Максим Кравчинский - Музыкальные диверсанты

В 1951 году за роль в фильме «Заговор обреченных» Вертинский получил Сталинскую премию. В это же время он сочинил и напел на пластинку песню, очень непохожую на все, что было у него раньше. Начиналась она так: «Чуть седой, как серебряный тополь, он стоит, принимая парад, / Сколько стоил ему Севастополь, / Сколько стоил ему Сталинград…»

Говорят, что генералиссимус, услышав оду, сказал: «Это написал честный человек, но петь со сцены ее не стоит…»

Он и не стремился. Публика жаждала старых хитов и валом валила на концерты репатрианта. Конкурентов на советской эстраде у Вертинского практически не было. Зато на эмигрантской сцене их было хоть отбавляй. Особенным антагонизмом отличались его отношения с любимцем последнего императора Юрием Морфесси, которому (неслыханное для Вертинского дело!) он даже посвятил целую главу в своих мемуарах. Однажды в Париже два артиста чуть не подрались в русском кабаре, выясняя, кто же из них «номер один» для публики. Но спор был напрасным. Слишком не похожи они были ни внешне, ни по репертуару, ни по отношению к себе и окружающему миру.

Судьба соперника — лучшее тому подтверждение.

Глава 5. БАЯН РУССКОЙ ПЕСНИ

«Пусть свободно, что угодно

Про меня твердит молва.

Злое слово мне не ново,

Все на свете трын-трава…»

Царский любимец

Сегодня имя Юрия Спиридоновича Морфесси[16] помнят немногие. Меж тем до эмиграции певец по праву занимал положение одного из эстрадных премьеров, которого поклонники и журналисты называли не иначе, как «Баян русской песни» или «Князь песни цыганской».

Морфесси происходил из семьи греков, что ближе к концу XIX века перебрались в Одессу. С восьми лет Юра пел в церковном хоре и очень быстро понял, что желает в жизни только одного — выйти на профессиональную сцену.

«Грек, по происхождению, черноволосый и черноглазый красавец, он прекрасно знал свои достоинства и держал себя на сцене ‘’кумиром”.

Да и в жизни он ‘’играл” эту роль: входил ли он в парикмахерскую, подзывал ли извозчика, давал ли в ресторане швейцару на чай — каждый жест его был величавым жестом аристократа… из провинциальной оперетты.

И дамы критического возраста млели, а гимназистки и старые девы визжали у рампы».

А. Г. Алексеев, «Серьезное и смешное >

Сказано — сделано: в 1910-е имя певца Морфесси становится широко известным по всей России. Он живет в Петербурге, в шикарной квартире только что построенного дома № 67 по Каменноостровскому проспекту, где ему прислуживает личный камердинер-лилипут, с которым Морфесси забавы ради любит прогуляться по Невскому в одинаковой одежде. Певец владеет рестораном «Уголок» на Итальянской, средний счет в котором превышает годовую зарплату рабочего. Морфесси вхож в круги высшей знати и миллионеров, а череда его романов неустанно привлекает внимание газетчиков.

Жени Мильтен — возлюбленная Морфесси

Еще бы, ведь сама шансонетка Жени Мильтен покончила жизнь самоубийством, узнав о его измене. Ужасно конечно, но… Именно после этого трагического случая Морфесси получает главную роль в оперетте с интригующим названием «Пожиратель дам».

Он дружит и выступает на одной сцене с блестящим певцом и одним из первых русских авиаторов Николаем Северским. Кутит на пару с земляком и звездой оперетты Михаилом Вавичем. О них говорят: «Родились в Одессе Вавич и Морфесси». Общается с эстрадной примадонной Анастасией Вяльцевой, которая, несмотря на протесты царской семьи (из-за ее крестьянского происхождения), связала свою жизнь с одним из блестящих офицеров двора Василием Викторовичем Бискупским. О нем мы еще вспомним.

Юрий Морфесси и его верный друг, камердинер-лилипут Николай Сурин любили забавы ради пройтись по Невскому проспекту в одинаковых нарядах. Публика, как вспоминают, при виде знаменитой парочки впадала в неистовство. После эмиграции Морфесси их пути разошлись, и дальнейшая судьба Н. Сурина остается неизвестной. Эти кадры сделаны в Петрограде, предположительно зимой 1918 года в ателье «отца российского фоторепортажа», знаменитого Карла Булла.

Они стали последними снимками певца в Петербурге, вскоре он отправился на Юг Империи, а затем — в эмиграцию.

Публикуется впервые

Слава о певческих талантах Морфесси была столь велика, что летом 1914 года его пригласили выступить перед самим императором Николаем II на яхте «Полярная звезда». После концерта певцу был пожалован царский подарок — бриллиантовые запонки в форме двуглавого орла.

Революцию Морфесси не принял и в 1918 году отбыл на Юг России. В Одессе маэстро открыл шикарное кабаре, о котором с восторгом вспоминал в мемуарах Леонид Утесов. Но уже осенью 1920 года, потеряв все имущество, артист спешно эвакуировался в Константинополь. Позабыв о шикарных залах дворянских собраний, он пел в шантанах и ярмарочных балаганах и ресторанах.

Куда приводят мечты

В начале двадцатых Юрий Спиридонович оседает в Париже, выступает в русских кабаре, изредка дает сольные концерты и записывает в Варшаве в 1928 году серию пластинок

Объявление из эмигрантской газеты «Возрождение». 1934

С начала тридцатых все чаще появляется в Белграде. Традиции и культура Югославии казались гораздо ближе тоскующему по России певцу. К тому же здесь он встретил свою позднюю любовь — Валентину Лозовскую, девушку яркую и необычную, воевавшую в годы Гражданской войны в Белой армии, выдающуюся спортсменку и автомобильную гонщицу. Но счастье оказалось недолгим: вскоре молодая женщина оставила стареющего певца, предпочтя ему богатого югослава.

Последнее сольное выступление Морфесси в Париже состоялось 9 июня 1939 года в отеле «Наполеон». А три месяца спустя разразилась Вторая мировая война.

Если одни эмигранты участвовали в движении Сопротивления и поднимали вместе с поляками Варшавское восстание, другие, напротив, формировали различные союзы, дивизии и полки, которые были призваны противостоять Красной армии. Таких организаций было довольно много[17].

В ресторане «Кунак» Юрий Морфесси (на переднем плане справа) не только пел сам, но и был ответственным за артистическую программу

Назову несколько самых крупных и известных: Русская освободительная армия (РОА) и Комитет освобождения народов России (КОНР) генерала Власова, Казачий стан полковника Павлова, дивизия «Руссланд» генерала Смысловского, 29-я и 30-я гренадерские дивизии СС (Первая и Вторая русские армии), 1-я Русская национальная армия, батальон Муравьева, 1-я Русская национальная бригада СС «Дружина», Русская народная национальная армия, полк СС «Варяг», полк СС «Десна», русский личный состав в дивизии СС «Шарлемань», русский личный состав в дивизии СС «Дирлевангер», отряд Зуева и, наконец, одно из старейших объединений — Русский охранный корпус (РОК). Его марш, сочиненный неким П. Бориным, звучал так

В час борьбы, забывши раны,Строй сомкнули в поле бранномБелых армий ветераныВ Русском корпусе охранном.К ним слетелось дружным роемПоколенье молодое.Всех сроднило крепким строемЗнамя Родины седое.В бой идти средь грозной бури,Русь от зла освобождая,Видеть свет родной лазури —Цель заветная, святая.Успокоится стихия:Тьму пробьет источник света,Будет новая РоссияПравдой Божией согрета!

РОК был создан в Югославии генералом Скородумовым вскоре после оккупации страны немцами. Основными членами организации стали белые офицеры. Чаще всего корпусников использовали для охранных целей, но в 1944 году им пришлось принимать участие и в боях с югославскими партизанами и регулярными частями Советской армии. Впоследствии Русский корпус стал частью армии Власова.

По сообщению издававшегося в Нью-Йорке журнала Союза чинов Русского корпуса, «во время II Великой войны Юрий Морфесси служил в Русском корпусе в качестве артиста группы «Кд. Ф.” (“Крафт дурх Фрейде” — “Сила через радость”. -М.К.). Эта группа ездила в расположение наших полков. Нахождение Морфесси в рядах корпуса было, несомненно по патриотическим побуждениям», — пишет Николай Протопопов в статье «Непримиримый певец» [13] (Здесь и далее цит. по кн. М. Кравчинский. «Звезды царской эстрады»).