Виталий Вульф - Величайшие звезды Голливуда Мэрилин Монро и Одри Хепберн
Едва закончив съемки в этой ленте, Мэрилин вылетела в Скалистые горы, где приступила к работе над картиной «Река без возврата», режиссером которой был Отто Премингер. Этот классический вестерн о мужественном фермере и певичке из салуна был, казалось, с самого начала обречен на провал: и режиссер, и Мэрилин ненавидели этот фильм, работая на нем лишь по требованию студии, однако это обстоятельство не сблизило их, а лишь привело к взаимной ненависти: режиссер ругал Монро за постоянные опоздания, плохое знание текста, избалованность и слабую игру, а она впадала в ярость от его бесконечных придирок и того, что он подчеркнуто игнорировал ее — она была единственной, с кем он никогда не обсуждал съемки того или другого эпизода. К тому же сценарий был откровенно слаб, а условия работы были весьма тяжелыми: например, Мэрилин приходилось сниматься на плывущем по бурной реке плоту без дублера и страховки, так что она повредила ногу и неделю не могла работать — к ярости режиссера, немедленно обвинившего ее в попытке срыва съемок. Она же утверждала, что Премингер пытался ее утопить: недаром съемки трюков были назначены на начало съемочного периода, а к ней не приставили спасателей! К тому же Премингер постоянно ссорился с Ляйтес, которая вмешивалась во все подробности съемок, и Мэрилин приходилось как-то мирить их. Когда съемки наконец закончились, все вздохнули с неимоверным облегчением — вопреки всему, фильм пользовался успехом у публики. Критики хвалили горные пейзажи, оригинальный монтаж и качественные музыкальные номера, а зрители приходили полюбоваться на Мэрилин в откровенном наряде салунной певички или мокрой рубашке. Монро — и во время съемок, и после — осаждали толпы репортеров и поклонников, и она все больше задумывалась о неимоверной разнице между прибылями, которые она приносила студии, — и теми гонорарами, которые ей выплачивали…
В конце сентября скончалась Грейс Мак-Ки Годдард — официально причиной смерти была названа передозировка барбитуратов. В последние годы Грейс, к неудовольствию Мэрилин, много пила и принимала кучу разнообразных лекарств — возможно, потому, что Мэрилин, которую она сама подтолкнула к вершине, смогла-таки забраться на самый верх, но не смогла взять туда свою опекуншу. Мэрилин оплатила похороны, но на церемонию не пришла.
Судьба Грейс была близка и понятна Мэрилин: она была слишком типична и для США вообще, и для Голливуда в частности — разбитые мечты о славе, неудавшаяся личная жизнь, мужчины, которые используют и бьют жен, и жены, которые ненавидят мужей, алкоголь и тихое разрушение личности… Это был путь, пройденный ее собственной матерью, многими ее знакомыми — и, как она понимала, уготованный ей самой. Она чувствовала, что ее используют, что ею пренебрегают, что, зарабатывая деньги или просто утверждаясь за ее счет, на нее саму не обращают никакого внимания. Возможно, чтобы Мэрилин, от природы легкомысленная и жизнерадостная, смогла это понять, множество факторов должны были сойтись воедино — и вот этот момент настал. Усталость от постоянных съемок, отсутствие рядом по-настоящему близкого человека — даже Наташа Ляйтес больше требовала, чем давала, и к тому же ссорила Мэрилин со всеми, — неудовлетворенность своей работой и постоянный груз ответственности — ведь ее винили во всех неурядицах на съемках или вне площадки, даже не задумываясь, могла ли она хоть на что-то повлиять… К тому же студия навязывала ей очередную музыкальную комедию «Розовые колготки», где Мэрилин была уготована очередная «блондинистая» роль: школьная учительница, которая ради безденежного жениха из высшего общества идет танцовщицей в салун. Мэрилин пришла в ужас от сценария и всеми силами пыталась отказаться от этой роли. Она даже рассорилась с Наташей Ляйтес, которая пыталась уговорить ее сниматься, и всячески затягивала начало съемок, но студия все же настаивала на ее участии, в качестве воспитательной меры приостановив ее контракт и прекратив выплаты. От усталости и отчаяния она была на грани срыва — и спас ее Джо Ди Маджио, который отвез ее на рождественские каникулы в свой дом в Сан-Франциско, познакомил со своей семьей и снова попросил ее руки. На этот раз она согласилась.
Она по-прежнему боялась припадков ревности Джо и его буйного нрава, она прекрасно видела, что он не любит кино и не одобряет ее образ жизни, понимала, что они слишком разные, чтобы быть вместе, — но она готова была на все закрыть глаза: ведь в Джо она наконец нашла друга, защитника, союзника в борьбе с целым миром. Его друзья быстро организовали свадьбу, и 14 января 1954 года в мэрии Сан-Франциско Мэрилин Монро стала миссис Ди Маджио.
Они хотели скромную церемонию, однако Мэрилин за час до свадьбы вынуждена была сообщить о ней руководству студии. В результате сотня репортеров толклась в коридорах мэрии, и молодожены с трудом смогли пробиться к выходу сквозь толпу из полутысячи поклонников. На Мэрилин было закрытое темное платье (по одним рассказам, темно-коричневое, по другим — синее) с пушистым горностаевым воротником и золотыми пуговицами — все-таки это был уже не первый ее брак. Джо преподнес невесте норковую шубу и первую в ее жизни драгоценность — обручальное кольцо из платины с 35 мелкими бриллиантами.
Руководству студии пришлось сделать хорошую мину при плохой игре: теперь, когда Мэрилин была замужем за самым знаменитым спортсменом страны, они не посмели сказать ей и слова против. Даже когда Мэрилин намекнули, чтобы она быстрее возвращалась из медового месяца и приступала к работе в «Розовых колготках», она пожаловалась мужу, и Ди Маджио настоял на отмене съемок: его жена не будет изображать женщин легкого поведения! Студия смирилась: против Джо Ди Маджио они идти не посмели.
Первого февраля молодожены отправились в свадебное путешествие в Японию: собственно говоря, это была организованная японской газетой Yomiuri Shimbun поездка Джо Ди Маджио, который был приглашен на открытие бейсбольного сезона, а свадьба и Мэрилин были незапланированными бонусами, но никто, мягко говоря, не возражал. Наоборот, уже в Гонолулу звездную пару приветствовали так активно, что Мэрилин была вынуждена прятаться под охраной полиции, а в аэропорту Токио собравшиеся поприветствовать прилетевших знаменитостей просто не давали им выйти из самолета — пару пришлось тайком выводить через багажный отсек. Джо, который привык к разгулу фанатов, был неприятно удивлен и тем, с какой силой обезумевшие поклонники набрасывались на них, и тем, что пришли они вовсе не к нему. Та же история повторилась и у отеля, где остановились Джо и Мэрилин, и во всех местах, которые они пытались посетить. Поскольку у Джо было собственное, составленное заранее расписание, Мэрилин приняла приглашение генерала Джона Хала посетить расквартированные в Корее американские войска. Джо был в ярости и даже угрожал немедленным разводом, и лишь ее слова о патриотическом долге смогли укротить ревнивого бейсболиста. За четыре дня она десятки раз выступила перед различными частями, в госпиталях и на военных базах, исполнив песни из своих фильмов, — большинство из тех, кто в бешеном восторге приветствовал Мэрилин, никогда не видели ее в кино, ибо их призвали еще до ее триумфального взлета, но она с легкостью очаровала всех — одна, без помощников и режиссеров, без спецэффектов и даже без подготовки, Мэрилин в одиночку покорила Корею. Позже она вспоминала эти дни как самые счастливые в своей карьере, даже несмотря на то, что, выступая в легком платье перед полусотней тысяч солдат, подхватила пневмонию. Едва она поправилась, Ди Маджио увез ее обратно в США.
Джо был по-настоящему влюблен в Мэрилин, по-настоящему предан ей всю свою жизнь. Но они были слишком разными: дотошный, педантичный до маниакальности, сдержанный в проявлении чувств Джо и взбалмошная, ранимая, сексуальная Мэрилин. Он предпочитал спокойные домашние вечера в компании близких друзей или телевизора, а она любила шумные вечеринки и чтение. Он безуспешно старался заинтересовать ее бейсбольными матчами, а Мэрилин напрасно пыталась пристрастить мужа к книгам. Две знаменитости постоянно боролись за главенство в семье, и, кроме того, Джо безумно ревновал свою жену. Он следил за ней, ругался из-за нее с руководством 20th Century Fox, он даже задумал создать собственную фирму, чтобы иметь возможность контролировать ее; Мэрилин не подчинилась — она вернулась на Fox, где ей даже увеличили гонорар, и приступила к съемкам очередного мюзикла «Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес». На полученные деньги она сняла дом в Беверли-Хиллз, где Джо часто оставался один, пока Мэрилин гуляла по голливудским вечеринкам. Ей необходимо было развеяться: съемки «Шоу-бизнеса» шли тяжело, а когда фильм провалился в прокате, студия снова обвинила во всем ее, хотя ее роль в картине была далеко не главной. Именно в то время она пристрастилась к барбитуратам, пытаясь хоть так подстегнуть свою память и поддержать свое уставшее тело. Вечером она принимала таблетки, чтобы заснуть, утром — чтобы проснуться, а днем — чтобы прийти в себя и достойно выглядеть на площадке. Надо сказать, что в то время постоянный прием лекарств не считался проблемой: врачи киностудий охотно выписывали рецепты на сильнодействующие препараты даже детям, не зная или не задумываясь о последствиях…
