоть и берегла себя беременную. Не пила, не курила, жила по расписанию, питалась только полезными продуктами и на тебе! Такой слабенький мальчик получился. А кто виноват? Никто.
Да у нас с ним понимание было, ты не думай. Послушный рос, хоть и немного капризный. А так все “Мама, как лучше сделать? Мама, так правильно? Мама, давай помогу”… Потом появилась эта девка черноволосая! Сглазила, испортила моего мальчика! Теперь я ему не указ, теперь я ему не мать, так что-то типа старой табуретки – никому не нужная, только место занимаю и вид порчу.
Привел эту выдру в дом! А ей все не так! Все не эдак! И готовлю невкусно, и за домом не смотрю, и нос в их дела сую. А какие у них дела – одна возня на диване.
Сказала эта приблудница, надо продать мою – мою!– квартиру. Мне так и быть, домик купим, а им – квартиру в элитном доме. Я этой дряни сразу сказала, что я про нее думаю. А сын, знаешь, что мне выдал? “Мама, ты обидела мою невесту. Мама, если она меня бросит, я покончу с собой”. Каково, а? И следом: “Мам, ну чем тебе плох деревенский домик? Ты же такая сильная, крепкая, деревенская жизнь как раз по тебе. Отдохнешь от города. Природа, птички… Мы и вариант подыскали. Хороший дом. Печка дымит немного, ну, так ты ее переложишь и дело с концом. Лес рядом, река. Колонка в двух шагах от дома. Хозяева недорого продают. Нам еще и на машину хватит. Ты ведь не хочешь, чтобы Алена, беременная твоим внуком, ездила в душных автобусах”. Я говорю” У тебя и прав же нет” А он мне: ” У Алены есть”. Я: “Стоп. Когда же она забеременеет?” А он: “Уже”. Я дура этакая, еще пробовала эту прохвостку в своих глазах обелить. Мол, гормональная перестройка, для будущего ребенка старается. Стала я документы на продажу готовить. А потом выяснилось, что никакой беременности нет. Была правда когда-то, но прервалась абортом, еще четыре месяца назад. И Алена, сделав аборт, имела наглость утверждать, что беременна.
Я как про аборт узнала, вцепилась этой дряни в волосы, она меня поцарапала, развизжалась. И что ты думаешь? Что мне сын сказал? Я ведь не с пустыми руками пришла, справку про аборт принесла. Сын сказал, это не имеет значения. Забеременеет еще раз. А я одичала, раз ей в волосы вцепилась. Он, сын, во мне разочарован. Вот и думаю, как такое могло произойти? Чтобы хороший мальчик девушку выше матери поставил? И ладно бы, хорошую девушку, а то, хамку и пройдоху!
– Это ужасно, – сказала я.
– Я этой дряни ни за что больше не поверю, – решительно сказала женщина, – пусть какие угодно сказки рассказывает.
– Конечно, – закивала я.
– Да я бы ее выгнала на раз-два. А вдруг, сын и впрямь что-нибудь с собой сделает?
– Может, не мешать им? – осторожно спросила я, – и он сам в ней разочаруется. А то, сейчас он думает, что вы против любви, а за любовь надо бороться… А так увидит, вам безразлично, что да как, защищать девушку станет не нужно, и он сможет разглядеть, какая она дрянь. А то он все силы на борьбу с вами тратит.
– Умная ты, – фыркнула женщина, – я, значит, не лезь? Они меня тогда вообще без жилья оставят.
– А вы не вздумайте продавать квартиру! С какой стати вы должны покупать им жилье? – я даже раскраснелась от негодования, – ну и мужики пошли, подавай им все готовенькое! Я понимаю, кабы он попросил, мама помоги, чем можешь. Но требовать! Да еще вас в гнилой дом, а им элитную квартиру!
