Александр Стефанович - Пугачёвочка. Концерт в четырёх частях
Пугачева в слезы, у нее истерика. Мы запираемся в номере, никуда не идем. Он к нам снова стучится и спрашивает, почему не пошли ужинать, отвечаем, что есть не хотим. И слышим в ответ: «Я так понимаю — вы считаете себя выше других артистов? Не хотите сидеть с ними за одним столом?» Мы его выставляем и принимаем решение покинуть эту посудину.
На следующее утро теплоход приходит в Ялту. Мы демонстративно забираем свои чемоданы и спускаемся по трапу. Вслед несутся крики и проклятия. Устроители круиза уже продали билеты на концерты Пугачевой, а тут все срывается!
Выходим на набережную. Там гуляют счастливые отдыхающие, а мы никуда не можем приткнуться. Зашли в одну гостиницу, в другую, позвонили в третью. Мест нет. Все давно забронировано. У Пугачевой гостиничные работники берут автографы, но помочь ничем не могут.
И кто же нас спас? Угадайте с трех раз.
Глава двенадцатая
Так поступают примадонны
— Есть только один человек, который может нам помочь, — говорю я Алле. — Это Соня Ротару. Она здесь, в Ялте, живет и к тому же депутат Крымского областного совета.
— Нет, — заявляет Пугачева. — С какой стати я буду у нее что то просить?
— Ну, хочешь, я сам позвоню?
— Звони.
А я с Соней познакомился гораздо раньше, чем с Аллой. Нас представил друг другу композитор Леня Гарин лет за пять до этого на фирме «Мелодия». Ротару тогда записывала его песню к моему дебютному фильму «Вид на жительство».
В один прекрасный летний день пришел я в студию, располагавшуюся в бывшей англиканской кирхе, и увидел совершенно фантастическую девушку с точеной фигурой и горящими глазами, которой были очарованы абсолютно все присутствовавшие там мужчины. И Витя Бабушкин, знаменитый звукорежиссер, и Леня Гарин, и я. А Соня еще была в каком-то невероятном кураже и просто светилась. Я, конечно, попросил Леню нас познакомить. И как только он это сделал, сказал:
— Соня, вы должны сниматься в кино!
— Так за чем же дело стало? — удивилась она. — Вы же режиссер. Снимите меня. Я согласна.
Это было похоже на шутку. Мы посмеялись, а через десять лет я действительно снял Ротару в своем фиьме «Душа»!
Но об этом позже. А тогда я пошел в телефонную будку, бросил в автомат две копейки и набрал ее номер:
— Алло! Сонечка? Это Саша Стефанович, здравствуй, Помоги нам, пожалуйста, мы с Пугачевой оказались в твоей Ялте без крыши над головой. Сделай нам какую-нибудь гостиницу.
Передаю Алле трубку. Алла нехотя ее берет.
— Привет, Соня, как дела?
Они главные конкурентки на советской эстраде, но делают вид, что подруги. И отношения у них сложные, сразу не разберешься, кто к кому может обратиться, и с какой просьбой.
— Ладно, — говорит Ротару. — Позвоните мне через пятнадцать минут. Только предупреждаю, чтобы потом не было обид: устроиться в гостиницу в разгар сезона здесь практически невозможно, но я попробую помочь.
Через четверть часа сообщает, что достала нам номер люкс в гостинице на набережной, но только на одни сутки, до двенадцати часов следующего дня. Я благодарю:
— Сонечка, спасибо большое, мы тебя приглашаем, приходи с мужем, То ликом, отметим нашу встречу. Ресторан на твой выбор. Какой ты посоветуешь?
— Тут под Ялтой в горах открылось новое заведение — «Лесная поляна». Заезжайте туда завтра часа в два, я обязательно буду. А вы ко мне приходите вечером на концерт в Летний театр.
Заселились мы в гостиницу, опять вышли на набережную, и вдруг к нам подходит импозантный мужчина:
— Здравствуйте, вы Алла Пугачева?
— Да.
— А вы, очевидно, ее муж?
— Вроде того.
— Ну, а меня зовут Валентин Молчанов, я директор круиза.
— Еще один директор на нашу голову! — кричит Пугачева и обрушивает на него все народные выражения, которые знает. По справедливости ими следовало бы обложить директора круиза с «Ивана Франко», но под руку попался этот. Молчанов обескуражен, но стоически выдерживает поток незаслуженной брани. Когда, наконец, наступает пауза, я объясняю, как с нами поступили на том корабле. Он сочувствует и говорит:
— Видите на рейде огромный красивый корабль? Это «Леонид Собинов», судно английской постройки, ходившее между Америкой и Англией, теперь оно куплено Советским Союзом, и работает на линии Япония — Гонконг — Австралия. В Черное море мы зашли сменить команду. И нас, чтобы не простаивали, пустили в круиз. Я его директор и гарантирую вам самую лучшую каюту и самое лучшее отношение. Мне хочется, чтобы вы изменили свое отношение к морякам Черноморского флота.
Но Алла продолжает дуться. А я понимаю, что положение у нас безвыходное, — завтра выпрут из отеля, опять окажемся на улице. Как мужчина я должен разрулить ситуацию. Отзываю Молчанова в сторону: «Слушайте, Валентин. Если обеспечите хорошие условия, то мы вас отблагодарим. Только без обмана».
Он кивает. Договорились встретиться через два часа на том же месте. И разошлись — Молчанов на корабль, мы обедать. Пугачева о наших «терках» с Валентином пока ничего не знает.
Возвращаемся на набережную и опять видим Молчанова. Пугачева взрывается:
— Ну, что вам еще нужно?
Я говорю:
— Подожди, угомонись. Валентин, какие новости? Он отвечает:
— Я поговорил с капитаном. Это самый молодой и красивый капитан Черноморского флота Николай Николаевич Сопильняк. Он вам, Алла Борисовна, передает личное приглашение. Вас ждет белый трехкомнатный люкс, с ванной. Таких номеров нет ни на одном корабле советского флота. Вы можете плыть с нами до Батуми, можете продолжить круиз до Одессы или выйти в любом порту. Но самое главное — вы никому ничем не обязаны, вы личные гости капитана.
— А концерты? — ехидно интересуется Алла.
— Можете не давать. Ваше пребывание на нашем борту мы сочтем большой честью.
Согласитесь, исполненная достоинства речь Молчанова разительно отличалась от брани хама с «Франко». Мы ударили по рукам. Забегая вперед, могу сказать, что Валентин Молчанов с этого дня стал нашим другом.
Вечером купили букет цветов и пошли к Соне на концерт. В середине выступления она, как бы между делом, произносит, обращаясь к публике:
— В нашем зале сегодня находится известная московская певица Алла Пугачева, пришедшая меня поприветствовать…
Вроде бы ничем не обидела — но как сказала! Алла поднимается на сцену и произносит ответную речь:
— Что сказать? Мне понравилось. Пой, Сонька, ты действительно, народная артистка, — и протягивает ей букет. А Ротару только что присвоили звание Народной артистки Украины.
«Да, — думаю, — между певицами такого класса существуют особые отношения». Я ведь до этого был свидетелем похожей истории — когда на концерт Пугачевой в Театр Эстрады пришла Клавдия Ивановна Шульженко. Это было подобно тому, как если бы сейчас на выступление к провинциальной певичке явилась сама Пугачева. Алла чуть в обморок не упала, узнав, что в зале Шульженко. А у той еще в руках букет цветов.
Когда концерт заканчивается и народ, расталкивая друг друга, бросается к сцене, я беру двух крепких молодых людей, подхожу к Клавдии Ивановне и говорю: «Если вы хотите поприветствовать Пугачеву, мы вас проведем». Она с трудом поднимается по ступенькам. Зал встает, раздаются овации. Шульженко выходит на сцену, но не приближается к Алле, стоящей в центре у микрофона, а остается возле кулисы. Говорит приветственные слова, бросает цветы в направлении Пугачевой и с гордо поднятой головой возвращается в зал. Этим жестом Шульженко как бы показывает, кто есть кто…
Но вернемся в Ялту. На следующий день утром Ротару звонит нам в отель и предупреждает: «Ребята, наш уговор по поводу совместного обеда в силе, но могу опоздать. У меня сегодня ответственная съемка на вертолете, так что не обессудьте. Местное телевидение снимает мою новую песню на фоне крымских красот. Как закончу — сразу к вам».
Мы с Аллой выписываемся из гостиницы и едем в указанный Соней ресторан. До отхода «Леонида Собинова» еще целых шесть часов. Сидим за столиком в ожидании полчаса, час, а Сони нет и нет. Алла ухмыляется:
— Все понятно…
— Не похоже на нее, — возражаю я. — Соня человек ответственный. Ну, не получилось приехать вовремя, всякое бывает, она же предупреждала, что может задержаться на съемке.
В ожидании Ротару мы решили немного погулять вокруг ресторана. Углубились в лес. Атмосфера непонятно почему, была какой-то тревожной, гнетущей. Над нашими головами шумели высокие кроны деревьев, но щебета вездесущих птиц не было слышно. Когда вернулись, нас встречал весь персонал ресторана.
— Слава богу! — запричитали официантки и посудомойки. — Какое счастье, что вы целы и невредимы!
— А что могло случиться? — удивились мы.
— Да тут такое дело… За последние несколько недель в лесу рядом с рестораном произошла цепь загадочных убийств. И злодеи до сих пор не пойманы.
