Петр Голубовский - История Северской земли

Христианство распространялось и развивалось совершенно свободно. Нет никаких данных предполагать какую бы то ни было нетерпимость среди северян и других славянских племен, напротив, находки крестов у мери среди предметов языческих верований указывают на противоположное воззрение. На веротерпимость указывает и устройство Хазарского царства, которое в этом случае применялось к выгодам и воззрениям славян.

Среди этого уже подготовленного племени христианству легко было распространиться и утвердиться в тот короткий срок, который мы видели. Христианство явилось здесь без борьбы благодаря именно веротерпимости, давшей возможность племени ознакомиться с новой религией задолго до принятия ее в Киеве.

С образованием отдельной епархии в Чернигове Северская область вошла еще в более тесные отношения к Киеву. Черниговский епископ, а следовательно, и все духовенство было подчинено киевскому митрополиту и первоначально происходило, по крайней мере высшее, из греков. С византийскими воззрениями на государственный строй духовенство было сильным орудием в пользу киевской политики, тем более что на стороне христианства оказывалась большая партия. Это обещало возможность мирного и скорого распространения христианства и новых идей. Но и самые внешние события – все способствовало киевским князьям в их целях. В это время особенно сильно начинают надвигаться на русские границы печенеги, разоряя страну и уводя в плен жителей. Страдала от них и Северская земля146. Киевские князья должны были вести с ними упорную борьбу; надо было отражать нападения, которые были неожиданны, и поэтому единственным средством против них могли быть пограничные укрепления в виде засек и городков. Владимир первый обратил на это внимание и приказал поставить города по Десне, Суле, Трубежу и Стугне147.

Таким образом, южные границы Северской области были ограждены, хотя в некоторой степени от неожиданных нападений. Насколько необходимы были эти укрепления, видно из того, что печенеги заняли уже северянскую территорию до Сулы. Этому способствовали неурядицы в княжеском семействе, которые отвлекали внимание племени к его западным границам и заставляли оставить без внимания юго-восточные области. Устройство городков дало опору пограничному населению и послужило исходной точкой дальнейшего движения в степи. Впоследствии граница, как мы видели, установилась по Хоролу. Таким образом северяне возвратили себе часть отнятой у них прежде территории, но этот успех принадлежал Переяславскому княжеству, следовательно, тому периоду, когда эта часть Северской земли отделилась и образовала отдельное целое. Значит, ко времени Владимира Святого кочевники надвинулись главным образом к западу, а не к северу, потому что с этой стороны мы в то время должны предполагать то население, которое впоследствии явилось в виде бродников. Белая Вежа держалась еще долго после того. Причины такого стремления печенегов на запад совершенно понятны.

Таким образом, постройкой городов достигалась главная цель – оградиться от неожиданностей, но была, мне кажется, цель и другая. Города, поставленные по Десне и Остру, не могли иметь со стороны кочевников никакого стратегического значения, так как находились внутри северянской территории, причем пред ними были уже две линии городков по Суле и Трубежу. Построивши их, киевские князья населили их не северянами, а чудью, кривичами, не имевшими общих интересов с туземными жителями, и вятичами148, которых необходимо было ослабить в их собственной земле, так как только что пред этим их пришлось усмирять. Они также думали воспользоваться ослаблением киевского князя, чтобы возвратить свою независимость, но, не поддержанные другими племенами, должны были дважды, в 981 и 982 гг., испытать погром с полюдьем и снова подчиниться Киеву с оставлением дани, которую они платили и при Святославле149. Для большего спокойствия часть вятичей была поселена на границе, но притом в смеси с выселенцами других племен, что парализировало действия всех их. Города по Остру и Десне, с таким населением, были средством удержать в подчинении северян и закрепить за полянами захваченную ими территорию у устья Десны. Несмотря на эти меры, движение у племен против Киева не прекращалось. Можно думать, что между ними происходили по этому поводу сношения, целью которых было – поднять как можно больше сил в одно время. Так, еще в 982 г. вятичи подбивали печенегов одновременно открыть военные действия против Киева150, а сношения их предполагают участие в них северян, территория которых разделяла земли вятичей и печенегов. Но в это время северяне не приняли участия в движении своих соседей, так как еще недавно, в 980 г., Владимир, пользуясь их сочувствием, овладел киевским столом, согнав Ярополка. В то время у Владимира была в Северской земле еще сильная партия, но с постройкой городов, с занятием Тмутаракани и Мурома151, двух крайних центров торговли северян, обстоятельства должны были измениться, и поэтому Северская земля не могла не сочувствовать движению, начавшемуся в Новгороде, где сидел Ярослав.

Между тем на окраинах Северской земли подготовлялся новый порядок. Сыновья Владимира, Глеб и Мстислав, посаженные для наблюдения за важными пунктами Северской земли и для сбора торговой дани (мыта) и полюдья, не могли ограничиться только этой деятельностью. Выгода заставляла заботиться о безопасности торговли, а это обусловливало борьбу с соседними воинственными народами. В особенности такая деятельность выпала на долю Мстислава.

В это время на юго-востоке должна была идти борьба с кочевниками, с остатками Хазарского царства и с кавказскими воинственными народцами. Со стороны кочевников была опасность торговому движению с юга на север и запад; хазары старались воротить некогда принадлежавшие им области, а народцы Кавказа привлекались богатством Тмутаракани, Корчева и таврических греческих городов. Благодаря таким условиям интересы князя и местного населения сближались все более и более: выгода заставляла князя вести борьбу, но силы и средства для нее доставлялись заинтересованным в свою очередь населением; являлась взаимная зависимость.

Успешная борьба Мстислава с Хазарским каганатом, с яссами и касогами приобрела ему расположение тмутараканцев и юго-восточных северян: они начали его считать своим князем. В свою очередь Мстислав, личным трудом и местными силами обезопасивший и устроивший свою область, считал ее своею; интересы ее делались для него близкими, главными: интересы далекого Киева отодвигались на задний план и, наконец, стали для Мстислава настолько же враждебными, как и для северян. Пользуясь поддержкою греческих городов, он еще ослабил Хазарский каганат152. Обезопасив свои границы с этой стороны, он обратился к Кавказу и, победивши касогов, наложил на них дань153. Последний успех отдавал в его распоряжение прекрасное войско из жителей Кавказа, отличающихся своею воинственностью. С уничтожением опасности со стороны хазаров, угрожавших Подонью, и с приобретением касожских дружин Мстислав гораздо свободней мог вести борьбу с кочевниками, с которыми боролось население юго-восточных окраин Северской земли. Но тмутараканский князь приобретал себе расположение и своею внутреннею деятельностью. Как пример ее мы видим в Тмутаракани постройку церкви во имя Богородицы, по обещанию, данному во время борьбы с Редедею154. Но, вероятно, это был не единичный акт ее. Летопись не упоминает о других фактах, потому что у нее не было для этого источников.

Кроме того, Мстислав привлекал окружающих и самою своей наружностью: «Он был высок ростом, полон, с смуглым лицом и большими глазами; был храбр на войне и милостив дома, любил свою дружину и не щадил для нее своего имущества»155. Князь милостивый, а следовательно, и справедливый, особенно был дорог населению, так как ему принадлежала власть суда и право сбора дани – полюдья и мыта.

Мы не знаем ничего о внешней деятельности Глеба в Муроме, но, по всей вероятности, ему также приходилось вести борьбу для охраны столь важного торгового пункта, как этот город. Внутренние дела его нам также неизвестны. Можно предполагать, что он старался о распространении в этом крае христианства, но едва ли успешно и энергично, потому что в эпоху Святослава Ярославича мы встречаем там сильное язычество. Как бы ни было, но постоянное присутствие князя в Муроме заставляло его более и более ценить интересы управляемого им края. Его дружина (а следовательно, советники и приближенные) мало-помалу должна была пополняться туземцами той области, которые, понятно, стояли за интересы своей родины. Что было в Тмутаракани, то же произошло и в Муроме. С этих пор области начинают стремиться иметь своего собственного областного князя, так как он невольно должен был привязываться к своему краю и становиться в оппозицию к князю центральному. Таким образом, цель, с которою киевский князь посадил своих сыновей в два важных пункта Северской земли, не была достигнута. То же явилось в других местах, как, например, в Новгороде. Напротив, эта мера имела обратное действие: она произвела у племен, подвластных Киеву, еще большее стремление к обособлению и дала им оружие в розни княжеской семьи. Так произошла удельная система.