Юрий Беспалов - Людмила Зыкина. На перекрестке наших встреч
Предлагаю читателям несколько записей из ее дневника с комментариями Зыкиной.
Впервые Катя услышала мою песню в 1966 году, когда ей было 11 лет…
«…Была ранняя осень. Легко и неприхотливо кружась, падали листья. Большое багряно-золотистое солнце медленно опускалось за горизонт. На асфальт легли огромные тени от зданий. В этот вечер я возвращалась домой из школы. Улица была пустынна. Я даже не заметила, как прошла половину пути. И вдруг послышалась песня. Неслась она из открытого окна дома, мимо которого я шла. Голос певицы мягко и задушевно пел о маме и о платке: «И тебя, моя мама, согреет оренбургский пуховый платок». Я стояла как зачарованная, сердце мое клокотало, но песня словно растаяла в вечернем воздухе. Я пошла дальше, и во мне все продолжали жить эта песня и удивительный голос певицы…
Только месяца через два после «первого свидания» с песней я узнала имя певицы – заслуженная артистка РСФСР Людмила Зыкина.
«Чувство, что я приношу людям радость, меня никогда не покидало». (Людмила Зыкина)
Нет, наверное, никогда не уйдет из памяти этот вечер!
Однажды я пришла к подруге Тане, слушавшей концерт по заявкам, что транслировался на радиостанции «Маяк». Первая песня прозвучала по просьбе шофера из Рязани, называлась «По диким степям Забайкалья». Следующую песню «Женька» Жарковского и Ваншенкина просил включить в программу концерта воин-пограничник. Ведущий назвал фамилию певицы: «Поет Людмила Зыкина». Ну что ж, Зыкина, так Зыкина, послушаем, подумала я. Но все же насторожилась – песня-то уж больно знакомая! И каково же было мое изумление, когда я услышала знакомый голос! Сразу узнала: тот самый голос, что слышала я, возвращаясь из школы! Радости не виделось конца!»
Вчитываясь в дневники Кати, я узнала о непростой судьбе, ее трудном детстве, когда девочке-подростку приходилось работать помощницей пастуха, чтобы помочь своей семье. Я удивлялась ее взрослению, ее умению понимать истинные ценности жизни, видеть красоту окружающего мира, несмотря на больное сердце и жизненные невзгоды. Меня особенно тронули ее слова: «Смогла ли бы я оценить труд окружающих людей, не преподнеси мне судьба такого испытания?»
«Уверена: не поняла бы я и творчества Л.Г. Зыкиной, ибо основа ее песен – широта души человеческой. В них гудит великая народная воля, высятся могучие страстные характеры, в них стоном стонет горе, костром горит ликованье. И, конечно, красота пахнущих медом лугов, кормящих хлебом полей…»
В дневнике Катя пишет о том, как начала собирать материалы для альбомов. Однажды, находясь в больнице, она случайно в стопке старых журналов нашла мой портрет:
«Вдруг взгляд мой упал на фотографию какой-то, по всей вероятности, певицы: выразительные глаза, слегка вьющиеся темные волосы, мягкие, приятные черты лица казались знакомыми. И тут только увидела: рядом со статьей большими буквами напечатан заголовок: «Поет Людмила Зыкина». Через меня как будто ток пропустили. От счастья я завопила на всю палату: «Девчонки, я Зыкину нашла!».
Вернувшись домой, я стала думать: куда поместить фотографию? На стенку? – Не пойдет! Тут в голову пришла блестящая идея: приклею-ка я ее в альбом! Шло время, к первой фотографии прибавились еще две, затем пять, вклеивались все новые и новые снимки, записывались песни – захватывающие сердце и душу…»
Катя пишет о том, как она старалась не пропускать ни одной передачи, ходила к соседям смотреть концерты по телевизору, потому что своего телевизора у нее в семье не было. 3 декабря 1975 года коллектив ткацкой фабрики выехал из Лукнова во Владимир на мой концерт. Билеты вручались по принципу: сначала начальству, а затем «кто давно работает».
«Я узнала, что в первые дни декабря Людмила Зыкина будет петь во Владимире. Билетов лишних при их распределении на фабрике не оказалось. Поехала во Владимир одна, собрав в кошельке все деньги. Дорогой думала: должна попасть на концерт во что бы то ни стало. К концертному залу имени С. Танеева машина подъехала, когда на город опускались ранние сумерки. На мое счастье женщина – муж ее захворал – продала мне билет. Бог-то есть! В правом крыле здания, между двумя стеклами красовался портрет моей любимой певицы. Долго стояла, любовалась снимком, все никак не могла поверить, что она рядом, еще совсем немного, и я увижу ее не на бумаге, не на экране, а живую.
Сижу на балконе. Медленно гаснет свет. Звучит музыка. Это играет оркестр русских народных инструментов под руководством В. Пителина. Вышел к микрофону ведущий и объявил: «Сегодня у нас в гостях народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии Людмила Зыкина!». И под аплодисменты из левой кулисы на освещенную сцену величаво вышла Людмила Георгиевна. Подошла к самому краю сцены, улыбаясь и прикладывая руку к груди, трижды низко поклонилась публике. Зал ревел и стонал от грохота аплодисментов. Звучит «Степь». Стоит ОНА на сцене, не поет, а рассказывает о горькой судьбе ямщика из той далекой, древней России.
За мной на следующем ряду сидит немолодая женщина и восхищенно до конца повторяет: «Молодец, Зыкина, красавица моя!».
Да, насчет красавицы верно, но, извините, Зыкина – моя!
Во время перерыва понесло меня за кулисы. Видите ли, захотелось лично познакомиться с певицей. Еще до концерта, зная про мое увлечение, сослуживцы давали разные советы: «Зыкина тебя ждет не дождется с распростертыми объятиями. Когда придет Катька Рогалева, все спрашивает… С ума-то не сходи…». «Да чего там! Ты возьми и махни прямо в гостиницу!». Отрезвляюще подействовал вопрос, заданный самой себе: «А что я скажу Людмиле Георгиевне?». Любовь любовью, но должна же быть и совесть! Она вовремя заговорила. Я счастлива тем, что мне не удалось тогда «лично» встретиться!».
Встретились мы с Катей в 1991 году. Благодаря ее находчивости (она не знала, где я живу) водитель такси сам привез Катю к моему подъезду и дал совет обратиться к лифтерше, чтобы у нее узнать, какой этаж и номер моей квартиры.
«Я быстро поднялась на нужный этаж. Лифт с легким шумом закрылся за мной. Два шага – и я у дверей квартиры любимой певицы.
Сердце в груди ухает, ноги чуть ли не трясутся, дрожащей рукой тянусь к глазку звонка. И, наконец, кнопка под пальцем вдавилась, и я услышала мягкий, прерывающийся звонок. Воцарилась тишина… Снова звоню. После этого я услышала легкие шаги, звон ключа и голос Людмилы Зыкиной:
– Кто вы?
Я назвала свою фамилию и имя.
– Откуда вы, я вас не знаю.
– Людмила Георгиевна, с Владимирщины я, откройте, пожалуйста, через дверь все равно ничего не узнаете.
В двери закрутился ключ, и дверь отворилась. В проеме у порога я увидела очень домашнюю хозяйку, с мягкими, давно знакомыми чертами лица.
– Кто вы и откуда?
– Людмила Георгиевна, я из Владимирской области. Можно войти к вам на несколько минут?!
Людмила Георгиевна слегка окинула меня взглядом и чуть посторонилась.
– Ну что ж, входите.
Я переступила порог, прикрыла дверь.
– Извините меня за столь раннее вторжение. Но у меня есть причина. В начале этого месяца я отметила двадцатилетнюю годовщину дружбы с вашим творчеством. Примите мою благодарность и этот скромный букет цветов.
Она сказала: «Спасибо», спокойно приняла цветы и положила их неподалеку на стол. По лицу ее пробежала тень смущения:
– Как-то неловко получается. У нас, видите, ремонт… Хаос кругом… Как-то неудобно… Может, чаю выпьете? Согреть недолго.
– Людмила Георгиевна, спасибо, не беспокойтесь, пожалуйста. Я знаете куда приехала? Я приехала в институт кардиостимуляции и сейчас поеду в Олимпийскую деревню, на проверку…
Людмила Георгиевна подошла ко мне, ее глаза широко смотрели на меня:
– Желаю вам доброго здоровья, чтобы у вас все было хорошо. Пусть хранит вас Бог!
– Спасибо. Я не имею права задерживать вас долго. Извините за все. Я ухожу. До свидания.
Я повернулась к выходу. Людмила Георгиевна сопровождала, чтобы закрыть дверь. У двери я обернулась на несколько секунд:
– Да, Людмила Георгиевна, почаще появляйтесь по телевизору. Ладно?
– Постараюсь по мере возможности.
Наши глаза встретились, и, наконец, мы невольно обменялись легкими улыбками…».
Екатерина Рогалева не просто увлекалась моими песнями, она не коллекционировала их для показной демонстрации своей любви ради того, чтобы на ее увлечение обратили внимание. Песня стала спутником ее жизни в самом глубоком понимании этого слова. Катя духовно росла, размышляя о смысле искусства, воспитывала в себе любовь к своей стране без пафоса, без ложного патриотизма. Я горжусь тем, что у меня такие внимательные, думающие и преданные слушатели.
* * *Зыкина получила сотни тысяч писем и от поклонников, и просто людей, просящих содействия в решении жизненно важных, не требующих отлагательства вопросах. Как могла, помогала: одним посылала деньги, другим доставляла дефицитные лекарства, третьим сокращала хлопоты в приобретении инвалидных колясок, жилья, в предоставлении заслуженных льгот, четвертым помогала избежать тюремной решетки. Было такое. Пришло письмо из Владимира от матери, сына которой осудили якобы за воровство. Зыкина поехала во Владимир, и судебное решение было пересмотрено.
