Плохие русские. Кино от «Брата» до «Слова пацана» - Антон Владимирович Долин
От белогвардейцев Первый канал вместе с Кравчуком двинулся вглубь истории — настолько далеко, что вымысел оказался важнее фактографической точности (в любом случае невосстановимой). Семь лет ушло на подготовку, съемки и постпродакшен новой работы команды «Адмирала», объединившейся с михалковской «ТриТэ» ради блокбастера «Викинг». Его герой, живший на рубеже Х и XI веков князь Владимир, известен тем, что крестил Русь.
К 2016-му, когда фильм вышел на экраны, историческая наука обрела в путинской России особенное значение. Вовсю шла борьба с «фальсификаторами» и «неверными» интерпретаторами прошедших событий. Власти беспрестанно говорили об уроках прошлого. Смысл этих разговоров был вполне прагматичным. Поворотное событие — аннексия Крыма — оправдывалось исторической принадлежностью полуострова России. Причем сакральный смысл был едва ли не важнее, чем необходимость (выдуманная или нет) защитить русскоязычное население Украины или спасти флот РФ в черноморских водах.
Так война с Украиной переместилась в прошлое, а в школьных учебниках и русскоязычной версии «Википедии» давно принятый термин «Киевская Русь» стали заменять или дополнять словосочетанием «Древнерусское государство». В декабре 2014 года в послании Федеральному собранию Путин заговорил об особенном значении Херсонеса — одного из древнейших городов Украины: «Именно здесь, в Крыму, в древнем Херсонесе, или, как называли его русские летописцы, Корсуни, принял крещение князь Владимир, а затем и крестил всю Русь». Многочисленные вариации на эту тему возникали в его официальных речах и позже. А в 2020-м, в разгар пандемии коронавируса, Путин позволил себе в обращении к нации совсем неожиданную аллюзию, окончательно провалившись в полумифическое средневековое прошлое: «Наша страна не раз проходила через серьезные испытания: и печенеги ее терзали, и половцы, — со всем справилась Россия. Победим и эту заразу коронавирусную».
О тщательно организованном во внешнеполитических целях подъеме патриотизма Эрнст с Максимовым могли заранее и не знать, работа над «Викингом» и вправду шла много лет, начавшись задолго до аннексии Крыма и военного конфликта с Украиной. Однако некоторые совпадения знаменательнее и интереснее любых теорий заговора.
Идеологическая роль Русской православной церкви в постсоветской России росла постоянно, но особенно заметно — после суда над участницами Pussy Riot, посмевшими потребовать в храме Христа Спасителя от Богородицы «прогнать Путина». Так что запрос на байопик о крестителе Руси точно был.
Не менее важно было и то, что имя князя тождественно имени правящего президента. Ничего удивительного в том, что тот же 2016 год был ознаменован воздвижением в День народного единства 4 ноября на Боровицкой площади, прямо у Кремля, гигантского памятника князю Владимиру с крестом в руке. Автором монумента стал убежденный государственник Салават Щербаков, инициатором установки памятника — Военно-историческое общество под руководством Мединского.
В сценаристы «Викинга» позвали авторитетного писателя-фантаста и почвенника Андрея Рубанова («Хлорофилия», «Живая земля»; в 2017-м выпустил роман «Патриот», где чуть не отправил героя добровольцем воевать с украинцами в Донбасс). Фантасмагорический мир Древней Руси создавался за огромные деньги, долго и тщательно — на питчингах Фонда кино продюсеры представляли впечатляющие образцы костюмов и декораций. Бюджет превысил миллиард рублей, кассовые сборы составили больше полутора миллиардов рублей, число зрителей — более 5 миллионов 700 тысяч. Не сенсация, но масштабный результат, хотя в кинотеатральном прокате картина и не смогла окупиться.
Владимир в фильме проходит путь от бастарда — сына князя и ключницы — до чуть ли не мессии, приносящего пропитанной кровью земле благую весть христианства. Мрачный колорит и сцены чрезвычайно натуралистичного насилия, на поле боя и за его пределами, в развязке сменяются божественным светом в христианском храме Корсуни, где прозревший князь со слезами на глазах познает благодать в беседе со священником Анастасом. В поединке со своим дружинником, ментором и персональным «мистером Хайдом», воеводой Свенельдом, Владимир бросает оружие и встает на колени: «Я раб божий, но больше ничей». Следует умиротворяющий эпилог: над Киевом воздвигается огромный крест, жители города в белоснежных одеждах крестятся в водах Днепра.
Однако «Викинг» не просто поучительный байопик — он включает в себя набор идеологических установок. По сути, это картина о создании и становлении нации. Кто это такие — племя Владимира, его народ? Язычники, мечущиеся между кровожадными богами и не ждущие от них защиты. С одной стороны, беспощадные и циничные варяги, с другой — лукавые византийцы-ромеи, две модификации Европы. Дуализм между ними передан в двух спутницах жизни Владимира, чувственной дикарке Рогнеде и гречанке Ирине, с которой у него исключительно духовная связь. Может, спасение героя — в Азии? Хищные печенеги, при первой возможности совершающие на Киев налет, не позволят поверить и в это. Выходит, у Руси, которая еще и своего имени не имеет, собственный, особый путь.
Если лучше вдуматься в показанные на экране события, то перед нами история воина, начавшего свой путь с изнасилования отказавшей ему княжны и убийства ее родителей, а потом коварно убивающего родного старшего брата, хоть и чужими руками, и захватившего Киев, где тот правил. Как объясняется современному зрителю все происходящее? Финальным покаянием, искуплением ероя и крещением Киева. Значит, все было не зря. «Викинг» вполне откровенно оправдывает преступления — в координатах фильма деяния Владимира не кажутся морально приемлемыми даже ему самому — благородной целью, хоть представление об этой цели герой получает отнюдь не сразу.
Этический кодекс «Викинга» по прямой восходит и к дуализму «Ночного дозора», и к ментовско-бандитской сериальной вселенной, из которой вышел Кравчук, и к взаимосвязи силы с правдой из «Брата-2». Недаром встречи между военачальниками древних викингов и русичей так напоминают «стрелку» или разборку между криминальными авторитетами, а лица многих воинов испещрены угрожающими татуировками.
Приведу выдержку из своей рецензии в издании «Афиша-daily»:
«Антагонизм с Западом — не единственная отсылка к современности в „Викинге“. В сцене взятия Корсуни, осаждая крепость во главе армии „вежливых ратников“, Владимир клянется не пролить ни капли крови, если те сдадутся сами. Сам дух веселой боевой агрессии неуловимо напоминает о сугубо русской, до сих пор актуальной дихотомии покаяния и жестокости. Именно она — а вовсе не прописанный в сценарии переход от пассивного зла к активному добру — делает интересным главного героя, сыгранного Данилой Козловским. Держась в стороне от человеческих жертвоприношений, убийств близких родственников и других преступлений, ясноликий князь к финалу находит в себе силы принять вину на себя. Но это вовсе не жертвенность святого, а внезапная трезвость, как в „Бойцовском клубе“: вы же и убили-с. Я же и убил. Прозрение, которое
