Мой муж Джон - Леннон Синтия
Мы с Джоном были несказанно рады, что у нас наконец — то появился свой дом. Уже почти полтора года, как мы были женаты, но по — прежнему не имели своего собственного жилья, где можно было бы укрыться от любопытных глаз и бесконечно предъявляемых тебе требований. Понятно, что большую часть времени Джон находился вне дома, но если он не уезжал на гастроли, то вечера мы всегда проводили вместе. Я впервые начала себя ощущать замужней женщиной.
Квартира, однако, была не без недостатков. Она располагалась на последнем этаже трехэтажного дома, и, чтобы добраться до нашей двери, нужно было прошагать вверх пять узких и темных лестничных пролетов. Это не так уж легко, особенно если ты с коляской и ребенком, а то и с охапкой покупок в придачу. Приходилось оставлять коляску внизу, идти с Джулианом наверх, зафиксировать его как — нибудь, чтобы он никуда не делся и не упал, а потом возвращаться вниз за покупками.
И все же мне нравилось в Лондоне. Я бывала здесь еще ребенком, примерно пару раз в год, вместе с родителями, а позже, уже подростками, мы приезжали сюда с Фил. Мы снимали комнатку где — нибудь в районе Эрлс — Корт и отправлялись в художественные галереи, а вечерами околачивались в Сохо, с интересом наблюдая за темной стороной лондонской жизни. Потом, помню, мой брат Чарльз с его подружкой Кэти взяли меня с собой на мой первый мюзикл Salad Days в Вест — Энде. Для меня этот город был эпицентром культуры и всего самого поразительного и привлекательного. Я всегда мечтала жить в Лондоне, и вот мечта стала явью. В 9:30 утра мы с Джулианом уже были готовы к прогулке и с коляской отправлялись смотреть достопримечательности — ходили по магазинам или просто болтались по улицам, бывало, часами напролет. Даже когда Джон находился в командировке, я никогда не скучала, увлеченно и страстно, шаг за шагом, исследуя город.
Все резко изменилось, и уже в который раз, когда поклонники вычислили наше местожительство. Однажды утром мы проснулись и обнаружили у себя под окнами целый лагерь девиц — подростков. Их волосы были зачесаны в модный в те времена «пчелиный улей», а глаза подведены черным карандашом. Девушки расположились прямо на тротуаре и отныне пребывали там в любое время суток, днем и ночью. Если кто — то из жильцов забывал закрыть за собой дверь подъезда, они тут же проникали к нам на площадку, со своими спальными мешками и термосами.
Когда я выходила с Джулианом на улицу, фанатки, воркуя в восхищении, обступали его коляску так, что она исчезала под их склоненными спинами: «О, Син, какой же он хорошенький! Можно я его потрогаю? А можно я его покачаю?» Или: «О, Син, а в какую парикмахерскую ты ходишь? Ох, и какая же ты счастливая, что у тебя есть Джон. А где ты покупаешь одежду?» И так продолжалось бесконечно. Конечно, в большинстве своем они были доброжелательны, многие из них очень юные. Ужас в том, что их собиралось слишком много. Я очень старалась вести себя с ними вежливо, но иногда мне казалось, что это переходит всякие границы, и становилось по — настоящему страшно. Подходя к дому, я вынуждена была пробиваться сквозь толпу к двери подъезда, пытаясь держать себя в руках и выглядеть спокойной, но страстно желая одного — побыстрее войти в дом.
Джону приходилось еще хуже: они окружали его, когда бы он ни пришел домой, упрашивая дать автограф, пытаясь отстричь у него на память прядь волос или просто дотронуться до него. Он всегда был любезен со своими поклонниками. Он мог быть нетерпимым к прилипалам, искателям легкой наживы или подхалимам, но настоящих фанатов он уважал и заботился о них. Джон знал, что группа им очень многим обязана. В конце концов, именно они покупали их пластинки и билеты на концерты. Поэтому, как бы он ни устал, он всегда останавливался, чтобы дать автограф или просто поздороваться. Много лет спустя, когда один из таких «фанов», поджидавших его, чтобы взять автограф, убил Джона, я вспомнила эту его неизменную любезность и подумала: может, не будь он таким терпеливым и щедрым, остался бы жив…
Когда поклонники были внизу на улице, мы, тремя этажами выше, чувствовали себя вполне нормально и безопасно. Но с тех пор, как они нас рассекретили, мы понимали, что долго здесь не выдержим и что надо искать возможность избавиться от столь пристального и постоянного внимания к себе. Примерно тогда же группе предстояло отправиться в турне по Соединенным Штатам. Оно планировалось как пробный визит, чтобы понять, как их примут американцы. Уже несколько британских артистов, среди них Клифф Ричард и его Shadows, с треском провалились в Штатах. Джон, с одной стороны, очень хотел, а с другой — опасался этой поездки. Он нервничал, бросаясь из крайности в крайность, от «А что, если у нас ничего не выйдет, если они сочтут, что мы играем полную чушь?» до «Они нас полюбят, иначе и быть не может». На этот раз Джон хотел, чтобы я поехала с ними; теперь, когда всем было известно, что у него есть жена, мне не было никакого смысла сидеть дома. Фанаты приняли меня, так что у Брайана не оставалось никаких аргументов против. Он согласился, и я с нетерпением ждала отъезда. Я единственная из девушек ехала с «Битлз». Пол не смог взять с собой Джейн, так как она была занята на работе, Морин, девушка Ринго, все еще жила в Ливерпуле и ей еще не исполнилось восемнадцати, а Джордж пока не имел постоянной подруги. Я уговорила маму остаться с Джулианом. Она, привыкшая бросать все свои дела, чтобы помочь мне, не могла отказать и в этот раз, а я спешно отправилась по магазинам подобрать себе что — нибудь новое из одежды.
Брайан проделал огромную работу, дабы «Битлз» были хорошо приняты в США. Первые их синглы у американцев провалились, но Брайан, как всегда, проявил должную настойчивость. Он отправился в Америку и объехал самые крупные звукозаписывающие компании, телеканалы и рекламные агентства. Перелом произошел на его встрече с Эдом Салливаном, легендарным шоуменом и телеведущим. Аналитики его телешоу прослышали о популярности группы в Великобритании, и Салливан согласился предоставить им место в своей программе дважды — 9 и 16 февраля. Брайан настоял на том, чтобы «Битлз» анонсировали и представляли как звезд первой величины, и Эд, немного посомневавшись, согласился.
В Штатах «Битлз» принимал Сидни Бернстайн, работавший на General Artists Corporation, крупнейшее на то время гастрольное агентство в Америке. Сидни специализировался на молодежных исполнителях, внимательно следил за британской прессой и местным рынком поп — индустрии и был уверен, что «Битлз» вполне способны успешно стартовать в Штатах. Он разузнал домашний телефон Брайана в Ливерпуле, позвонил ему и предложил организовать концерт «Битлз» в нью — йоркском Карнеги — холле 12 февраля. Брайан с радостью принял его предложение.
Пятый сингл «Битлз», I Want То Hold Your Hand, два месяца занимал первое место в британском хит — параде, однако потом был смещен с позиции лидера песней Glad All Over, которую записал квинтет Dave Clark Five. Газеты, в поисках свежей скандальной истории, написали, что «Битлз» на этом кончились. Ребята расстроились, но Брайан спокойно и твердо посоветовал им не обращать внимания.
Перед Штатами «Битлз» гастролировали во Франции. И как раз когда они сидели в номере своего парижского отеля, из Америки пришло известие, что I Want To Hold Your Hand заняла там первое место. После этого — то все и началось, и на первые места в американских чартах также перебрались She Loves You и альбом Please Please Me. Американские репортеры ринулись во Францию, чтобы взять у них интервью; журнал Life опубликовал статью на шести страницах, и неожиданно для всех «Битлз» стали новостью номер один по ту сторону Атлантики.
Американский филиал EMI, компания Capitol Records, выпустившая диски группы в Штатах, развесила по всей стране пять миллионов плакатов «К нам едут «Битлз», а ее сотрудники появились на телевидении в битловских париках. На семьсот мест в зрительном зале, из которого транслировалось шоу Эда Салливана, поступило пятьдесят тысяч заявок, кассы Карнеги — холла день и ночь атаковали жаждущие билетов фанаты.
