Ник Лисицкий - Колобок
На следующий день он пошел в гости к Оле. Они смотрели «Утиные истории» и ели мороженое. О шалаше Костя старался не вспоминать, рассказывать сказки перестал – теперь после школы ребята обсуждали уроки, вечернюю телепрограмму и одноклассников.
Завести новых друзей у Кости так и не получалось – Оля была его единственным другом, и только с ней он проводил все свободное время. В четырнадцать, когда ее родители уехали на дачу, они провели ночь вместе.
Это было страшно, интригующе, волнующе, стыдно и приятно – все в одном флаконе. Он впервые увидел ее совсем голой. Впервые касался губами там, где раньше боялся дотронуться рукой. Во всем процессе крылась какая-то таинственность, и Оля переставала быть той маленькой девочкой, с которой совсем недавно они вместе смотрели мультфильмы. Жизнь выходила на новый этап.
– Что только твои родители думают?! – ворчала бабушка. – Оставили ребенка нам на содержание, а сами – не то чтобы приехать – деньги и те раз в два месяца шлют. Занятые шибко там в своей столице. А мы на свою пенсию тебя кормить должны?!
– Ты, бабка, по сусекам поскреби, – говорил дед, – лепешек постных ему испеки. Лишь бы с голоду не помер, а на остальное пусть сам зарабатывает – я в его возрасте уже на завод пошел.
Костя спокойно выслушивал эту брань – в последнее время она стала слишком регулярной. Работать в их городишке было негде, и дед это прекрасно знал. Так что ворчание обычно заканчивалось бабушкиными ахами и вздохами по поводу неблагонадежности его родителей.
Близился выпускной. Теплым майским вечером они с Олей вышли прогуляться.
– Родители собираются отправить меня в Москву, – сказала она.
– Ясно.
– И твои ведь в Москве работают? – Оля счастливо улыбалась. – Так что ты тоже поедешь туда учиться. Я на юридический буду поступать. Может, ты тоже?
– Не знаю, – сказал Костя. – Посмотрим.
Москва ему не нравилась. Она казалась каким-то монстром, который поглощал и переваривал людей, превращая их в тени прошлого. Так она сделала с его родителями, так наверняка поступит и с Олей.
Он мечтал найти город, в котором еще сохранилась романтика, где встречаются сказочные персонажи и настоящие чудеса. Костя решил, что если и существует такой город, то только один.
– Бабушка, дедушка, я получил аттестат, – сказал он, протягивая бумагу с гербом.
– О, молодец, внучек, – дед повертел ее в руках, передал бабушке.
– И… я уезжаю.
– Куда? В Москву?
– Нет. В Санкт-Петербург.
– А чего же не в Москву?
Костя не ответил. Он собрал вещи, сказал «до свидания» и вышел из дому. Поезд отходил через час. Прощаться с Олей он не стал. Какой в этом смысл, если через год-другой и она станет тенью из прошлого?!
В поезде он познакомился с девушкой.
– Ты до Питера? – спросила она.
– Да, – ответил Костя.
– Я тоже. Меня зовут Катя.
– Очень приятно. А меня Костя.
– Поступать? – поинтересовалась она после паузы.
– Что?
– В институт едешь поступать?
– Да.
– А в какой?
– Гражданской авиации. Хочу летчиком быть.
– Ой, классно. А я в Художественную академию.
– Круто. Хочешь стать художницей?
– Обожаю рисовать, – улыбнулась Катя. – Показать тебе мои рисунки?
Не дожидаясь ответа, она достала большую папку.
– Это только акварели, – сказала она скромно, протягивая Косте стопку листов.
Еловый лес, старая лампа, пестрый ковер с сюрреалистическим орнаментом, голубая река, желто-зеленый луг. Костя с удивлением рассматривал рисунки, радуясь, как ребенок, впервые за долгое время. Ему показалось на мгновение, что он вернулся в свое сказочное детство. Образы оживали. Теперь они были не машинописные, а нарисованные кистью и красками. Но главное – они были здесь, рядом, прямо перед ним.
– Сказочно, – отметил он словно про себя.
– Правда? Тебе нравится?
– Очень! – кивнул Костя.
– Спасибо.
Всю ночь, под стук колес, Косте снова, как когда-то в детстве, снились яркие сны. В одном из них появилась Катя. Она наклонилась и поцеловала его в губы. Он притянул ее к себе, обнял и ответил долгим крепким поцелуем.
Утром, стоя на перроне, они прощались.
– Где ты будешь жить? – спросила она. – В общежитии?
– Наверное.
– Ты еще не знаешь? – удивилась Катя. – А сегодня где ты будешь ночевать?
Костя помотал головой.
– Ясно. Тогда идем со мной. Я пока остановлюсь у подруги моих родителей. Она тоже художница. Живет на Васильевском острове. Места у нее много – думаю, тебе тоже хватит.
– Как-то неудобно, – начал было отказываться Костя.
Но Катя была непреклонна. Он сразу понял, что с такой спорить бесполезно. Уж если что-то решила, то непременно настоит на своем.
– Ты же первый раз в большом городе, верно?
– Да.
– Поначалу здесь лучше не ходить одному – потеряешься. К тому же, тебе ведь понравились мои рисунки?
– Очень!
– Теперь у тебя будет возможность видеть их каждый день.
Костя улыбнулся. Такая перспектива его вполне устраивала.
Хозяйка квартиры оказалась разбитной женщиной, с хрипотцой в голосе и вечной сигаретой в руке.
– Зайцева, ты сразу и ухажера привела? – спросила она Катю. – Ну, молодец, времени зря не теряешь! Правильно! Парень вроде симпатичный, – добавила она, смерив Костю взглядом, и протянула руку. – Алина Волкова.
– Костя.
– А чего же ты, Костя, без папки? – спросила Алина.
– Он не художник, – вступилась Катя, – он летчик.
– Будущий, – добавил Костя.
Так они начали жить втроем. Алина практически все время проводила дома. Большая квартира на мансардном этаже служила ей и жильем, и студией, и местом встреч. Только иногда, по вечерам, она выбиралась «потусить» с друзьями и возвращалась домой глубокой ночью, изрядно выпившей.
– Почему ты решил стать летчиком? – однажды спросила Катя у Кости.
– Чтобы улететь.
– Куда?
– Скорее откуда… Не знаю, как лучше это объяснить.
Костя немного помолчал.
– В детстве все было по-другому. Все было сказочным! Например, я мог летать на ковре-самолете. Многие считали его старым покрывалом, но я-то знал, какими магическими способностями он обладает. Потом все изменилось – вещи утратили свою волшебную силу. Тогда я подумал, что летать на самолете может быть так же классно, как и на ковре. Просто чуточку иначе. И, если повезет, самолет тоже унесет меня в сказочную реальность.
– А мне иногда кажется, что мои рисунки живут своей жизнью. Что я не художница, а проводник из мира фантазий в наш мир. Я привожу их сюда. А дальше они уже сами по себе.
Алина слушала их, улыбаясь.
– Вам еще взрослеть и взрослеть.
– В смысле? – обиженно спросили Катя и Костя.
– Ваши сказки и фантазии похожи на картины, которые висят на стене. Вы их видите, размышляете о них, можете потрогать или рассказать о них друзьям, но вы не верите в то, что за ними что-то есть.
– Сказки – это выдумка, – грустно покачал головой Костя. – Мне когда-то очень четко дали это понять.
– Да, выдумка. Такая же, как и все то, что ты видишь вокруг.
– Радикальный взгляд, – заметила Катя.
– Реальный, я бы сказала. Вот, например, – Алина взяла со стола недопитый бокал вина. – Этот бокал у меня в руке – он наполовину пуст или наполовину полон?
– Я знаю! – вмешался Костя. – Это про оптимистов и пессимистов.
– Не только, – спокойно сказала Алина. – Так что, какой он?
– Ну, допустим, наполовину пуст, – ответила Катя.
– Хорошо. А для меня – наполовину полон. И хотя с физической точки зрения, визуально даже, он выглядит одинаково – мы выразили разные мыслеформы. То есть мы видим его по-разному. Каждый создает свою реальность и видит вещи такими, какими хочет и может видеть.
– Но фактически они ведь одинаковые.
– Это зависит от того, как на них смотреть, – засмеялась Алина, – и в каком состоянии.
– Предположим, – согласился Костя, – мы видим мир по-разному. Но мы ведь все равно на планете Земля, в ХХ веке. Да?
– Ты уже сомневаешься? – лукаво подмигнула Алина.
– Нет, хочу знать твою точку зрения.
– Да. Мы здесь. И не только.
– А где еще? В параллельной реальности?
Алина поднялась с пуфа, подошла к окну.
– На этот вопрос, дети мои, вы должны ответить сами. Когда придет время. А мне пора идти, смотреть на разведение мостов. Моцион, знаете ли.
Костя прожил у Алины один год, семь месяцев и двадцать три дня. Это было веселое время. Утром они с Катей шли на занятия. Затем гуляли по городу и возвращались домой, прикупив бутылочку красного вина. Сначала их связывала только дружба. Костя чувствовал некоторую неловкость – ухаживать за Катей в доме у знакомой ее родителей. А Катя хотя и флиртовала с ним, но ждала первого шага. Месяца через три ожидание ее утомило и, когда они остались в квартире одни, она затащила Костю в постель.
Алина пришла как раз «вовремя»: когда они лежали в обнимку, укрывшись покрывалом, и курили.
