Queen. Полный путеводитель по песням и альбомам - Мартин Пауэр
THE FAIRY FELLER’S MASTER-STROKE
Художник викторианской эпохи Ричард Дадд имеет к этой песне самое непосредственное отношение. Талант Дадда, родившегося в 1817 году в семье аптекаря из Четхема, раскрылся в должной мере уже в отрочестве, когда он начал мастерски вырисовывать миниатюрные сценки. К 1837 году он уже обучался в Королевской академии в Лондоне, где преподаватели наперебой превозносили юного художника как одного из лучших мастеров своего поколения. Еще несколько важных заказов спустя Дадд обрел подлинную известность. К сожалению, печальную.
В 1843 году, когда молодой художник вернулся из поездки по Европе и Ближнему Востоку, всем стало совершенно ясно, что Ричард Дадд тронулся умом. Капризный, подверженный приступам паники, художник считал, что его преследуют демоны, намеренные сломить его волю и подчинить ее египетскому богу Озирису. Вдобавок художник вел себя все агрессивнее – и в итоге заколол собственного отца, которого посчитал «дьяволом в чужом обличье».
За этим последовало водворение Дадда в казенный приют, Бетлемскую больницу (ныне известную как Бедлам). Спустя годы Дадда перевели в только что выстроенный Бродмур, где он умер от чахотки в 1886 году. В общем, печальная судьба с трагическим финалом.
И все же, как бы он ни страдал, Ричард Дадд даже в стенах Бедлама не переставал писать картины. По правде говоря, многие арт-критики считают, что лучшие произведения Дадда созданы как раз в годы заключения – и в особенности одно полотно с настолько глубокой текстурой и с таким буйным микрокосмом деталировки, что при первом взгляде на него многие принимают картину за тканый гобелен. Речь идет о картине под названием «Мастерский замах сказочного дровосека», где крошечный мужичок с топором собирается расколоть большой каштан, из скорлупы которого затем сделают паланкин для славной королевы Маб. Полный причудливых, искаженных фигур, прячущихся за листьями, цветами и прочей растительностью, «Мастерский замах…» демонстрирует блистательный крах замутненного, но тем не менее гениального ума.
Увидев жутковатое творение Дадда в лондонской галерее Тэйт, Фредди Меркьюри был настолько им заворожен, что почувствовал необходимость срочно превратить шедевр изобразительного искусства в песню. «Фредди даже специально повел меня взглянуть на полотно, – вспоминал Рой Томас Бейкер. – Думаю, оно вполне вписывалось во все эти магические штуки, которыми тогда занимались Queen».
Как и только что отшумевшая «Ogre Battle», «The Fairy Feller’s Master-Stroke» предлагает слушателю стремительное путешествие по «внутреннему взору Меркурия». Музыкальная интерпретация работы Дадда кишит «герольдами на стрекозах», умудренными в неясных искусствах «наставниками юных» и веселыми «кутежниками» всех мастей – в то время как общим хаосом заправляет королева Маб собственной персоной. По-своему наивный и даже отчасти забавный тескт сочиненной Фредди песни чертовски точно отражает безумие картины, он великолепен – как и полностью соответствующая его размаху аранжировка: клавесины, гитары, колокольчики и тарелки разлетаются одновременно во всех направлениях, и все же, преданные своей цели, возвращаются назад, когда мелодия уже грозит затухнуть без их поддержки.
Прихотливые капризы и поразительная смелость «…Master-Stroke» как в зеркале отражают величие и безрассудство всего «Queen II».
NEVERMORE
Первая в цепочке сочиненных Меркьюри трогательных баллад, посвященных «непостоянству сердца», «Nevermore» исчезает, практически едва успев появиться. И все же мелодия и вокал остаются в памяти, голос Фредди удерживается на плаву с помощью протяжного фортепианного рефрена – а затем на помощь приходят и остальные участники Queen, предлагающие свою эмоциональную поддержку фразой «Зачем ты оставляешь меня, зачем обманываешь меня?». Для Меркьюри подобные раздумья были вполне естественны. «О, большинство сочиненных мною песен посвящены боли и мучениям, – признал он однажды. – Но в то же время все они не слишком серьезны, как бы понарошку. Когда я пишу новую песню, я не очень представляю себе, о чем она. Песни просто скапливаются внутри… И когда они прорываются наружу, их смысл не сразу доходит до меня».
THE MARCH OF THE BLACK QUEEN
Если Брайан Мэй подчинил себе «белую сторону» альбома, Фредди Меркьюри в той же степени ответственен за его темную изнанку – обстоятельство, которое лишний раз подчеркивает эта угрюмая композиция, посвященная «низкой, мерзкой и вульгарной» повелительнице «всея Тьмы». И то верно: в то время как дама, вдохновившая Мэя, бросает печальные взгляды, «изведав горести сполна», муза Меркьюри, похоже, предпочитает танцевать «в объятьях дьявола» и развлекаться, нанося татуировку на «все пирожки». Что бы сие не значило.
Для более проницательных критиков, однако, озорное упоминание о Черном монархе как о «королеве ночи» и «повелительнице тьмы» стало явным признаком нетвердости сексуальных предпочтений автора песни. Фредди мастерски парировал выпад. «Обожаю, когда кто-то старается найти тайный смысл в моих песнях! – признался он корреспонденту „NME“. – На самом деле это просто коротенькие сказки…»
Полет фантазии или прямое заявление о постельных вкусах, «The March Of The Black Queen» стала очередной мелодией Меркьюри, обозначившей новую ступень на пути к будущим свершениям, – среди прочего, на исходе шестой минуты, звучит нисходящий пассаж фортепиано, отчасти напоминающий тему, использованную в «Bohemian Rapsody». Легко вплывая в общий микс, он вскоре растворяется в россыпи нежных гитарных нот.
FUNNY HOW LOVE IS
Если «The March Of The Black Queen» представляет собой ту грань сочинительского таланта Фредди, которую в будущем станут тщательно исследовать и порой превозносить до небес, «Funny How Love Is» служит напоминанием о его неудачах. Гитарные переборы в духе Леннона, режущие слух скачки тональности и местами поистине ужасающий текст. Ну-ка, как вам это: «Забавно, как раскололась любовь Адама и Евы…»? Главное преимущество «Funny…» – в том, что она короткая.
SEVEN SEASOF RHYE
История о том, как «Seven Seas Of Rhye» со временем оказался в верхних строчках британского синглового чарта, – это рассказ о настоящем маленьком чуде, подготовленном счастливым стечением обстоятельств и попросту улыбнувшейся Queen удачей. Штатный «проталкиватель» EMI Ронни Фоулер начал раздавать копии «Seven Seas…» каждому встречному-поперечному уже за несколько недель до предполагаемой даты выхода сингла в свет в марте 1974 года. Реакция оказалась смешанной. «Слишком много эмоций», – посчитал некий диджей, в то время как обозреватель «Sounds» назвал пластинку «вялой и перепродюсированной».
К счастью, вся эта критика пропала втуне благодаря удачному для группы шансу: Дэвид Боуи отказался выступить в телепрограмме «Top Of The Pops» с песней «Rebel Rebel» – всего за день до назначенных съемок. Ухватившись за эту возможность, Фоулер зарезервировал время Боуи для своих новых подопечных, одновременно застолбив студийное время (руководство «TOTP» настаивало, чтобы артисты делали эксклюзивные версии своих
