Музпросвет - Горохов Андрей Николаевич
Однажды герой и новатор ди-джей Пьер неожиданно услышал по радио до боли знакомые вжикающие звуки. К его ужасу, это был чужой трек. Ди-джей Пьер и его приятели никому не рассказывали, откуда взялся - модный эсид-саунд, и уклончиво намекали на особые синтезаторы, многоканальную запись, хитрые аккорды и даже на полиэтиленовый пакет, который они якобы протаскивали под дверью. Никто не должен был знать, что эсид прячется в маленьком серебристом ящике с тринадцатью пластмассовыми клавишами - всего на одну октаву - и с полудюжиной ручек. В синтезатор вмонтирован секвенсор, который воспроизводит одну и ту же последовательность нот, а ты можешь при этом вертеть ручки и искажать звук.
Японский прибор был выпущен в 82-м, стоил пятьсот долларов и предназначался для певцов-одиночек, исполняющих свои песни под акустическую гитару - ей явно не хватает баса. Ровно через полтора года производство ТВЗОЗ было прекращено: звук оказался неприятным, а прибор - дорогим и, вообще говоря, никому не нужным. В 1985 году он в изобилии украшал магазины подержанных товаров.
Так вот, ди-джей Пьер полагал, что ему удастся сохранить монополию на клевые звуки. Но чикагский ди-джей и продюсер Армандо повторил подвиг. Чикагский эсид-хаус стал танцевальной музыкой черного андеграунда.
Garage / deep house
Году в 88-м чикагский хаус стал басовитее и мягче. На обложках грампластинок, которые выпускал лейбл DJ International, появилось новое название - deep house. Слово "deep" (глубокий) употребляется крайне неформально: если музыка претендует на глубину, серьезность и некоторую изысканность, то она, безусловно, deep. Соул-вокал - тоже, разумеется, deep.
Этот самый облагороженный и одушевленный (и безошибочно коммерческий) дип-хаус прекрасно прижился в Нью-Йорке, где его местная разновидность была названа словом "гараж". Несложно заметить, что в чикагском эсид-хаусе басовая партия (то есть эсид) была на удивление не басовита, она дергалась и визжала. Весь бас был заключен в равномерном буханье бас-барабана. Поэтому бас не двигался. А в хаусе конца 80-х бас - это настоящий, глубокий, плавный бас, поэтому и буханье барабана оказывается не таким грубым.
Вообще гараж и дип-хаус изящнее, чем эсид-хаус. Одна из причин, вероятно, состоит в том, что нью-йоркская хаус-музыка - это принадлежность шикарной и богемной жизни, а вовсе не андеграундного угара, как в Чикаго середины 80-х. В гараж-клубе дамы носят вечерние туалеты и пьют шампанское.
Гаражные треки построены как обычные песни - со строфами, куплетами и припевами.
07. Детройт
Толстяк Хуан Эткинс (Juan Atkins) читал научную фантастику и живо интересовался фанк-музыкой. Как и все темнокожие детройтские подростки, он мечтал играть в группах Джорджа Клинтона Parliament и Funka-delic - ведь они базировались именно в Детройте. Хуан пытался играть на бас-гитаре, но найти еще полдюжины сверстников, чтобы сколотить собственную фанк-команду, не смог.
Юноша записывал свои первые треки, используя двухкассетный магнитофон и синтезатор. Он многократно переписывал звук с кассеты на кассету, добиваясь возникновения грува. Этот процесс ему понравился - молодой человек решил, что группа ему и не нужна. А нужно умение обходиться с современной музыкальной аппаратурой. Поскольку синтезатор следовало "программировать", основательный Хуан решил, что ему следует изучать программирование, но, уже поступив в колледж, выяснил, что искусство написания программ для вычислительных машин не имеет никакого отношения к настройке параметров синтезатора.
В колледже девятнадцатилетний Хуан Эткинс познакомился с ветераном вьетнамской войны Риком Дэ-висом - Рику было уже за тридцать, и он являлся большим поклонником Джими Хендрикса. Вдвоем они создали электро-группу Cybotron, послали свою первую пленку главному музыкальному гуру Детройта радио-ди-джею Electrifying Mojo, и тот завел ее в эфире. Хуан и Рик были в шоке. Их сингл "Clear" (1982) разошелся в количество пятидесяти тысяч экземпляров.
Слово "Cybotron" Хуан Эткинс нашел в книге знаменитого футуролога Элвина Тоффлера. Тоффлер написал несколько томов о том, как будет выглядеть высокотехнологическое общество будущего, нашпигованное роботами, лазерами, компьютерами, генной технологией и полетами в космос. Самая известная из его книг называется "Future Shock", но на Хуана Эткинса неизгладимое впечатление произвела "Третья волна" ("Third Wave", 1980). В ней шла речь о том, что будущее возникнет не сразу, а постепенно. Сначала появятся люди, которые уже будут людьми будущего, они будут жить по новым правилам, и мозги у них будут функционировать по-другому. Своей деятельностью они способствуют наступлению высокотехнологического будущего. Это агенты будущего, прокравшиеся в наше время. Их Тоффлер назвал техно-бунтарями (Techno Rebels).
Надо ли говорить, что двадцатилетний Хуан Эткинс считал себя именно таким техно-бунтарем.
Дуэт Cybotron просуществовал недолго: Рик Дэвис намеревался обогатить саунд электрогитарами, Хуан Эткинс был против, и коллектив развалился. Да и сам стиль электро к середине 80-х утратил свою притягательную силу. Из электро возник современный хип-хоп. И техно.
Old school detroit techno
В 1985 году Хуан Эткинс выпустил первый сингл своего нового проекта Modell 500. Трек назывался "No UFOs".
Это и было пресловутое детройтское техно старой школы.
В колледже Хуан Эткинс познакомился с двумя парнями, одного из которых звали Кевин Сондерсон, а второго - Деррик Мей. Они - так называемые крестные отцы техно. Сами они называли свою тусовку Deep Space.
Надо сказать, что пионеры детройтского техно вовсе не считали своим идеалом жесткую, механистичную и античеловеческую музыку. Нет-нет, они стремились к неимоверно высокому стандарту высокотехнологичной, сложной и многослойной музыки, которая к тому же должна обладать душой и нести надежду. Техно-пионеры были уверены, что такая музыка может возникнуть именно в Детройте.
В далеких 60-х Детройт был славен двумя конвейерными линиями: автомобильным заводом Форда, на котором работал весь город, и музыкальным концерном Motown, наладившим поточное производство соул-музыки.
В 70-х линия сборки автомобилей была автоматизирована. Введение роботов лишило работы массу народа. Местные банки стали вкладывать деньги в земельные спекуляции в Мексике. Город, когда-то носивший гордое наименование Motor City, умирал на глазах, целые кварталы стояли пустыми, дома никто не ремонтировал. В результате - рост уличной преступности и наркомании.
Утопическая идея Хуана Эткинса состояла в том, что Motor City превращается в Techno City - лежащий в руинах Детройт становится городом будущего, и техно-музыка выражает душу грядущих времен.
Вот знаменитая цитата из Деррика Мея на интересующую нас тему: "Техно это то же самое, что и Детройт - одна большая ошибка. Это похоже на Джорджа Клинтона и Kraftwerk, застрявших в одном лифте".
Детройтские техно-пионеры находились в глубоком андеграунде, буквально в абсолютной изоляции: об их деятельности никто не знал, они были заговорщиками, действовавшими в черном гетто. Единственными, кого могла заинтересовать их продукция, были ди-джеи, крутившие чикагский хаус. Чтобы навязать им свои треки, Эткинс - Мей - Сондерсон подкорректировали ритмический рисунок, то есть внедрили прямой бас-барабан.
Детройтская музыка второй половины 80-х годов очень похожа на чикагский хаус. Есть мнение, что никакого особого детройтского техно старой школы никогда и не существовало, дескать, этот термин придуман лишь с целью противопоставить себя более успешным конкурентам. Сам Эткинс уверяет, что ди-джеи бойкотировали все, что было не очень похоже на хаус, и он был вынужден отказаться от электро-ритма (то есть брейкбита в духе "Trans Europa Express") в пользу куда более модного хаус-стука.
В любом случае верно то, что детройтская продукция не пользовалась успехом и потому не несла на себе следов наскоро сляпанной коммерческой халтуры.
