Прислушайся к музыке, к звукам, к себе - Мишель Фейбер
°°°
Если смотреть шире, мы попробуем изучить, что на самом деле происходит, когда мы слышим музыку и, что не менее важно, когда ее слушаем. А происходит много чего, и это совершенно не связано с тем, способен ли Ван Моррисон еще петь и действительно ли творчество Бетховена олицетворяет пангерманскую ностальгию по исчезнувшему средневековому христианству, как утверждал Карл Шмитт.
Скорее это связано с биологией – со свойствами мозга, болтающегося у вас в черепушке, напоминающего с виду цветную капусту, но мягкого и скользкого, как мармелад, весьма восприимчивого ко всевозможным стимулам.
А еще это связано с биографией – с тем, где вы выросли, как вас подавляли, как разрешали или запрещали выражать свое мнение, с кем вы общались, а кого избегали, какое переняли отношение к гендеру, цвету кожи, национальности и социальному классу. С тем, какое место определила для вас жизнь. Вы – культурный артефакт, выносящий суждение о других культурных артефактах.
Наша реакция на музыку кажется нам совершенно инстинктивной, фундаментальной и непосредственной, так что мы убеждаем себя, что это и есть инстинкт. Трепет, который охватывает нас мгновенно, стоит услышать первые ноты песни Билли Холидей или Умм Кульсум, или гитарный риф, которым открывается песня Led Zeppelin Whole Lotta Love, или грандиозные начальные фанфары из симфонической поэмы Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра», не оставляет времени на размышления о том, что мы одобряем, а что нет: музыка будоражит нам кровь, заставляет кожу покрыться мурашками и безошибочно угадывается как правильная. Не сошли ли эти звуки к нам прямо из платонического рая?
Нет, конечно.
Знание, что барочную музыку следует исполнять без вибрато, что The Clash значительнее, чем Siouxsie and the Banshees, что Клифф Ричард – фигня, а диско – отстой, и что в свой удачный вечер Rolling Stones до сих пор дадут сто очков вперед любой рок-группе в мире, без вопросов, или, к примеру, что титул лучшей рок-группы давным-давно перешел к U2, или что U2 и рядом не стояли с настоящим роком и только идиот может думать иначе, или что Элис Колтрейн погубила музыку Джона Колтрейна (простите за прямоту, но уж как есть), или что недоброжелатели Элис Колтрейн – патриархальные женоненавистники, или что все эти сверхпопулярные юные дивы, которые расплодились в наши дни, ни за что не сравнятся с королевой соула Аретой Франклин, и что никогда больше не случится десятилетия, оставившего в музыке такой след, как великолепные 1960‐е (или 1970‐е, или 1980‐е, или 1990‐е, или нулевые…) – все это знание не врожденное.
Что вы знали о музыке, едва появившись на свет? Единственные звуки, которые вам инстинктивно нравились, производила ваша мама.
°°°
Вернемся к названию главы: для кого это книга? Она для вас. Для человека, который держит ее в руках, потому что купил в магазине или получил в подарок. Итак, кто же вы?
Скорее всего, вам от двадцати пяти до шестидесяти пяти. (Вы можете быть моложе или старше, но по статистике все, кто моложе двадцати пяти, скорее послушают последние чарты у себя в телефоне, чем возьмутся за книгу, а пожилым людям не нужна книга, в которой говорится, что им нравятся старые песни давно ушедших лет.)
Вы искушенный читатель – по крайней мере, достаточно искушенный, чтобы одолеть немаленькую книгу, которая не будет мусолить то, что вам и без того известно. Другими словами, вы принадлежите к элитному меньшинству. Для большинства людей чтение – довольно утомительное занятие, отсюда популярность всякого легкого чтива вроде Daily Mail, What’s on TV и Take a Brake. До четверти населения Великобритании обладает «весьма невысокой грамотностью». Процент людей, которые справятся с незатейливыми триллером или биографией знаменитости, но не осилят книгу, подобную моей, будет и того выше. Так что, если вы читаете эти строки, вы уже исключение.
Но не позвольте этому ударить вам в голову. Быть исключением – тот еще подарок, это лишь означает отклонение от общего стандарта. Интеллектуалы (книжные черви, светлые умы, носители культуры, зовите как хотите) – такое же меньшинство, как любое другое. Они цепляются за свою исключительность, но поступаются при этом чувством единения с толпой. Утешают друг друга, уверяя, что они не отщепенцы и не фрики, хотя с точки зрения статистики все именно так.
К счастью, у среднестатистического обывателя, не интеллектуала, есть вещи поважнее, чем размышлять о природе искусства. Мы с вами выживаем – и даже сохраняем приемлемый уровень комфорта, чистоты и обеспеченности всем необходимым – благодаря людям, которые, с высокой вероятностью, никогда не удосужатся прочесть книгу вроде этой. Вам доступна роскошь размышлять об изысканных мелодиях, формулировать и уточнять свое мнение о «Реквиеме» Моцарта и альбоме Джони Митчелл Mingus, пока мусорщики убирают ваши отходы, фермеры выращивают вам еду, водители грузовиков доставляют ваши лекарства в аптеки, а работающие за гроши сотрудники магазинов раскладывают по полкам вашу одежду, произведенную трудолюбивыми бангладешцами. Вы открываете кран, и оттуда течет вода.
Для вас есть более важные материи, чем переливы кларнета или риф бас-гитары из 1969 года, пусть вы и не готовы это признать. Вы упрямо держитесь за идею, что музыка больше и выше всего на свете.
Ничего страшного. Я тоже из таких.
°°°
Впрочем, это не означает, что мы с вами одного поля ягоды. Вы носите с собой определенные предубеждения о том, какая музыка хорошая, а какая плохая. Эта книга может пошатнуть их, поэтому вы должны быть из тех людей, кто готов к вызовам, кто не уйдет в глухую оборону и агрессию. Вы можете считать себя как раз таким человеком, но это мы еще увидим. Наше совместное путешествие только начинается.
Вы можете принадлежать к культуре, для которой английский язык неродной и которая обладает «экзотическими» традициями. В таком случае вас может удивить следующее: автор этой книги не ожидает, что каждый ее читатель по умолчанию англоговорящий и имеет англоцентрическую картину мира. Если у вас от этого слегка закружилась голова, присядьте.
Есть вероятность, что цвет вашей кожи не белый, но если это действительно так, это редкое исключение из демографической статистики. Большинство серьезных книг о музыке предназначены для бледнолицей аудитории. Может быть, их авторы не придерживались такой установки осознанно, но на деле получается именно так. Даже книги о музыкальных жанрах, в которых преобладают темнокожие авторы и исполнители – блюз, фанк, соул и так далее, – читают в основном белые, и до недавнего времени писали их тоже главным образом белые. И сегодня можно собрать целую
