Владимир Карандашев - Йоля или про то, что всё – не так, как на самом деле…
«Что это? Как это? – всё спрашивала она себя, – И где это я? Ну, как такое возможно! Но ведь это же Лёшенька? Это он – мой родной! Но ведь я же его хоронила, за могилкой ухаживала. А что же теперь? Или то был сон? А что сейчас? Безумие какое-то… А, всё равно! Главное, мы теперь рядом!»
Выйдя из охватившего её оцепенения, Оля бросилась было к любимому, но Йоля, двигаясь наперерез, пресёк это движение. Интуитивно он понимал, что им контактировать не стоит. А пепельный со своего места одобрительно закивал.
– Лёшенька, миленький… Как это всё? – всхлипывая проговорила девушка, поняв, что ближе ей подойти не получится. – Родной мой… Как плохо без тебя, – тут она покосилась на Йолю, – Так хочется тебя обнять… Что ты? Как ты? Что с тобой?
«Алексей» пока никак не реагировал, лишь смотрел на Ольгу невидящим взглядом.
– Лёшенька, прости меня. Дура я, глупая… – продолжала она причитать. – Что с тобой произошло? И вообще?
«Лёша» по прежнему находился в прострации, а «капюшон» со своего места начал выказывать признаки беспокойства. И тут Оля почувствовала, что время свидания истекает.
– Лёшенька… А как случилось? Что случилось? – девушка не понимала, что ей дальше делать. Лёша или не Лёша по-прежнему безмолвствовал. Что это? Как это? Непостижимо! Кошмарный сон, да и только…
– Лё-ша! Кто тебя так? – уже вконец обессилившая прокричала Ольга.
И тут «Лёша» подал «признаки жизни». Его взгляд приобрёл более осмысленное выражение. Он пристально посмотрел на жену и медленно поднял руки к голове с выставленными вверх указательными пальцами. Так обычно показывают «рога». Девушка опять оказалась в замешательстве. Было понятно, что ей что-то показывают, но что именно и как это понимать, надо было ещё догадаться. Девушка стала лихорадочно соображать, чтобы это значило.
– Козёл? Матвей? – вскрикнула она первое, что пришло на ум. Но «Алексей» продолжал пристально смотреть на неё, никак не выказывая ни согласия, ни отрицания. А в это время «капюшон» нервозно то приближался к месту свидания, то удалялся. А теперь уже и вовсе собирался забрать своего подопечного. Только стараниями Йоли это не произошло раньше. Наконец «Лёша» что-то беззвучно произнёс только губами.
– Чёрт??? – буквально простонала свой вопрос девушка. И в этот момент «капюшон», как ужаленный, ринулся к «Алексею» и стремительно увлёк его прочь.
«Сон» прошёл, а ощущение осталось… Ощущение чего-то безвозвратного и несправедливого. Но к этому ещё прибавилось…
Ольга уже давно проснулась, лежала в кровати в гостевом домике и не собиралась вставать. И вовсе не из-за того, что ныла нога, которая была перетянута эластичным бинтом. Вчера в результате неудачного приземления она подвернула стопу. Как лечить растяжение связок она знала, а вот как жить дальше – теперь уже нет. И до вчерашних событий она существовала в каком-то полубредовом состоянии с короткими моментами просветления. «Вот, случилось несчастье. Эх, Лёша-Лёшенька… Горе – непоправимое, слов нет. Но что тут поделаешь? Значит – судьба такая, – думала она раньше. А теперь… – А теперь выходит, что его убили? И убили, получается, из-за неё. Так это следовало всё понимать?
Как же так? Хотя, что тут предъявишь. Свои подозрения? Свой «сон»?»
А теперь этот бред, похоже, усилился? Нет… Определённо, жить ей больше не хотелось…
34. «Помяни чёрта…»
– А вот ты мне скажи, мил человек, – сокрушался дед Ёшка, будучи на сеновале, – И куда вы там смотрите? Жили люди и жили, друг на друга радовались… Добра сколько сделали… Флору с фауной, опять же, берегли… И – на тебе! Такая вопиющая несправедливость! Кому это спонадобилось? Кому от этого лучше стало? Ёшь вашу стать…
«Мил человек» с виноватым видом сидел напротив и изредка почёсывал мохнатый бок не менее мохнатой пятернёй. От прежнего благоговения и подобострастия к пришельцу с небес у деда Ёшки не осталось и следа. Скорее наоборот, после вчерашних событий он даже позволял себе элементы панибратства, а Йоля, в свою очередь, терпеливо выслушивал длинные речи старого охотника и лишь изредка что-то бурчал себе под нос.
Дед Ёшка, созерцавший вознесение Ольги и её провожатого, анализируя все свои прошлые жизненные наблюдения и догадки, что-то подобное и предполагал. Но когда это свершилось, и они бесследно исчезли, он на какое-то время растерялся и уже не знал – чего и сколько ему ждать теперь.
Йоля в очередной раз что-то буркнул.
– Ах, этот… Так я сразу на него и подумал, ёшь его напасть. Он давно Оленьку обхаживал, клинья подбивал. Если кому это и надо было, то только ему… Но уж больно всё как-то просто получается, даже банально, я бы сказал. С одной стороны, это – так очевидно, с другой, попробуй что докажи…
Правда, на поляне я ещё один след обнаружил, которого там в принципе не должно было быть, – сказал дед Ёшка и на какое-то время задумался. А потом продолжил, – И никому до этого дела нет, и не интересно акромя нас, конечно. А ты чёрта этого сам-то видел когда-нибудь? – обратился он к «собеседнику». Йоля неопределённо отвернулся и посмотрел в сторону. А повернулся в сторону он не зря. Через некоторое время послышалось урчание мощного внедорожника.
Вчера, когда дед Ёшка уж было совсем отчаялся снова увидеть «Оленьку» и весь извелся, бегая вокруг поляны и ожидаючи неизвестно чего, краем глаза он заметил, как что-то рухнуло в то самое место, от куда произошёл необычный старт. Это была Ольга. Секундой позже приземлился и Йоля. По нему было видно, что он как-то намеревался подстраховать падение девушки. Но, какой там… Она лежала на боку в полуобморочном состоянии и тихонько стонала. Узнав подбежавшего деда Ёшку, Оля скороговоркой прошептала:
– Чёрт, чёрт… Дедуля, это всё он. Это из-за него… Это всё из-за меня… Лёшенька, родной мой. Как мне плохо без тебя.
«Мужики» помогли было девушке встать на ноги, но она тут же повалилась вновь. Стало понятно, что идти самостоятельно страдалица не сможет. И не только из-за невозможности ступить на ногу, а скорее – от общего полуобморочного состояния. Да, не зря мудрая Мен послала своего благоверного проводить гостью. «Вот он и сгодился там, где приземлился…».
Йоля бесцеремонно привычным движением взвалил девушку на плечо и скорым шагом понёс её к дому. Деду Ёшке не очень понравился такой не очень деликатный способ транспортировки своей любимицы, но других вариантов скорой помощи не предвиделось, и он смиренно поспешил следом за ними.
Возвратившись на хутор, Ольгу положили в гостевом домике. Последнее время она всё чаще избегала ночевать в доме, их доме, где ей всё напоминало о любимом. А тут она немного пришла в себя. Сама туго перебинтовала начинающую распухать ногу и сбивчиво рассказала деду Ёшке об увиденном. Тот напряжённо слушал, кряхтел и, если что-то комментировал, то исключительно в своих крепких выражениях и их развесистых интерпретациях, уже не стесняясь, как прежде.
Йоля по обыкновению на всякий случай сховался на сеновале и, судя по его решительному виду, был готов и к труду, и к обороне. Собственно, за этим его Мен и посылала – помочь, подстраховать, ежели что…
Огромный новый джип, сияющий перламутровым «металликом», подкатил ко двору и затормозил у самого палисадника. Инспектор пружинисто спрыгнул на траву и осмотрелся. Вид у него был под стать джипу. Шикарный «с иголочки» костюм, изящные полуботинки и ослепительно белая рубашка. Не хватало только галстука или бабочки, но рубашка была просто – на распашку – в отличие от души…
– Помяни чёрта, он и явиться, – сквозь зубы проворчал дед Ёшка, наблюдая визитёра сквозь дверной проём сеновала и сжимая при этом короткий ствол карабина. Йоля разглядывал инспектора через запылённое оконце, которое находилось под самой крышей.
– Вот он – супостат! Присмотрись на всякий случай…– добавил он и посмотрел на напарника. Они встретились взглядами и, конечно, поняли друг друга.
Слегка отодвинув занавеску, за незваным гостем ещё наблюдала Ольга. Услышав шум мотора, она тревожно прислушалась, поднялась и, сильно припадая на травмированную ногу, подошла к окну. Опёршись на подоконник, девушка задела какой-то предмет, который свалился вниз и ощутимо углом ударил её по лодыжке. Подняв небольшой ящичек, она прочитала этикетку. Это оказались сигары из Доминиканы.
Тем временем инспектор уже не так решительно зашёл во двор и, по-прежнему озираясь, направился к крыльцу.
– Эй, паря! Тебе чего? – окликнул его дед Ёшка, придерживая у бедра карабин стволом вниз.
– Добрый день. А что, хозяйка – дома? – медленно повернувшись, и вполне дружелюбно отозвался инспектор.
– Для тебя, парень, «дома» – штат Оклахома… – проговорил дед сквозь зубы. – Тебя сюда не звали и дорогу сюда забудь.
– А что так сурово? Я, собственно, – к Ольге Сергеевне, – так же невозмутимо продолжил инспектор, но его правая рука, отодвигая полу пиджака, потянулась за спину.
