Мой муж Джон - Леннон Синтия
Я стала обычной мамой, отводящей ребенка в школу, посещающей местный супермаркет, и меня это вполне устраивало. Теперешняя моя жизнь нисколько не походила на прежнюю, подле Джона, однако я и не пыталась вернуться к ней, предпочитая снова оказаться среди обычных людей. Большинство из тех, с кем я общалась, понятия не имели, кто я. С Джоном, даже на публике, я всегда находилась на заднем плане, поэтому без него меня никто не узнавал. Да и кто мог подумать, что в очереди в кассу супермаркета он встретит жену экс — битла? Если мне кто — то и говорил, что мое лицо кажется ему знакомым, я улыбалась и изображала удивление. Обычно это срабатывало: любопытствующий извинялся и уходил.
Конечно, у меня все еще оставались друзья среди знаменитостей, мы с Роберто часто проводили с ними восхитительные вечера, однако я старалась держать этот мир на расстоянии от своей будничной жизни. Даже родители одноклассников Джулиана, заходившие с детишками на чай, редко интересовались, кто мы и откуда.
Перед самым Рождеством 1972–го, спустя год или чуть больше после нашего переезда, умерла от цирроза печени тетя Джона, Хэрри. Ей было всего пятьдесят шесть. Она никогда не пила, поэтому это было особенно неожиданно и печально. Мы с мамой поехали в Ливерпуль на похороны. Было очень приятно вновь увидеться со всеми родственниками Джона. Джулия, которой уже исполнился двадцать один год, пришла с мужем и маленькими детьми — мальчиком и девочкой. Джекки стала парикмахером, а Дэвид, сын Хэрри, привел свою жену, которая ждала второго ребенка. Старшая сестра, Лейла, работала врачом — консультантом, и у нее было трое детей. Тетушка Мими тоже присутствовала, ей уже исполнилось семьдесят, но, к моему удивлению, у нее не было ни единого седого волоса. Едва закончилась служба, она набросилась на меня: «Чем ты думала, глупая, когда развелась и дала ему уйти к этой женщине?» Я заметила, что меня никто не спрашивал. Но Мими мой ответ не устроил: «Ты должна была остановить его. А теперь смотри, каким идиотом он себя выставляет!» Мне стало смешно. Столько лет она от меня нос воротила, а теперь, видите ли, недовольна, что я не удержала мужа. То, что тетушка Джона осталась прежней, все такой же вспыльчивой и несдержанной, в какой — то мере даже успокоило меня. Я пообещала ей, что мы с Джулианом приедем к ней в Пул погостить, и, несколько смягчившись, она отошла от меня в поисках очередного объекта для словесных баталий.
Позже Джулия рассказала мне, что, когда Мими встретилась с Джоном и Йоко после выхода в свет их альбома Two Virgins, она спросила: «Слушайте, почему вы не могли найти кого — нибудь посимпатичнее, если уж вам обязательно нужен был кто — то голый на обложке?» Прямо и без обиняков, как всегда.
Это была моя первая поездка в Ливерпуль за много лет, и я подумала тогда: как же мне его не хватает! Я пообещала себе, что, если появится такая возможность, я обязательно вернусь туда. В Уимблдоне было хорошо, но там я никого не знала, а жить с Роберто становилось все труднее. Его ресторанные загулы не прекратились, кроме того, он открыл счет в компании, занимавшейся пассажирскими перевозками, и каждый вечер мотался на такси в Вест — Энд и обратно, добавляя нам счетов. Он все еще управлял отцовским рестораном, Da Bassano, но каждый день туда набивались друзья и знакомые, которые ели — пили и ничего при этом не платили. Ему хотелось, чтобы все вокруг его любили, и его популярность финансовым бременем ложилась на наши плечи.
Роберто вообще был донельзя избалован родителями и никогда не сталкивался с суровыми буднями жизни. Он относился ко всему легко, весело и играючи, и наконец я поняла, что с меня хватит, больше не могу. Мне было не до праздников, когда в конце каждого месяца я подсчитывала наши долги и не могла заснуть. Просить, умолять и требовать — все это не приносило никакого результата. Он давал обещания, которые не выполнялись, клялся в любви, дарил цветы, смотрел на меня невинными щенячьими глазами, пока я волей — неволей не рассмеюсь..
К 1973 году я понимала, что наш брак обречен. Единственное, почему я не ушла раньше, это Джулиан. Я не могла лишить его столь значимого для него человека. Роберто так много сделал, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся после ухода Джона. Но другого выхода я не видела. Я не могла больше жить с человеком, который не намерен взрослеть, работать и разделять со мной обязанности. С тяжелым сердцем я сказала Роберто, что хочу развестись.
Втроем мы долго лили слезы, и мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы довести дело до конца. Утешало меня лишь то, что Роберто, несмотря на глубокую обиду, никогда не оставлял Джулиана. Как ни странно это для отчима, да еще после столь недолгого брака, Роберто постоянно поддерживал с нами связь и регулярно приглашал Джулиана в Италию, где несколько лет спустя, по иронии судьбы, он стал довольно богатым человеком.
Они с Джулианом оставались добрыми друзьями вплоть до смерти Роберто от сердечного приступа двадцать лет спустя. Он оставил посмертное письмо, из которого следовало, что на имя Джулиана в швейцарском банке открыт счет на 100 тысяч фунтов. После расследования, проведенного банком, выяснилось, что никакого счета нет. Во всяком случае, так утверждал представитель банка. Мы так и не добрались до сути этой таинственной истории, но в 1998 году свой диск Photograph Smile Джулиан посвятил памяти Роберто, любимого отчима, который был для него отцом в гораздо большей степени, чем Джон.
В 1974 году, после развода с Роберто, мы с Джулианом переселились на север. Я приобрела загородный домик в поселке Меолс, округ Уиррал, недалеко от Хойлейка. Было здорово оказаться снова дома. Мы жили в какой — то паре километров по шоссе от мамы, и можно было видеться когда угодно. Я записала Джулиана в Кингсмидскую школу, рядом с домом. Это была уже пятая школа в его неполные одиннадцать, и, конечно, Джулиану было нелегко, но школа ему понравилась. Он сразу же сошелся с Джастином Клейтоном, с которым дружит и по сей день.
Наш домик был совершенно обычным, и я понимала, что это лишь временное пристанище, необходимое, чтобы перевести дух после двух неудачных браков и решить, чего я хочу от будущего. Я скучала по Роберто и иногда спрашивала себя, правильно ли я поступила. Джулиану его тоже не хватало. Как же так? Как получилось, что оба мои замужества потерпели крах? И это при том что мужчины мне достались совершенно разные, не имевшие ничего общего между собой, — разве что и тот и другой вытянули из меня все нервы. С восемнадцати лет я впервые в жизни была одна и чувствовала, что схожу с ума от одиночества. Но опускать руки я не имела права: мне нужно было заботиться о сыне.
Возможно, из — за всего, что ему пришлось пережить, Джулиан выглядел старше своего возраста и порой бывал слишком серьезным. В его лице мне чудилось что — то средневековое, напоминающее барельефы на древних надгробиях. Как будто он уже жил когда — то на этой земле, и не раз, — такая недетская мудрость светилась в его взгляде. Джулиан заботился обо мне не меньше, чем я о нем. Он умел внимательно выслушать, успокоить, старался, как мог, оградить меня от переживаний. Мы были близки по — особому, как бывают близки только мать — одиночка и ее единственный ребенок.
Потихоньку приходя в себя после второго замужества, я с удивлением прочитала в газетах, что в жизни Джона тоже произошли большие перемены: они с Йоко разошлись. Похоже, это произошло по обоюдному согласию; они решили пожить врозь какое — то время, и в конце 1973–го Джон переехал в Лос — Анджелес со своей молодой помощницей — китаянкой Мэй Пэнг.
Что это могло значить для Джулиана? Захочет ли теперь Джон выйти на связь со мной, чтобы повидать сына? Я раздумывала, что мне теперь делать: позвонить ему самой или просто сидеть и ждать, что будет дальше. На тот момент я решила, что не буду торопиться и подожду.
С Джоном, судя по всему, творилось что — то странное. За последнее время его имя несколько раз мелькало в заголовках статей, в которых описывались его пьяные похождения. При этом он был полон творческих сил, как, пожалуй, никогда: он работал над альбомом своих любимых песен других авторов, для чего пригласил к сотрудничеству давних друзей, в том числе Ринго и певца Гарри Нильсона. Я очень надеялась, что это станет началом нового, более светлого периода в его жизни, где, быть может, найдется место и Джулиану. Но вот звонить ему первой или он сам позвонит?..
