Дзихаку/Jihaku (ЛП) - Камуи Гакт
Так как мой отец играл на трубе, я был знаком с медными духовыми. В основном, аппликатура (то, как двигаются пальцы) для них всех приблизительно одинакова. Раз уж я умел играть на трубе, то я мог играть и на других медных духовых инструментах. Так как мои пальцы были разработаны игрой на фортепиано, мне было легко двигать ими. Так что я мог играть на всех медных духовых.
Однажды в мою среднюю школу зашел один знакомый старшеклассник из старшей школы. В нашем музыкальном классе кто-то поставил ударную установку, и он, ни с того ни с сего, вдруг сел и начал играть.
Это было круто. Барабаны были великолепны.
Приятель был хулиганистым и всегда выглядел круто. Но для меня он был первым из тех, кого я знал, кто играл на музыкальном инструменте, и при этом оставался крутым.
Это стало для меня потрясением. На ударных играют с силой и энергией. Найдется ли среди музыкальных инструментов другой, такой же неистовый?!
Я был очень увлечен этим, и начал подумывать, что тоже хотел бы попробовать научиться играть на ударных.
Так как я был в хороших отношениях с другим старшеклассником, я решил спросить его.
— Со скольких лет он начал заниматься, что теперь так хорошо играет?
Он ответил, что тот играет только год. В его старшей школе есть два парня, которые играют куда лучше.
Я был поражен, узнав, что всего лишь за год возможно научиться так хорошо играть.
Я связался с парнем, который ходил в ту же школу, что и мой знакомый, и который играл гораздо лучше, на совершенно другом уровне. Я попросил его научить меня играть на ударных. Это были дни, когда я был всецело увлечен ударными. Я не занимался ничем, кроме барабанов.
Барабаны — обязательный инструмент в любой группе. Ударные, гитара, бас… Тогда я впервые заинтересовался инструментами, без которых немыслима группа.
Тем не менее, я понятия не имел, что представляет из себя группа. Я был просто влюблен в барабаны.
Тогда меня не интересовало создание группы.
Старшеклассник, обучавший меня игре на ударных, закончил старшую школу через год после того, как в нее поступил я. После этого я играл самостоятельно. С уходом моего учителя моя увлеченность стала сходить на нет.
Я начал искать что-то другое. И в процессе поисков я услышал о «студии».
Там была потертая ударная установка. Там, когда я начал учиться, я встретил парней, которые играли на гитарах. Они репетировали в соседнем помещении.
«А, так это и есть группа?»
Музыка, которую я услышал из-за двери, была совершенно кошмарной.
Я считал ее ужасной, но ведь я с детства участвовал в музыкальных программах для талантливых и одаренных. А те парни за дверью начали учиться играть на музыкальных инструментах, когда были в средней или старшей школе. Их никто не учил, так что они были самоучками. И все-таки они действительно плохо играли. Я не преувеличиваю.
«Какого черта они делают? Эта группа — такое дерьмовое сборище! Неужели любая группа — это такое вот сборище придурков?»
В 16 или 17 лет я считал, что люди, играющие в группах, — полные идиоты.
Глава 2.1. Мое место — в группе
Впервые я попробовал играть в группе, когда мне было около семнадцати.
Многие из моих друзей тогда состояли в группах и, зная, что я играю на ударных, часто спрашивали: «Не хочешь стать нашим ударником?» Но я каждый раз отказывался.
Их уровень как музыкантов был ниже, чем у меня, поэтому я не хотел работать с ними. Это было главной причиной. Из-за этого я вообще считал группы глупостью.
Однако были друзья, которым я не смог отказать и, чтобы не испортить отношения, согласился стать у них барабанщиком.
Когда я пришел на репетицию, то убедился, что, как я и думал, играют они из рук вон плохо.
«Что, черт возьми, происходит?»
До этого я выступал на сцене только в составе оркестра. Но между оркестром и группой существовала огромная разница в технике исполнения.
«Нормально ли вообще так играть?»
С этими мыслями я вышел на сцену. В то время была мода на группы, и любительские концерты проходили довольно часто.
Количество зрителей на таких концертах исчислялось сотнями. Это было ничто по сравнению с выступлениями оркестра, когда аудитория насчитывала более тысячи человек. Поэтому, несмотря на то, что это было мое первое выступление с группой, я ни капли не волновался.
Однако настроение публики на этих концертах было совершенно иным.
Нас приветствуют радостными криками, даже если мы просто стоим на сцене. Глаза зрителей сияют от предвкушения.
Начинается концерт. Толпа до предела возбуждена и рвется к площадке. Некоторые даже карабкаются наверх. Эмоции и энергия, исходящие от зрителей, выплескиваются на сцену.
Голос, гитара, бас-гитара, ударные. Всего четыре человека, не теряя сил, силой своей музыки должны остановить этот натиск и оттолкнуть назад, в зрительный зал. Но они идут в наступление снова и снова. Сила, мощные столкновения, толпа, волной набегающая на сцену, — вот что происходит.
«Невероятно! Неужели какая-то группа всего из четырех человек может вызвать у зрителей такие эмоции? Выступление ужасно, музыканты играют отвратительно, почему же они в таком восторге?»
Я был ошеломлен. Значит, группа — это действительно круто.
Эта музыка абсолютно отличалась от классической, это был совершенно другой мир.
Во время концертов я начал искать ответ.
Что это за сила? Почему это вызывает у меня столько эмоций?
Понемногу, я начал приближаться к разгадке.
В оркестрах, где я играл раньше, было много музыкантов, играющих на одинаковых инструментах. Например, первая и вторая скрипки… бывает, что они не играют свои партии одновременно. В зависимости от номера, музыкант играет свою партию, потом вступают другие инструменты, и может пройти довольно много времени, пока ты не играешь и ждешь, когда твоя партия снова начнется.
В группе все по-другому. Есть только четыре человека, и у каждого свой инструмент. Если один играет плохо, все пропало. У тебя нет права на ошибку.
Это означает, что на каждом из членов группы лежит серьезная ответственность. И эта ответственность равна для каждого.
Когда я обдумал это и понял, что это значит, это сделало меня счастливым.
Если бы не это, я бы не стал играть. Если бы не это, я бы все бросил.
С самого детства я пытался найти свое место в жизни. Но я хотел, чтобы оно было особенным.
Только в обществе под названием «музыкальная группа» я смог найти ответ.
Глава 2.2. Авария на мотоцикле, показавшая предел моих возможностей
Мой отец был нетерпеливым человеком. Впервые он посадил меня за руль, когда мне было двенадцать лет. В той машине была ручная коробка передач. Он сказал, что это не дело, если я не буду уметь водить автомобиль, и учил меня, сидя на пассажирском сиденье.
Когда я впервые сел на мотоцикл, то уже знал, как и что в нем работает, где находится сцепление, а где акселератор, так что был полностью готов ехать. Поначалу я ездил очень медленно. Думаю, мне было тогда лет семнадцать.
Ездить я учился на мотоцикле модели Yamaha RZ250.[2] Хотя это была всего лишь 250-я модель, она не уступала 400-й. У него был двухцилиндровый двигатель, так что на нем можно было здорово разогнаться. Он был действительно быстрым. Если бы я учился ездить на другом мотоцикле, вряд ли бы мне это настолько понравилось.
Я ездил очень неосторожно. Теперь я думаю: странно, что я тогда не умер. Обгоняя машину слева, на скорости 70–80 км/час, на резком повороте я запросто мог попасть в тиски между машиной и телеграфным столбом. Однако я редко попадал в аварии.
Но пришел день, когда я бросил ездить на мотоцикле.
Целый день перед этим шел дождь, и на дороге было много песка. Несмотря на это, я, как всегда, гнал на полной скорости, и на особо резком повороте мотоцикл занесло.
Справа было бетонное ограждение. Я видел стену перед собой, видел, что она приближается, и понял:
«Сейчас я умру!»
