Наше время. 30 уникальных интервью о том, кто, когда и как создавал нашу музыкальную сцену - Михаил Михайлович Марголис
– Но есть те, что ты смотришь не как профессионал, а так, для души, для сердца?
– А я все смотрю для души. И плохие тоже. Раньше, когда время было, еще рисовал. Но сейчас некогда этим заниматься. Как, впрочем, и книги читать. Сейчас такое состояние, что хочется везде успеть, никуда не опоздать.
– Успеть что?
– Успеть воплотить все свои проекты. Снять полнометражное кино, самому сняться у Степы Михалкова, поработать с Ваней Охлобыстиным, сделать несколько роликов, организовать пару фестивалей (один – на Карибских островах), в Москве устроить выставку. Есть и еще кое-какие замыслы.
– А чего ты так торопишься?
– Если расслабиться, можно очень быстро «слить воду» – потерять форму. Мы же, знаешь, сколько уже не отдыхали… Все как загнанные лошади, но так и нужно работать. Американцы гениально это делают. Шесть дней в неделю пашут чуть ли не по 24 часа в стуки, с одним выходным, и так месяц-другой. Съемки закончились, и вся группа заболевает: у кого температура, у кого зубная боль.
– Стремишься к подобному совершенству?
– Конечно.
– Но ведь такая работа, как правило, очень механична. Думать-то когда?
– А вот когда болеешь, тогда и думаешь.
Со Степой Михалковым, в марте 1994-го мы пили кофе в одном из павильонов «Мосфильма», где снимался очередной рекламный ролик…
– Твой друг и коллега Федя Бондарчук как-то сказал мне, что пессимистично смотрит в будущее клипмейкерства, поскольку средств на реализацию хороших музыкальных видеопроектов с каждым днем находится все меньше и, вероятно, вскоре вашу профессию будут спасать только рекламные ролики. Согласен?
– В общем-то, согласен. Уже на данном этапе реклама практически вытеснила музыкальные клипы. То ли у музыкантов и продюсеров деньги кончились, то ли что-то еще, но нам сегодня приходится снимать только рекламные ролики. Хотя и этим заниматься все сложнее. Несмотря на то, что рынок растет, наметился какой-то упадок. Появилось большое число рекламопроизводителей, работающих некачественно, но дешево. Что, кажется, большинство заказчиков устраивает. Ты же видишь – эфир забит совершенно ужасной по качеству рекламой, рассчитанной на люмпенов, на зомби, на тех, кому абсолютно все равно, как это сделано, которым нужно лишь вдалбливать сто раз в день одну и ту же информацию.
Мы же делаем рекламу на высоком художественном уровне, и потому, конечно, она дорогая. К сожалению, это приводит к потере ряда заказчиков. Кроме того, мы придерживаемся принципа: работая с крупными фирмами и концернами, не потакать их рекламным агентам, которые стараются подписать контракт только в том случае, если он приносит им личную выгоду в виде процентов от заказа. Никаких процентов они получать не должны, поскольку являются не независимыми агентами, а сотрудниками этих фирм, где им за такую работу выплачивают неплохую зарплату. Естественно, не идя на компромисс, мы и таким образом тоже теряем клиентов. Но, благо, наше положение пока таково, что еще можно выбирать.
– А почему бы вам не начать снимать дешево и сердито? Перед кем, собственно, выпендриваться, если и так «съедают» все, что дают?
– Во-первых, наши рекламы все-таки заметны в общем потоке, во-вторых, не хочется опускаться ниже уже достигнутого уровня и становиться вровень с теми, кто хуже.
– Что говорит о твоем творчестве отец?
– Сначала он относился ко всему скептически, попросту говоря, не понимал. Считал, что это несерьезно. Но когда рассмотрел сделанное нами, мнение изменил. И потом он увидел, что таким образом мы самостоятельно зарабатываем себе на жизнь. Более того, сейчас отец сам снимает рекламу.
– Так вы уже начали с ним конкурировать?
– Да нет. Он сделал пару роликов, но они столь глобальны, что в принципе переросли в короткометражные фильмы. А наши рекламы не выходят за рамки одной минуты.
– Ну, а «снов о чем-то большем» у тебя не было?
– Были, конечно. Начинали полнометражное кино снимать. Сейчас бы, наверное, уже закончили, но с нашим продюсером случилась неприятность, после чего он прекратил финансирование картины.
– Почему? Разорился или ему не понравилось то, что вы делали?
– На него просто напали бандиты и забрали деньги.
– А что это был за фильм?
– В главных ролях в нем должны были сниматься Федя и Сергей Федорович Бондарчук. Сценарий написали я и мой товарищ Федор Светана. Этакое лирико-романтическое приключение деда и внука. Красивая должна была выйти картина. Съемки на потрясающей натуре, в горах.
– На последнем «Поколении» некоторые проигравшие обижались, что все призы вновь поделили ребята из «Арт Пикчерс» и Михаил Хлебородов. Говорили, что вы просто устроили конкурс для самих себя.
– Правильно. Но пока я не видел человека, чьи работы были бы абсолютно лучшими, и он оказался обделен вниманием с нашей стороны. Сейчас есть три фирмы, серьезно занимающиеся видеоклипами на приблизительно одинаковом высоком уровне: «Арт Пикчерс», «Red Video» Михаила Хлебородова и «Видео Интернешнл».
– А Гусев из Питера, а Грымов, кстати, имеющий за рекламные ролики даже призы международного достоинства? Они для вас не конкуренты?
– Можно назвать их конкурентами, но лично мне, скажем, ни одна работа Грымова не нравится. У Гусева удачно смотрелись первые клипы, но потом он сделал много совершенно однотипных вещей, то есть заштамповался.
– Степ, ну, а вы-то чьему мнению доверяете, кто может объективно оценить ваши работы, поправить вас, где-то посоветовать?
– Я очень доверяю мнению Феди Бондарчука, Романа Прыгунова, своего отца. Еще, наверное, Гере Гаврилову – вот режиссер, у которого ни один ролик не повторяется. Если уж мы что и упустили на «Поколении», то, вероятно, Герины работы.
– Какие взаимоотношения между тремя фирмами, которые ты назвал?
– Скажем так, спокойно-равнодушные. Рынка пока хватает для параллельного существования и этих фирм, и некоторых других.
– А когда вам станет тесно, к каким методам борьбы позволят прибегнуть тебе моральные качества? Будешь «убирать» конкурентов?
– Надеюсь, до этого не дойдет. Все решат удачливость и умелый бизнес. Хотя… всякое бывает…
– Тебе уже удалось разбогатеть за счет клипмейкерства?
– По общим средним меркам я – богатый человек.
– На каком автомобиле сейчас ездишь?
– «Опель-фронтеро-спорт».
– А если завтра он сломается или пропадет, сумеешь сразу купить новый?
– Ну как-нибудь выйду из положения. Вообще-то у меня сейчас и так два автомобиля. Но, судя по твоему вопросу, стоит задуматься: продавать ли первый?
– Полнометражный фильм тебе пока создать не удалось, будешь пробовать еще?
– Мы все же надеемся завершить ту картину, поскольку очень к ней привязались. Сейчас пытаемся разыскать для этой цели немаленькие деньги. Перевели сценарий на несколько языков, ибо не исключено, что деньги найдутся за границей. Хотя лучше бы такое случилось в России. Тем более что фильм, нам кажется, станет кассовым и прибыльным.
– Кассовость для тебя
