Елена Федорович - История профессионального музыкального образования в России (XIX – XX века)

Другой ученик Н.Г. Рубинштейна, выдающийся музыкант А. И. Зилоти, утверждал, что индивидуализированное обучение сказывалось на игре самого Н.Г. Рубинштейна во время занятий. Позанимавшись после его смерти недолго у Антона Григорьевича, Зилоти, сопоставляя методы работы обоих братьев, писал: «Я невольно вспоминаю уроки Николая Рубинштейна, который нам всегда так играл, чтобы мы все-таки не теряли из вида ближайшей точки к идеалу, то есть соображался со способностями каждого данного ученика и играл настолько хорошо, чтобы этот ученик не терял надежды когда-нибудь достигнуть этой точки. Н.Г. Рубинштейн играл каждому ученику иначе, то есть, чем лучше был ученик, тем лучше он играл, – и наоборот» (цит. по: [7. С. 218]).

Это наблюдение можно в разных вариантах встретить в воспоминаниях многих учеников Николая Григорьевича; говорили, сравнивая его показ с показом старшего брата, что после показа Антона Рубинштейна хочется закрыть рояль и больше никогда не подходить к нему, а после показа Николая Рубинштейна, напротив, хочется заниматься еще больше. Другими словами, показ А. Г. Рубинштейна был скорее артистическим, а показ Н.Г. Рубинштейна – именно педагогическим.

Переведя слова учеников Николая Григорьевича на современный педагогический язык, можно утверждать, что он, говоря словами Л.С. Выготского, ориентировал учеников на зону ближайшего развития [17]. Нет сомнений, что современная концепция развивающего обучения в музыкальной педагогике опирается во многом на опыт работы братьев Рубинштейнов.

Говоря о педагогике А. Г. и Н.Г. Рубинштейнов, нельзя не упомянуть и таком важном факторе, как обаяние крупной личности. Таким обаянием обладали оба: блестящие артисты, музыканты с большой буквы. Они одними своими именами уже привлекали молодежь. Парадоксальные, афористичные высказывания Антона Григорьевича, изысканное остроумие Николая Григорьевича, блистательное мастерство обоих – эти качества сами по себе обладали мощным педагогическим воздействием. Попасть в класс Николая Рубинштейна было мечтой самых одаренных молодых музыкантов мира, а учиться у Антона Рубинштейна считал за счастье Иосиф Гофман, уже бывший к моменту начала занятий мировой знаменитостью. Он, бесспорно, является крупнейшим из учеников Антона Рубинштейна.

Среди множества учеников Николая Рубинштейна наиболее крупные фигуры – Э. Зауэр и А. Зилоти, а также С.И. Танеев, замечательный русский композитор и пианист, ставший главным продолжателем педагогической линии Н.Г. Рубинштейна. Он заимствовал у своего учителя очень многое: не только тип мышления – умение понимать музыку, опираясь на ее внутренние закономерности, но и способность проникать в индивидуальную психологию учащихся и вести их от интеллектуального понимания музыки к ее эмоциональному постижению. Крупнейший музыкальный критик тех лет Н.Д. Кашкин писал о Танееве: «Впоследствии он применял приемы преподавания Н.Г. Рубинштейна не только в классе фортепиано, но и в теории музыки… Даже в последнее время, обсуждая те или другие способы преподавания, он иногда говорил: “Николай Григорьевич в подобных случаях требовал того-то и того-то”, и это для него являлось как бы основным положением, не подлежащим оспариванию» (цит. по: [9. 238]). Фортепианной педагогикой Танеев занимался недолгое время. Но благодаря его пианистическим выступлениям, беседам в фортепианном и теоретическом классах о заветах Рубинштейна, четырехручному музицированию на высоком исполнительском уровне с учениками и многому другому фортепианно-педагогические принципы Н.Г. Рубинштейна продолжают развиваться. Несомненно, рубинштейновские принципы оказали влияние на видного фортепианного педагога последующих лет – В.И.Сафонова.

С.В. Рахманинов, пианизм которого формировался на основе исполнительских традиций братьев Рубинштейнов, занимался у А. И. Зилоти, ученика Николая Григорьевича. Помимо этого, Рахманинов был связан с Н.Г. Рубинштейном и по другой линии – через Танеева, в теоретическом классе которого он обучался (а следовательно, и музицировал с ним на фортепиано, что оставляло на танеевских воспитанниках сильнейший отпечаток). Есть, по мнению Л.А. Баренбойма, основания утверждать, что музыкально-педагогические методы Николая Григорьевича – тоже через Танеева – были восприняты, получили живой отклик и развитие также и у другого воспитанника Московской консерватории – Л.В. Николаева, ставшего впоследствии основоположником ленинградской пианистической школы.

Если кратко суммировать сделанное Рубинштейнами для российского музыкального образования и просвещения, а также фортепианной педагогики, то основным является следующее:

1. Усилиями Рубинштейнов было создано профессиональное музыкальное образование и намечена его важная ветвь – музыкально-педагогическое образование.

2. Музыкально-просветительская деятельность огромного масштаба в сочетании с появлением профессиональных кадров способствовали резкому подъему музыкальной культуры всего российского общества. Россия из отсталой в музыкальном отношении страны, каковой она являлась еще в первой половине ХIХ в., к концу того же века превращается в один из музыкальных центров мира.

3. Фортепианная педагогика Рубинштейнов, давшая начало отечественной педагогике исполнительского искусства, несмотря на позднее по сравнению с Западной Европой ее возникновение в России, сложилась как наиболее прогрессивная в мире. Основные отличительные черты педагогики Рубинштейнов, получившие дальнейшее развитие в отечественной музыкальной педагогике:

■ содержательность как приоритет содержания над внешними факторами, всегда имеющими значительный удельный вес в обучении исполнительскому искусству. Содержанием в данном случае является понимание художественной сути исполняемой музыки, для чего необходимо в первую очередь развитие личности учащихся, формирование их общей и музыкальной эрудиции, которые должны опережать и определять становление технических навыков. Такой подход имел ярко выраженную прогрессивную направленность на фоне развития мировой музыкальной и общей педагогики;

■ самостоятельность учащихся. Вопреки традициям обучения, при которых наиболее существенные результаты (в их внешнем проявлении) достигались воспроизведением учащимися моделей, предложенных педагогом, Рубинштейны добивались самостоятельного постижения ими нового на основе усвоенных ранее закономерностей;

■ оптимальное сочетание рационального и эмоционального подходов в постижении музыки, что традиционно является проблемой музыкальной педагогики;

■ индивидуальный подход к учащимся различного уровня, учет психологических факторов, сочетание требовательности и предоставления свободы ученикам.

Педагогическая и просветительская деятельность братьев Рубинштейнов явилась мощным фундаментом, на котором начала свое интенсивное развитие профессиональная ветвь российской музыкальной педагогики в целом и фортепианная педагогика в частности. Рубинштейнами были заложены не просто определенные традиции, касавшиеся частных педагогических проблем; они создали традицию высокого качества и прогрессивной направленности российской музыкальной педагогики относительно уровня и направленности мировой педагогики в целом. Эти традиции были сохранены и продолжены последователями Рубинштейнов.

В послерубинштейновский период российская музыкальная педагогика интенсивно развивалась. Из Петербургской и Московской консерваторий вышло немало ярких педагогов, прежде всего пианистов.

Плодотворность педагогики Рубинштейнов, ее наполненность лучшими достижениями мирового педагогического опыта нашли выражение также в том, что после ухода основоположников традиции, заложенные ими, не потускнели, а напротив, воплотились в творчестве плеяды ярких педагогов-музыкантов.

В ряду крупных педагогов-пианистов конца ХIХ – начала ХХ вв. выделяются три фигуры: А. Н. Есипова, В.И. Сафонов и Ф.М. Блуменфельд. В их деятельности отчетливо прослеживаются не только новаторские фортепианно-методические установки, но, в первую очередь, ценное педагогическое содержание.

Одним из крупнейших музыкантов своего времени была Анна Николаевна Есипова (1851–1914), одаренность которой неоднократно отмечал сам А. Г. Рубинштейн. Среди женщин-пианисток она делила пальму первенства с С. Ментер и Т. Карреньо. В своем исполнительском искусстве Есипова проделала значительную эволюцию от салонных пьес второстепенных композиторов к репертуару, содержащему лишь произведения значительной художественной ценности. Искусство Есиповой высоко ценил А. Г. Рубинштейн, в 1880-е гг. называвший ее лучшей из современных пианистов.

Последние 20 лет жизни она посвятила в основном педагогической деятельности, и этот период в Петербургской консерватории называют «есиповским». Ее известность как блестящего педагога перешагнула границы России, и заниматься у нее, помимо молодых российских музыкантов, приезжали также пианисты, окончившие Парижскую, Берлинскую, Лейпцигскую консерватории.