Петр Голубовский - История Северской земли

155 Эта характеристика взята целиком из летописи, куда она должна была зайти, или из упомянутых уже записок в Тмутаракани, или из Черниговской, не существующей для нас летописи. См.: Ипат. лет. С. 105.

156 Лавр. лет. С. 127; Ипат. лет. С. 89.

157 Длугош. Lib. II. Р. 144–146.

158 Ипат. лет. С. 90; Лавр. лет. С. 128.

159 Monum. Pol. hist. Р. 317–318.

160 Лавр. лет. С. 129.

161 Там же.

162 Переясл. – Сузд. лет. С. 35. Действительно, во время смерти Владимира Святого мы застаем Святополка уже в Киеве, что уничтожает цель скрывания от него смерти отца; ближе к истине, что он сам старался скрыть ее от братьев.

163 Лавр. лет. С. 137.

164 Ипат. лет. С. 92; Лавр. лет. С. 129.

165 На это предположение нас наводит место летописи: «И собра Ярослав варяг тысящу, а прочих вой 40 тысящ». Она не говорит «новгородцев», а всяких прочих, других воинов.

166 Ипат. лет. С. 102; Лавр. лет. С. 142.

167 Ипат. лет. С. 103.

168 Там же; Лавр. лет. С. 143.

169 Ипат. лет. С. 103 и 144.

170 Там же. С. 104; Лавр. лет. С. 145.

171 Весь рассказ о Мстиславе, разбитый впоследствии на годы, должен был представлять некогда одно целое, в виде отдельного произведения. Можно даже предположить, что его написал очевидец этого события, а потом он в переделке вошел в летопись. На это указывает поэтический тон рассказа и его подробности. Вот оно: «Послал Ярослав за море звать варягов. И пришел к нему Якун с варягами. И был Якун слеп, а плащ его был изоткан золотом, и пришел он к Ярославу. И пошли Ярослав с Якуном на Мстислава. Мстислав же, услышав об этом, вышел против них к Лиственю. Мстислав с вечера установил свою дружину и поставил северян в центре, свою дружину по крылам. И, когда наступила ночь, была темнота, и гром, и молния, и дождь. И сказал Мстислав дружине своей: “пойдем на них!“ И пошел Мстислав, а Ярослав против него, и столкнулись в центре варяги и северяне, и утомились варяги, поражая северян, и потом напал Мстислав с дружиной своей и начал поражать варягов, и была сильная сеча; как молния светила, и блистало оружие, и была гроза сильная и сеча сильная и страшная. Видел Ярослав, что побеждаем, и побежал с Якуном князем варяжским, и Якун тут потерял плащ золотой» (Ипат. лет. С. 104).

172 Лавр. лет. С. 146; Ипат. лет. С. 105.

173 Там же.

174 Лавр. лет. С. 146; Ипат. лет. С. 104.

175 Там же.

176 Лавр. лет. С. 144; Ипат. лет. С. 104.

177 Там же. С. 146, 105.

178 Там же. С. 114; 157.

179 Ипат. лет. С. 114; Лавр. лет. С. 157.

180 Там же.

181 Это видно из следующих трех мест летописи: (1146) «Иванкови же Дюргевичу пришедшю въ Новгородъ Святославу, и да ему Курскъ и с Посемьемъ». Под 1147 г. находим, что Глеб Юрьевич из Курска посажал своих посадников по всему Посемью. Под 1149 г.: «…а Святославъ Ольговичь поча ему молвити: “дершиши отчину мою”, и тогда взя Курескъ и с Посемьемъ».

182 В поучении Мономаха: «Первое к Ростову идохъ, сквозе вятичи, посла мя отець, а сам иде Курьску». Очевидно, переяславский князь Всеволод мог тогда только распоряжаться Курском, если последний принадлежал к этому княжеству.

183 Это видно из того, что Глеб, старший сын Святослава Ярославича, был наместником в Тмутаракани.

184 Ученые записки II отд. Императорской Академии наук. Кн. II. Вып. II. С. 154.

185 Лавр. лет. С. 158; Ипат. лет. С. 114.

186 Там же.

187 Ипат. лет. С. 114, 115, 159.

188 Никон. лет. С. 129. Ч. I.

189 Лавр. лет. С. 159; Ипат. лет. С. 115. Татищев (т. II, с. 117) в своей «Истории Российской» говорит, что по смерти Владимира Ярославича Ростислав получил в удел Ростов и Суздаль, а потом Владимир-Волынский. Откуда взял это известие Татищев, мы положительно не знаем: он даже не приводит источника. Позднейший историк Карамзин не говорит ничего подобного. Дошедшие до нас летописи не говорят ничего об этом. Напротив, они прямо утверждают, что он бежал из Новгорода, а не из Владимира. Все это заставляет нас не принять известия Татищева.

190 Там же.

191 Ипат. лет. С. 115; Лавр. лет. С. 160.

192 «Иде Святославъ на Ростислава къ Тмутараканю, Ростиславъ же отступи прочь изъ града, не убоявся его, но не хотя противу стрыеви своему оружья взяти…» Так объясняет летопись действия Ростислава Владимировича, но едва ли можно не признать такое объяснение наивным: изгнанный, лишенный наследства, самолюбивый князь не мог не видеть в Святославе одного из виновников своего несчастья, и такие идеальные отношения не могли здесь иметь места.

193 И Ипатьевская, и Лаврентьевская летописи относят занятие Новгорода и поход князей к 1067 г. Но в Ипатьевской летописи еще под 1065 г. после известия о Тмутаракани мы находим: «В то же лето Всеславъ сиде рать почалъ». Этот намек указывает, что Всеслав именно воспользовался замешательством на юге и недовольством в Новгороде. Промежуток времени от 1065 г. до 1067 г. был самым удобным для действия Всеслава.

194 Ипат. лет. С. 115; Лавр. лет. С. 159.

195 Ипат. лет. С. 117; Лавр. лет. С. 162.

196 Там же.

197 Вот что рассказывает летопись об этом событии: «Греки, боясь Ростислава, прислали к нему с лестью катапана; когда он пришел к Ростиславу, последний доверчиво принял его в свою дружину; когда однажды князь пировал с своей дружиной, катапан сказал: “Пью, князь, за твое здоровье“. “Пей“, – отвечал Ростислав. Он отпил одну половину кубка, а другую подал князю, незаметно впустив в нее яду. Князь умер чрез восемь дней, как сказал катапан». (По Демишелю, «катапанами» назывались чиновники, управлявшие провинциями Византийской империи.)

198 Житие Феодосия. С. 154.

199 На Тмутараканском камне, найденном в прошлом столетии, подпись гласит: «Въ лето 6576 (1068) Глебъ князь мерил море по леду отъ Тмутараканя до Корчева (Керчи).» (Карамзин. История государства Российского. Ч. II. Прим. 111). Значит, в 1068 г. Глеб Святославич был уже в Тмутаракани. Очевидно, Святослав должен был послать его туда еще пред отправлением против Всеслава, т. е. раньше 1067 г., следовательно, после смерти Ростислава в 1066 г.

200 Ипат. лет. С. 117; Лавр. лет. С. 162; Татищев. Ч. II. С. 119.

201 Лавр. лет. С. 163; Ипат. лет. С. 118.

202 Там же. С. 112, 167.

203 Ипат. лет. С. 140.

204 Там же. С. 136; Лавр. лет. С. 188.

205 Никон. лет. Ч. I. С. 160.

206 Соловьев. Т. II. С. 16.

207 Татищев. Ч. II. С. 119.

208 Ипат. лет. С. 128; Лавр. лет. С. 182.

209 Там же.

210 Там же.

211 Соловьев. Т. II. С. 15.

212 Лавр. лет. С. 178; Ипат. лет. С. 128, 129.

213 Ученые записки II отд. Императорской Академии наук. Кн. II. Вып. II. С. 179. Патерик в русск. переводе. С. 62.

214 Там же. С. 176–178.

215 Лавр. лет. С. 178; Ипат. лет. С. 128–129.

216 Там же. Интересно характерное выражение летописи: «…показаша ему путь от себе».

217 Карамзин. Ч. II. Прим. 116.

218 Карамзин (ч. II, с. 78) берет свой рассказ из немецких летописцев, Липберта Ашафенбургского и др. (см. также прим. 116). Последние, кажется, не совсем верно говорят об участии Генриха в судьбе Изяслава. «Окруженный изменниками и неприятелями.» (Карамзин. С. 77), он не мог так грозно писать Святославу и Всеволоду, «.чтобы они возвратили Изяславу законную власть, или, несмотря на отдаленность, мужественное войско немецкое смирит хищников» (Там же). Напротив, имея много врагов, ведя борьбу с папой, императору не было выгоды находить себе нового врага, тем более что ему нужно было, в таком случае, опасаться и Польши, исконного врага Германской империи. Скорее он воспользовался случаем начать дружественные сношения со Святославом и приобресть на всякий случай союзника. Подобные известия немецкого летописца можно объяснить влиянием патриотического чувства, точно так же рассуждение о тленности богатств должно рассматривать как благочестивое философствование, не идущее к делу.

219 Карамзин. Ч. II. С. 79–80.

220 Татищев. Ч. II. С. 130; Ипат. лет. С. 139; Лавр. лет. С. 199.

221 Татищев. Там же.

222 Ипат. лет. С. 139; Лавр. лет. С. 193; Татищев. С. 131.

223 Филарет. Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Ч. II. С. 3.

224 Там же. Ч. III. С. 2.

225 Там же.

226 Там же. С. 5.

227 Там же. С. 2.

228 Там же.

229 Там же. С. 198.

230 Макарий. История русской церкви. Ч. II. С. 74.

231 Этот Изборник найден в библиотеке Воскресенского Новоиерусалимского монастыря. Писан он в листе на пергаменте, в два столбца. На обороте первого листа изображено красками и золотом семейство князя: сыновья, жена его и сам он; над ними имена: «Глеб, Олег, Давид, Роман, Ярослав, княгини, Святослав». Меньший сын представлен младенцем; другие – взрослыми; отец с усами. На всех длинные кафтаны с поясом; на головах высокие синие шапки; на княгине покрывало; княжеская мантия сверх кафтана и сапоги зеленые (Карамзин. Ч. II. Прим. 179). На втором листе предисловие, из которого мы и почерпнули наши сведения о просветительной деятельности Святослава. Выдержки из Изборника можно найти в «Исторической хрестоматии» Буслаева.