Владимир Карандашев - Йоля или про то, что всё – не так, как на самом деле…
4. Нечаянное знакомство.
Хлопоты с переездом и неотложные дела по обустройству на новом месте не позволяли Алексею толком прогуляться по окрестностям, а заодно опробовать новое ружьё – самозарядный бокфлинт двенадцатого калибра (проще говоря – гладкоствольную двустволку с вертикальным расположением стволов). Где-то в конце мая ранним утром, наспех перекусив и чмокнув спящую Ольгу в приоткрытые губы, Алексей двинулся в самую чащу. Заходя в лес, он не забыл предусмотрительно посмотреть, с какой стороны светит солнце. Можно было захватить навигатор, но это выглядело как-то не по-спортивному при первом серьёзном свидании с дикими окрестностями, где, собственно, они собирались жить.
Продираясь сквозь чащу, он не переставал удивляться красоте и разнообразию растительного и животного мира. Лес жил своей жизнью. Певчая мелкота надрывалась на разные голоса. Те, что покрупнее, с шумом взлетали, потревоженные ранним визитёром. Неугомонные белки то и дело мелькали в кронах деревьев. Где-то в самой чаще слышалась возня и похрюкивание семейства кабанов. Алексей решил обойти это место, так как взял с собой немного патронов, снаряжённых «тройкой» – мелкой дробью под пернатую дичь. А с дикими кабанами, он это знал, – шутки плохи. Тут и жакан – пуля для гладкоствольного ружья – не всегда поможет. Огибая опасные заросли, то и дело обходя свежие «орешки» лосиного помёта, Алексей добрёл до поляны, на краю которой заметил крупных птиц, похожих на куропаток. Азарт охотника, переборов пацифистские сомнения, заставил его подобраться поближе. Но предательский хруст ветки под ногой вспугнул осторожных птиц. И Алексею ничего не оставалось, как выстрелить влёт навскидку по удаляющейся стае.
– Ёшь тваю рать! – неожиданно раздалась трескучая тирада с той стороны, в которую прогремел выстрел, – Зачем палишь почём зря? Совсем слепой или как?
– Йопин офис, – присев прошептал испуганный Алексей.
– Убил, совсем убил… Ёшь вашу тать! – продолжил голос из зарослей орешника.
Тут уж Алексей окончательно пришёл в себя и бросился в сторону предполагаемого «убиенного»… На траве сидел мужчина, одетый в пятнистую армейскую полевую форму, которая, впрочем, давно перестала быть привилегией военных и прочих спецслужб. Рядом валялись охотничий карабин и видавший виды вещмешок. Одной рукой он прикрывал голову. Сквозь пальцы проступала кровь. В другой руке держал кепку, на которой виднелись небольшие отверстия. Должно быть, эти свежие дырки теперь улучшили вентиляцию этого головного убора, но были явно не предусмотрены конструкцией изначально…
– А-а-а, это ты – Вильгельм Телль? – неожиданно спокойно произнёс мужчина, смуглое морщинистое лицо которого и раскосые глаза выдавали в нём коренного жителя этих мест. Алексей, и без того обескураженный произошедшим, окончательно оторопел от увиденного и услышанного.
– Чего стоишь? Ёшь тваю меть! Посмотри, однако, что там у меня.
Алексей подошёл поближе. Мужчина отнял окровавленную руку от раны. На коротко стриженном бугристом затылке страдальца виднелись две маленькие ранки и глубокая ссадина, из которых сочилась кровь.
– Жить будешь, – поставил диагноз Алексей, ещё больше осмелев.
– Без тебя знаю, что буду – убивец. К верхним людям рано ещё… Ээзи хранит, однако.
– Две дробины, кажется, застряло, а одна вот вскользь прошла. Извини, брат! Сам не пойму, как получилось.
– Бог простит, – ответил дед Ёшка, с лёгкостью перейдя от язычества к христианству…
– Слушай! Давай ко мне? – предложил Алексей, – Мы тут недалеко живём – на берегу озера. Рану обработаем. Чайку попьём… покрепче… А потом уж к фельдшеру в посёлок отвезу?
– А-а-а, это вы новые хозяева Семёновского хутора? Ну-ну… Нет, я чай больше не пью.
– А что так?
– Буйный становлюсь. Себя не помню. Ёшь тваю грызь…
Воцарилось неловкое молчание.
– Ладно, умеешь ты уговаривать, однако. И тебя, дурака, жалко.
– Меня-то что?
– А то. Про вас в посёлке и так всякую ерунду мелют. А как узнают, что ты меня подстрелил… Пошли. Ёшь тваю прыть.
– Зовут-то тебя как? – спросил Алексей, сразу же перейдя на «ты» поначалу от испуга, а теперь проникшись какой-то необъяснимой симпатией к этому немолодому человеку.
– А так и зовут – дед Ёшка.
– Меня Алексей…
– Ладно. Лёшкой будешь. Почти, как меня получается…
Дед Ёшка первым подал руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
Алексей хоть и пытался вначале запомнить дорогу в лесу, сейчас, после известных событий, совсем потерял ориентацию. Дед Ёшка повёл своей дорогой, хоть и не самой короткой, но зато самой удобной и проходимой.
Оля, увидав необычного гостя, не на шутку всполошилась. Алексей, как мог, успокоил её и попросил приготовит всё необходимое для обработки раны. Дед Ёшка сразу отверг всякие тазики с водой и прочие атрибуты, что нашлись в домашней аптечке. И только коротко скомандовал:
– Водки давай!
Затем оторвал приличный кусок от чистого полотенца, что дала хозяйка. Обильно смочил его содержимым бутылки и приложил к затылку. Потом долго колдовал с одной из ранок и, наконец-таки, выдавил одну из дробин. Она классически звякнула, когда он бросил её в подставленное блюдце. Со второй ранкой провозился ещё дольше. При этом постоянно кряхтел и морщился. Его гримасы, как в зеркале, отражались на лицах присутствующих, которые, затаив дыхание, наблюдали за всей процедурой.
– Пинцепт есть? – неожиданно спросил гость.
Алексей сразу сообразил, что нужно, и кинулся к своему ящику с инструментами. У него, как у радиолюбителя со стажем, пинцетов имелся целый набор. Он выбрал тот, что был с самыми узкими губками. Тем временем дед Ёшка достал из вещмешка какую-то баночку и таблетку сухого спирта, которую тут же поджёг. Пинцет довольно долго держал над пламенем горелки, а затем безапелляционно произнёс, обращаясь к Алексею:
– Вынимай!
И откуда что взялось… Алексей с неожиданным для себя хладнокровием начал орудовать простерилизованным инструментом. При этом дед Ёшка не проронил ни звука. Когда на блюдце звякнуло второй раз, молодые люди облегчённо вздохнули, а дед с улыбкой произнёс:
– Молодец, Лёшка! Однако… А теперь положи там, где сбрушил, вот это, – и он протянул Алексею баночку с непонятным снадобьем.
– А может зелёнкой?
– Себе мажь зелёнкой, – отрезал дед Ёшка.
Фельдшер поневоле наложил на раны кашеобразную пахучую массу неопределённого цвета и заклеил всё это белоснежным пластырем. После того, как Алексей завершил последние процедуры, Оля осторожно убрала остатки запекшейся крови с многострадального черепа старого охотника. Только теперь ребята разглядели, что сегодняшние раны на его голове были далеко не первыми… При этом дед Ёшка как-то странно притих. Алексею даже показалось, что он заметил смущение на лице их нового знакомого. И ещё он не смог вспомнить, произносил ли гость в присутствии Ольги свои присказки-ругательства.
– Спать хочу, – вдруг бескомпромиссным тоном произнёс дед Ёшка и указал на старую лавку, что стояла в чулане. Как-будто он спал на ней не первый раз…
– А чаю? – спросил Алексей озабоченно. Но, увидев решительный настрой «хозяина тайги», спорить не стал. Он уже почти привык к чудачествам деда Ёшки. На том и порешили…
5. «Не ходи туда…»
Йоля регулярно посещал эти места. Любовался природой, а точнее исключительным сочетанием различных природных факторов, где всего было в избытке и всё в одном месте. Хотя таких красот здесь наблюдалось великое множество, но переходы в этот район имелись далеко не везде. Вообще-то, лично для себя Йоля предпочитал набираться впечатлений в таких местах, где жизнь, что называется, кипела и бурлила, опять же, с его точки зрения. Например, стройка, где постоянно что-то шумело, крутилось много людей и необычной техники, где работали даже ночью, что для него было даже очень кстати. Наблюдал за работой лесорубов. Удобно, что они трудились в самой чаще, но жалко, что, как правило, в светлое время суток.
Самым пикантным для него занятием, доставлявшим массу эмоций и впечатлений, было наблюдать за суетой, что творилась вокруг пивнушки, разместившейся на краю посёлка. К вечеру сюда устремлялась значительная часть мужского населения и не только… Народ ненадолго задерживался внутри. Не смотря на всю здешнюю вольницу, хозяйка местного «салуна», Варвара Сергеевна, строго-настрого запрещала курение внутри заведения и даже в лютую метель выгоняла любителей покочебарить на очень свежий воздух. Соответственно, все разборки на тему «пойдём-выйдем покурить» случались вне помещения, чем Йоля и пользовался. Когда начиналась «махаловка», тайный наблюдатель приходил в бурный восторг и рисковал быть обнаруженным. Мен не одобряла это его увлечение. Он старался не огорчать подругу и по-возможности обходил злачное место. Но не в этот раз…
