Игорь Самарский - Пятница
Навес протекал от сплошного потока воды. . Раскаты грома, вперемежку с молниями,
создали впечатление кромешного ада. Ветер яростно раскачивал хилую постройку
снаружи пещеры. Листья пальм, сорвало с навеса и унесло ветром. Одна из стен
навеса покосилась. Катерина стала усердно молиться, крестясь одной рукой и
лихорадочно, стуча зубами от холода, бормотала примитивную молитву:
– Господи! Я все забыла. Господи! Спаси меня Господи! Спасибо тебе
за хлеб и воду…Я благодарю тебя за то, что ты спас мою никчемную жизнь… За что
мне такое наказание? Боже! Что я сделала не так? Почему ты так жесток со мной?
Господи! Спаси меня и мою душу! Господи, где я? Неужели я должна погибнуть?
Зачем? Но почему я? Почему ты наказал именно меня? Я люблю жизнь, Господи!
Я хочу жить! Спаси меня! Папочка, где ты? Мамуля, где ты? Детки мои…Ангелочки вы
мои! Что же будет со мной, Господи? Прости меня, Господи! Я голодна. Я замерзаю…
Дай мне огонь… Пожалуйста! Господи! Дай мне огонь…Помоги мне! Прошу тебя
Господи!
Катерина всхлипнула и размазала по лицу слезы. Вдруг снаружи пещеры, неожиданно
прекратился дождь и сверкнула особо сильная вспышка молнии. Раздался какой-то
странный треск, и сильно запахло озоном. Катерина выскочила наружу и ее глаза
озарились радостью.Наверху холма, дерево раскололось надвое и яркое пламя, жадно
пожирало еще мокрую крону и внутренности ствола дерева.
Катерина кинулась вверх по склону, не обращая внимания на колючки и хлестающие по
лицу ветки кустарников.
Из ее горла вырывались стоны и радостные всхлипы. Она остервенело продиралась
сквозь заросли и кучи камней, постепенно приближаясь к пылающему дереву.
Снова пошел дождь. Но Катерина уже подожгла свой факел и начала быстро
спускаться с холма. Подскользнувшись, на странной размякшей почве, она выронила
факел и покатилась вниз, измазывая себя грязью. Она зацепилась руками за куст,
остановила свое падения и поползла назад, к лежащему факелу. Схватив его
дрожащими руками, уже более осторожно, спустилась к пещере, вся дрожа от холода
и страха. Сунула горящий факел в кучу заготовленного хвороста и в бессилии,
опустилась радом с разгорающимся костром.
Дождь снаружи снова хлынул потоками. Катя с широко открытыми глазами, сжавшись в
комок, сидела на корточках у огня. Ее тело била лихорадочная дрожь, но на лице
играла блаженная улыбка. Она поправила мокрые локоны волос и подумала:
– Это свершилось! Я имею огонь. Боже! Какое это счастье. Я благодарна
тебе Господи! Ты спас меня! Бр-р-р… Как холодно! Ну, теперь-то я поживу еще! Не все
потеряно в этом мире!
Постепенно она согрелась. Подкинула в костер несколько толстых веток и улеглась на
свой топчан, закрывшись одеялом, сшитым из лоскутов обшивки кресла. Веки её глаз,
утомленно сомкнулись.
Глава 18
Встав ранним утром, когда веселые крики птиц, ворвались в пещеру вместе с
ласковыми лучами солнца, Катрина почувствовала неудобство. Её кожу стягивало. Как
всегда она подошла к водопаду и увидела, что все ее ноги и тело покрыто грязными,
коричневатыми разводами. Это и доставляло ей неудобство.
Она присела на камень, намочила руку в воде и попыталась счистить эту налипшую
грязь с тела. Удивительное дело – увлажненная грязь, стала скатываться с тела
шариками и продолговатыми катышками.
Катерину осенило:
– Да это же глина! Ура!, – Катерина запрыгала от радости и кинулась
в водопад.
Первым делом, после того как она подкинула сучьев в тлеющий очаг, она решила
повторить свой путь наверх, к вершине холма. Карабкаясь наверх, она не замечала, как
разговаривает сама с собой:
– Чудеса! История повторяется! Как у Роби! Глина! Да, это должна быть глина.
Если я ее найду, – посудой буду обеспечена. Огонь есть, посуда будет, останется только
раздобыть мясную пищу. Но с огнем, это уже не проблема….
Она быстро нашла то, что искала.
Ливень смыл верхний слой земли и в одном месте, на холме сияла рыжим цветом
огромная проплешина глинистой почвы. Своим мачете, Катерина стала сгребать слой
за слоем, пока не скатала из мягкой пластичной массы, большой, тяжелый шарик.
Толкнула его вниз.
Глиняный шар, весело подпрыгивая на кочках, перекатился к подножью холма.
За ним, уже аккуратно, стараясь не поцарапаться об острые выступы и колючки
кустарника, спустилась и Катерина.
Разделив очаг на две части, притушила угли в одной. Руками размяла кусок глины,
придав ему форму блюдца. Завернула это изделие в лист пальмы и положила на
тлеющие угли. Возникший дым, быстро исчезал в проеме пещеры.
Привела себя в порядок.
Видимо, это был счастливый день, потому как, защелкивая волосы заколкой, та
выскочила из ее рук, щелкнув пружинкой, и клацнув своими зубчиками, как
захлопнувшийся капкан.
Катерина замерла, уставившись на заколку. Медленно ее подняла и осмотрела, как
будто видела в первый раз. В ее голове созрел план, как это использовать для ловли
рыбы. Забыв про растрепанные волосы, кинулась искать сплетенную из коры ивы
веревочку. Нашла.
Схватила также шнурок, связанный из остатков платья, зрелый банан, и кинулась
наружу.
Её уже терзал охотничий азарт.
Пока бежала на берег, в голове сложился план, как сделать подводный капкан. По пути
срезала несколько толстых и тонких палочек.
Выскочила на берег и побежала к кучке камней, выступающих над поверхностью воды.
Она видела стаи рыб, которые плавали между камней, во время ее ежедневных
купаний в океане.
Осторожно забралась на один из камней и с радостью увидела – да, стайки некрупной
рыбы, метались между камнями. Рот Катерины, от воспоминания о жаренной рыбе,
наполнился слюной. Она сглотнула и приступила к работе.
Осторожно опустилась по пояс в воду рядом с камнем. Разложила все, что принесла с
собой на его поверхности.
Первым делом, застыла, и определила, в каком месте, наиболее часто кружат стаи
рыбы. Привязала тонкую ивовую бечевку к тонкой, короткой палочке. Куском шнурка,
обвязала толстый сучок, второй его конец привязала к заколке.
Улыбнувшись, гордо повертела в руках свой капкан. Подошла к намеченному месту и
воткнула конец сучка в песок под водой.
Здесь было не глубоко, так, что дно было видно как на ладони. Немного отвела заколку
в сторону, и, осторожно нажав на неё, раздвинула зубья. Вставила между ними
палочку с привязанной веревочкой, зажав ее концы зубьями. Погрузила заколку в воду
недалеко от сучка. Вернулась к камню, очистила банан и откусила несколько мелких
кусочков и проглотила, утолив наступающий голод. Сбила с поверхности камня ракушку
и раздробила ее корпус своим мачете. Отросшими ногтями, выскоблила из нее
внутренности и вернулась к своей ловушке. Осторожно положила это ракушечье мясо
между зубьев заколки. Протянула веревочку, забралась на камень и удобно на нем
устроилась так, чтобы было видно, что твориться возле самодельной рыбной ловушки.
С удовольствием доела остатки банана.
Солнце припекало, искрясь в широкой, золотистой солнечной дорожке на поверхности
океана и постепенно поднимаясь к зениту..
Катерина напряглась. Очередная стайка ставридки очутилась возле камня и
заметалась там, где стояла ловушка. Катерина заметила, что несколько рыбешек
одновременно, клевали ракушечье мясо.
Она дернула веревочку и кинулась в воду.
Какова же была ее радость, когда она увидела, что ее капкан, сработал как нельзя
лучше. Между зубьями заколки были зажаты две рыбешки, которые бились в этом
капкане, заставляя его прыгать по песчаному дну.
Катя выхватила свой капкан из воды, гордо подняла его над головой и берег острова,
огласил радостный человеческий крик, победившей амазонки!
Она сбегала за кокосом, и весь остаток дня, посветила рыбной ловле.
Вечером, на заходе солнца, нанизав на проволочку несколько рыбешек, повесила их
над огнем.
С замиранием сердца, очистила от сгоревшего пальмового листа, то, что оставляла с
утра на обжиг.
На свет появилось достаточно аккуратно сделанное, глиняное блюдце. Глина
затвердела как камень. Катерина вернулась к проходу и закрепила более надежно,
вырванную ветром самодельную дверь.
Её колючий забор, уже расширился и поднялся на высоту крыши и снаружи, весь навес
выглядел как огромный разросшийся колючий кустарник.
Она вернулась в пещеру. Подбросила «топливо» в костер.
Рыба уже совсем «созрела», потрескалась и шипела. Катерина сняла проволочку и
приступила в первый раз на этом острове, к «горячему», вкусному ужину. Она забыла,
что нет соли. Вкус рыбы забивал все остальные воспоминания, о здоровой
человеческой пище. Покончив с остатками, бросила объедки в костер и в сытом
