Джо Бойд - Белые велосипеды: как делали музыку в 60-е
Кристина встретилась с Уордом, когда они с Мэнди были танцовщицами в клубе Murray’s Club в районе Мэйфэйр. Он не хотел заниматься с ней сексом, она ему слишком сильно нравилась. Он заползал в ее постель после того, как делал это обычно с проституткой в соседней комнате. Уорд любил держать Кристину при себе и таким образом иметь возможность наблюдать весь тот хаос, который она сеяла среди его высокопоставленных друзей. Однажды во время оргии она посмотрела вниз между своих ног и обнаружила голову Стивена, со знанием дела углубившегося в ее промежность. Он так никогда и не сказал ей, знал ли, чью «киску» вылизывал.
Уорд представил Кристину Лаки во время «экспедиции» с целью покупки марихуаны на Уэстборн-Парк-роуд летом 1962-го. То кафе, где они встретились, находилось за углом от места первых выступлений Pink Floyd. За четыре года, разделяющих эти два события, мир изменился до неузнаваемости. Тогда наркотики были экзотической редкостью, употребляемой только выходцами из Вест-Индии и небольшим количеством хипстеров. Когда Кристина нашла убежище в лице Джонни Эджкума, Карибский кризис еще неясно маячил на горизонте. А когда соперники выясняли отношения в рукопашной схватке в Сохо, советские корабли, везущие ядерные ракеты, уже плыли по направлению к Гаване. За ними неотступно следовали американские истребители и подводные лодки. В тот момент, когда нож Джонни располосовал лицо Лаки, «Хрущев моргнул»[277] и корабли повернули назад. Могу поспорить, что из этих двух событий именно поножовщина в Лондоне в большей степени повлияла на политическую историю Британии. Без этого лейбористы едва ли пришли бы к власти на следующих выборах. Единственный способ, которым мы могли воздать должное этому совпадению, заключался в том, чтобы пустить запись в стиле ска «Please Mr Kruschev (Don’t Drop That Bomb)» на заднем плане во время танцев перед сценой драки. Восемнадцать месяцев спустя во Flamingo Club, где дрались Эджкум и Гордон, пройдет первый концерт английского турне Джона Ли Хукера на следующий день после его изящного поклона в зале Hammersmith Odeon.
Мы с Майклом — и наши партнеры Стив Вули и Ник Пауэлл из компании Palace Pictures[278] — планировали «Скандал» как мини-сериал на три вечера. Это было идеально для телевидения: несметное число сюжетных линий с действующими лицами от самых низов до самых верхов английского общества, сходящихся в заключительный вечер, когда Профьюмо сначала отрицает, а затем вынужден признать свою связь с Кристиной и тем самым приводит к отставке правительство Гарольда Макмиллана. На судебном процессе по обвинению Уорда в сводничестве английский истэблишмент излил свою ярость на этого «зарвавшегося сына викария». Уорд был успешным остеопатом, у которого не было никакой необходимости зарабатывать деньги, занимаясь сутенерством Он скорее бы умер, чем взял бы что-то со своих друзей, таких как принц Филипп[279], за то, что представлял их девушкам. Но как большинство пробившихся наверх, он недооценивал жестокость правящих классов. Его приятель лорд Астор, которому Уорд поставлял девушек целыми автомобилями «бентли» и которого таким образом познакомил с его будущей женой, Бронуин, предпочел уехать из страны, вместо того чтобы появиться на суде и свидетельствовать в его защиту.
Мы заключили с ВВС контракт на написание сценария, но, как только об этом узнал Совет управляющих, он был разорван. Channel Four, по идее склонный к риску новый телеканал, отверг нас, найдя, что тема «в самом дурном вкусе, который только возможен». Казалось, ни один из телевизионных управленцев не хотел из-за нашего проекта в самом конце карьеры потерять полагавшийся за многолетнюю безупречную службу рыцарский титул. В конце концов Стив Вули убедил остальных, что единственным нашим вариантом является полнометражный художественный фильм. Мы пригласили Джона Херта на роль Стивена Уорда, Джоан Уолли на роль Кристины и, что было гениальным ходом Стива, Бриджит Фонду на роль Мэнди. А еще мы с Майклом провели несколько пьяных послеполуденных часов, вынимая страницу за страницей из нашего горячо любимого сценария на четыре с половиной часа и швыряя их в камин.
«Благовоспитанный» образ королевской семьи и аристократии на протяжении десятилетий играл роль одного из факторов, предопределяющих социальное поведение. В пятидесятые тинэйджеры бунтовали, но представление Англии о самой себе как о респектабельной, благонравной стране был настолько всепроникающим, что на деле мало что изменилось. Начало шестидесятых принесло судебное разбирательство по признанию книги «Любовник леди Чаттерлей» непристойной, на котором обвинитель вопрошал присяжных: «Дамы и господа, будьте честны сами с собой. Вы действительно хотели бы, чтобы эту книгу читали ваши слуги или жена?» Затем последовал развод герцогини Аргайлской, где одна фотография была предъявлена в качестве доказательства, но скрыта от невинных глаз публики. Она получила печальную известность под названием «фото с безголовым мужчиной», и все знали, что на ней изображено — герцогиня, делающая минет[280].
Потом появились Кристина, Мэнди и Лаки — не только для того, чтобы забить последний гвоздь в гроб респектабельности высших слоев общества, но и для того, чтобы сместить самодовольное правительство консерваторов. Лейбористы были у власти на протяжении последующих пятнадцати лет. Чтобы от них избавиться, потребовалась миссис Тэтчер, а также кое-какие сомнительные интриги сотрудников MI5[281], придерживавшихся правых взглядов. Наши исследования давали основания полагать, что MI5 давно знала о треугольнике «Профьюмо — Килер — Иванов» и пыталась, в духе Джона Эдгара Гувера[282], использовать эту информацию для давления на правительство в том, что касалось глубоко оскорбительной политики «разбазаривания империи». Появившись на первых полосах желтой прессы, эта история стала достоянием гласности, и, должно быть, сотрудники MI5 чувствовали себя обязанными работать против лейбористов, которых их же собственный просчет и допустил в парадную дверь дома на Даунинг-стрит.
Хотел бы я знать, как выглядели бы шестидесятые в Британии под властью тори. Летом 1967-го полиция могла арестовывать людей направо и налево, но было такое смутное чувство, что Гарольд Уилсон и его министры не были полностью на стороне «противника». Я чувствовал, что мы многим обязаны Кристине и выбранному на роль жертвы Стивену Уорду. Изучая различные материалы во время работы над «Скандалом», я лучше понял ту страну, в которую прибыл весной 1964-го. Это помогло объяснить то чувство авантюризма и эмоционального возбуждения — на сдержанный английский манер, — которое мне удалось обнаружить у многих людей. Как будто бы с их плеч свалилась тяжелая ноша. И вот двадцать лет спустя я открыл для себя, кто в значительной степени послужил причиной этих изменений.
В то время, когда приближался выпуск «Скандала», я молился, чтобы «в Палате общин были заданы вопросы». Я мечтал о сомкнутых рядах важных персон из лагеря тори, объединившихся в осуждении «этого постыдного фильма». Но то, что произошло в действительности, гораздо явственнее указало на классовые пороки Англии. Нападки на фильм последовали, но не со стороны правых. Джо Граймонд, отставной лидер либеральной партии, резко критиковал нас в печати, так же как и бывший министр-лейборист Рой Хэттерсли. Наиболее показательным в этом отношении был званый ужин, отчет о котором появился в журнале Private Eye[283]. Гарольд Пинтер и леди Антония Фрейзер[284] развлекали собрание «сильных и добродетельных» левого крыла английского истэблишмента. Когда кто-то заметил, что «Скандал» с удовольствием смотрят, взбешенный Пинтер, как говорят, заперся в своем кабинете, отказываясь появляться, пока нанесшая обиду сторона (это была Пенни Мортимер[285], которая позже подтвердила мне эту историю) не покинула дом. Ужас, который честолюбцы испытывают при оскорблении наследственных привилегий, поражает меня подобием того отвращения, которое англичане чувствуют к собственной народной музыке. Но это, возможно, слишком заумные рассуждения, чтобы здесь в них пускаться.
Мало что доставило мне такое же удовлетворение, как успех «Скандала». До этого фильма большая часть британской общественности резюмировала для себя это дело таким образом «Профьюмо не повезло, Уорд был аферистом, который получил по заслугам, а Кристина — шлюха». Сейчас, я думаю, взгляды изменились в сторону: «Уорд был ложно обвинен, Профьюмо получил по заслугам, а Кристину просто использовали». Благодаря полному сочувствия исполнению Джона Хёрта и замечательному сценарию Майкла нам удалось представить частицу британской истории в новом свете.
Приложение II
Кто есть кто
Словарь главных персонажей книги в алфавитном порядке[286]
Андерсон, Стиг (швед. Stig Erik Leopold «Stikkan» Anderson, 25.01.1931—12.09.1997) — ключевая фигура шведской звукозаписывающей индустрии в 1960—1980-х годах, менеджер, автор текстов, основатель в 1960-м лейбла Sweden Music, а 1963-м — Polar Music.
