Петр Голубовский - История Северской земли
В то же время Владимир Игоревич ведет борьбу с Мономаховичами с другой стороны. Мы видели, что жена Романа бежала со своими детьми во Владимир-Волынский. Владимир, посоветовавшись с галицкими боярами, посылает туда послом священника с требованием, чтобы владимирцы приняли к себе князем его брата, Святослава, угрожая в противном случае разорить город. Как видно, и во Владимире была партия сторонников Игоревичей. Когда владимирцы хотели убить священника за это предложение, сторонники их начинают хитрить, и трое из них, Местьбог, Мончук и Никифор, говорят, что послов бить нельзя. Спасши посла, они думали передать город Владимиру. Узнав об этом, княгиня утром бежала из него с детьми, и Святослав Игоревич был принят владимирцами548.
Пока Владимир был занят делами в новоприобретенной области, Рюрик неожиданно успел захватить Киев, выгнал Чермного и успешно защищался против соединенных сил черниговских князей549. Но в 1207 г. на Мономаховичей двинулись уже князья черниговский и галицкий и общими усилиями заставили Рюрика бежать из Киева. Мстислав заперся было в Белгороде, но Ольговичи осадили его там и принудили удалиться в Смоленск. Затем они напали на Рюрика, укрепившегося в Торческе, и он должен был целовать крест Всеволоду Чермному «на всей его воле». Тогда черниговский князь занял Киев и рассадил своих посадников по городам его области550.
Такое усиление Ольговичей было опасно для планов суздальского князя. Нужно было восстановить свое прежнее влияние на дела южной Руси. В том же 1207 г. он стал собирать силы Суздаля и Рязани, призвал сына своего, Константина, с ополчениями Новгорода и Пскова. Как видно, в Суздале зорко следили за делами Ольговичей, и Всеволод выбрал самое удачное время. Теперь Чермный в борьбе с силами севера и Мономаховичей мог располагать средствами только своего удела, так как галицкий князь не мог оказать ему поддержки по случаю внутренней неурядицы в своей области. От одного врага Чермный избавился очень удачно. Когда суздальский князь дошел до реки Оки, то неожиданно обнаружилось, что часть рязанских князей была в союзе с Ольговичами551. Он принужден был остановиться и решил на этот раз покончить с Рязанью. Вообще это дело крайне темное. Был ли в действительности тайный договор между Ольговичами и Рязанью, сказать трудно. Может быть, суздальский князь искал только предлога, чтобы расправиться с самостоятельностью Рязани и перебить при благовидной причине более выдающихся князей, как он это и сделал. Известно только, что сын одного из убитых князей, Кир-Михаил, искал убежища у черниговского князя, который приходился ему родственником552, и что затем Чермный хлопотал за Рязань у суздальского князя553. Во всяком случае, это событие остановило суздальского князя. Но с другим врагом, Рюриком, Всеволод Чермный борется неудачно: он должен был уйти в Чернигов и при новом походе на Рюрика не мог выгнать его из Киева554.
В это время на Игоревичей двинулись с двух сторон поляки и венгры, принявшие на себя защиту прав Романовичей. Сначала Владимиру Игоревичу удалось дарами склонить на свою сторону венгерского короля и польского князя Лешка. Но вслед за тем между самими братьями Владимиром и Романом начинается междоусобие. Как видно, боярская партия думала добиться более вольностей от младшего брата. В 1208 г. Роман бежал к венграм и с помощью их разбил брата у Галича. Владимир бежал в Путивль, а галичане посадили у себя Романа555. Вслед за тем поляки двинулись к Владимиру-Волынскому и захватили в плен Святослава Игоревича556.
Между тем началась в самом Галиче борьба партий, несмотря на присутствие Романа. Венгерский король, не желая упустить удобного случая для подчинения себе этой области, послал туда армию под начальством Бенедикта. Венгры схватили Романа Игоревича моющимся в бане и отослали в Венгрию. Этот факт указывает, что бояре были против своего князя, потому что нельзя допустить, чтобы поход венгров к Галичу остался совершенно незаметен. Бенедикт, захватив Галицкую область, стал в ней так самовольно расправляться, производить такие насилия, что летописец называет его антихристом, относя к нему апокалипсическое учение. Это заставило галичан искать себе защиты у других князей. Сначала они привели к себе Мстислава Немого Пересопницкого, но дело его кончилось только унижением. Зная положение дел в Галиче, Роман бежал сюда из Венгрии, и галичане его же послали к Владимиру Игоревичу в Путивль, говоря: «Согрешили мы перед вами; избавь нас от этого томителя Бенедикта!» В 1210 г. северские князья двинулись к Галичу, выгнали венгров и заняли вновь это княжество. Владимир сел в Галиче, Роман в Звенигороде, Святослав в Перемышле, сын Владимира, Изяслав, в Теребовле, а Всеволод Владимирович был отправлен в Венгрию с подарками к королю557.
Чермный, узнав о том, что Игоревичи вновь утвердились в Галиче, послал к суздальскому князю послов с предложением мира, зная, что туда не могли не прийти слухи о благоприятном обороте дела для Ольговичей. Однако же предложение мира было выражено очень мягко, с обещанием, по словам северной летописи, повиновения. Поручение это возложено было на киевского митрополита, Матвея. Всеволод, который еще не успел разделаться совершенно с Рязанью, согласился на предложение. Но Чермный вслед за тем обнаружил свою цель: он быстро напал на Киев и заставил Рюрика сесть в Чернигове, таким образом окончательно уравняв права Ольговичей и Мономаховичей. Суздальский князь поспешил войти с ним в родство, женив сына своего Юрия на дочери Чермного558.
Конец 1210 и весь 1211 г. были временем высшего могущества и славы рода Ольговичей: они добились своей цели ценою многих усилий, ценою страшных междоусобий, потрясавших Русь в продолжении почти двух столетий. Читая летописи, невольно придешь к заключению, что история Северской земли есть история удельно-вечевой эпохи. Но долго ли они могли теперь удержать за собой то значение, которого добились в южной Руси? Они соединили теперь в своих руках силы Северской и Галицкой земель и Киевской области и поэтому могли иметь перевес над своими врагами. Но это же самое усиление их влекло за собой опасения со стороны Мономаховичей, которым приходилось отказаться от своего заветного принципа, со стороны Суздаля, терявшего свое влияние на южную Русь, которая победой Ольговичей выдвинула вновь свой удельно-вечевой порядок в противовес зарождавшемуся на севере самовластию, наконец, со стороны венгров и поляков, для которых было неприятно такое соединение сильных областей вблизи их государств. Все эти враги не решились бы сделать первые начало борьбы без благоприятных обстоятельств. Силами одной Северской земли Чермный не только не мог бы бороться против всех этих врагов, но не мог бы даже защищать себя против Мономаховичей, которые ждали только удобного случая для борьбы. Только соединение Северской земли с Галичем давало возможность бороться или, лучше сказать, заставляло Мономаховичей признавать явившийся порядок вещей. Следовательно, вопрос теперь состоял только в том, будут ли Игоревичи владеть Галичем? Но удержаться здесь им было невозможно по самому ходу исторических событий, и за победой Ольговичей должна была последовать трагическая развязка всего их дела.
Мы уже имели случай видеть, что в Галиче происходила борьба земства с боярской аристократией. Со времени смерти Ярослава, когда началась борьба за галицкий стол, последняя окончательно захватывает власть в свои руки и самовластно распоряжается даже семейными делами князя (дело с Настасьей559). После смерти Романа самые сильные из бояр стремятся даже овладеть правлением всей области (позже Владислав) и таким образом отдалить других своих собратьев. Эта недовольная партия призывает Игоревичей, на что в критических обстоятельствах соглашается вся боярская аристократия. Несмотря, однако, на то, что северские князья, таким образом, являлись как бы креатурами бояр на галицком столе, стать на стороне последних они не могли, потому что сжились с другой обстановкой, с удельно-вечевым порядком, а поэтому были представителями того начала, которое было задавлено в Галиче. Эта аристократия не была аристократией земельной, а служилой. Напрасно мы стали бы искать в летописях данных для подтверждения ее земельности: их нет, и подобное мнение нельзя основать ни на каких известиях. Она не могла быть земельной уже потому, что князь не распоряжался землей и не мог раздавать ее боярам, как мы это видим впоследствии. Между тем ее служилость вытекает из самого строя Древней Руси. Отчего земство каждого города желало иметь у себя отдельного князя, как не по той причине, что при боярских посадниках оно не было ничем ограждено от насилий и злоупотребления с их стороны. Областному князю также трудно было бы справляться со своими боярами, которые могли иметь свои наемные дружины. Отсюда интересы земства сливались с княжескими, и вытекало дробление на уделы, т. е. раздача городов с их округами сыновьям, племянникам и т. д. Имея своего князя, земство всякого города могло влиять на него более, чем окружающая его дружина, которая всегда стояла в оппозиции к князю и вечу. Если мы обратимся теперь к Галичу, то заметим, что там уже с Владимирка (1143) является уничтожение уделов. Из сказанного нами можно вывести, что это произошло не без влияния боярской партии, которая теперь неминуемо должна была захватить управление отдельными областями Галицкой земли, так как княжеский род ее был немногочислен. Естественно, с этих пор возникает необходимость для князя советоваться при важных делах с боярами, которые знали положение управляемых ими областей. Мы видим, что в Северской земле при всяком важном предприятии черниговский князь собирает подручных князей на совещание, а в Галиче эти удельные князья заменились правителями-боярами. Как удельные князья могли отказать в поддержке главному князю, так точно правители различных областей Галича могли мешать планам своего князя. Отсюда уже вытекла необходимость ладить с боярами, которые мало-помалу ограничивают княжескую власть, и во время Владимира Игоревича князь ничего не может предпринять без совета боярской партии. Для нее было уже неприятно и то обстоятельство, что в Галицкой области село теперь два князя, в Галиче и Звенигороде, и таким образом бояре лишались управления над одним из важнейших городов этого княжества. И вот является междоусобие между Владимиром и Романом, в котором видно стремление бояр восстановить прежний порядок в Галицкой области с одним князем во главе ее. Никоновская летопись прямо говорит, что Владимира выгнали бояре. Принужденные силою обстоятельств, они снова призывают Игоревичей, и тут видно со стороны последних приготовление к систематической борьбе с боярством.
