Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все - Брайан Рафтери
Объезжая школы в Омахе, Пэйн познакомился с Крисом Кляйном, местным восемнадцатилетним старшеклассником, который играл в театре, занимался спортом и осенью собирался уехать в Техасский христианский университет. «Там, откуда я родом, поехать в Голливуд и стремиться стать актером – не то чтоб обычное дело, – говорит Кляйн. – Но я об этом мечтал». Он пробовался на роль летом, но не слишком надеялся на успех. «Кроме того, – говорит он, – рисков тоже не было. Я же поступил в колледж».
Несколько месяцев спустя в его комнате в общежитии в Техасе раздался звонок от Пэйна. Он предложил Кляйну роль Пола Мецлера. Кляйн неуверенно спросил, можно ли ему получить сценарий, который он позже прочел прямо в прачечной общежития. «Я перезвонил Александру и сказал, мол, спасибо за шанс, но персонажу, которого я должен был играть, в фильме делают минет. А у меня бабушка, которая это непременно посмотрит. Александр сказал: „Доверься мне. Возвращайся домой и давай снимать фильм“».
Покуда Пэйн готовил «Выскочку», Уэс Андерсон и Оуэн Уилсон готовили свою историю о чрезмерно целеустремленном молодом человеке: «Академия Рашмор», школьная комедия о не по годам зрелом одиночке, ставшем другом угрюмого миллионера. Андерсон и Уилсон познакомились в 1989 году, когда были на втором курсе Техасского Университета в Остине – там они обнаружили одинаковую привязанность к режиссерам вроде Мартина Скорсезе, Роберта Олтмена, Терренса Малика и Джона Кассаветиса – независимо мыслящим авторам, чей расцвет пришелся на шестидесятые и семидесятые годы.
Андерсон и Уилсон вскоре написали свой первый сценарий – энергичную черно-белую короткометражную криминальную комедию «Бутылочная ракета». В фильме, поставленном Андерсоном в 1992 году и снятом в Техасе, роли начинающих грабителей играли Оуэн Уилсон и его брат Люк. (Полнометражная версия фильма, спродюсированная автором «Языка нежности» Джеймсом Л. Бруксом, вышла в 1996-м. Несмотря на то, что она сохранила выверенный ритм и остроумный и живой юмор оригинала, зрители не поняли, как к ней относиться. По воспоминаниям Андерсона, на одном из «мучительных» первых показов он смотрел из проекционной, как зрители выходят из зала. «Они уходили компаниями, – рассказывал он. – А в туалеты люди компаниями не ходят».)
Следующий фильм Андерсона и Уилсона «Академия Рашмор» не имел конкретного времени или места действия, однако техасское воспитание соавторов оставалось заметным. Они оба учились в частных школах для мальчиков – правда, их устремления различались. В Хьюстоне Андерсон писал трехактные, насыщенные событиями пьесы с названиями вроде «Битва за Аламо» и однажды пытался поставить театральную версию «Звездных войн». «Осуществить это было непросто, – говорил Андерсон. – Особенно если ты ограничен ресурсами начальной школы». Уилсон же был, по его собственным словам, возмутителем спокойствия: его исключили из далласской школы после того, как он смухлевал на уроке геометрии.
Все эти внеклассные занятия и сложились в образ энергичного школьника Макса Фишера – грозы Академии Рашмор. Как и Трэйси Флик, Макс в первых рядах в школьном альбоме: он и капитан дискуссионного клуба школы, и основатель Астрономического общества, и президент Французского клуба, и это еще не все его титулы. Также в школе он ставит продуманные, тщательно срежиссированные спектакли, включая театральную версию «Серпико»[46].
Во время одного из церковных собраний в Рашморе Макса очаровывает Герман Дж. Блум – местный сталелитейный магнат, который, как и Макс, вырос в бедности. «Возьмите богатых детей на прицел, – советует он ученикам. – Берите их в перекрестье и валите». (Фраза, однажды услышанная Уилсоном от отца.) Блум, который терпеть не может своих двоих детей, очарован всеохватывающей страстью Макса к школе: «Нужно просто найти что-то, что любишь делать, – говорит ему Макс. – И тогда уже делать это до скончания дней. Для меня это – посещать Рашмор». Однако их взаимное уважение оказывается под угрозой, когда они оба влюбляются в недавно овдовевшую учительницу мисс Кросс. В ярости на Германа Макс осуществляет план мести, что в конечном итоге приводит его к исключению из школы.
Одним из первых читателей «Рашмора» стал Бэрри Мендел – бывший агент, теперь работавший продюсером в Disney. «Шел второй год моего трехгодичного контракта, и не происходило решительно ничего, – говорит Мендел. – У меня была хорошая карьера агента, и мне казалось, что я зря сжег мосты». Мендел видел оригинальную версию «Бутылочной ракеты» на Сандэнсе, после чего обзвонил всех Уэсов Андерсонов и Оуэнов Уилсонов, которых смог отыскать в телефонном справочнике Остина, пока наконец не нашел нужных. Он надеялся стать их агентом, но вместо этого все трое стали друзьями, и Мендела попросили продюсировать «Академию Рашмор». «То, что нас самих привлекало в сценарии, – это его эмоциональность и юмор, – говорит Мендель. – Но еще он был очень антисистемным».
Все это можно было сказать и о фильме, который повлиял на «Рашмор» сильнее прочих. «Всякий раз, работая над сценарием, – говорил Андерсон, – мы чувствуем себя так, будто своровали кучу всего из „Выпускника“». В беспечном непокорстве Макса можно было заметить отголоски Бенджамина Брэддока из «Выпускника» – так же, как и в его юношеской влюбленности в мисс Кросс. Сумятицу в жизнях обоих персонажей удерживали в балансе вертлявые хиты шестидесятых: «Выпускник» был озвучен шлягерами Simon & Garfunkel «The Sound of Silence» и «Mrs. Robinson», а «Академия Рашмор» напирала на самородков британского вторжения[47].
Но любовь Андерсона и Уилсона к «Выпускнику» больше всего заметна по сцене в начале «Рашмора», смонтированной под песню The Kinks «Nothin’ in the World Can Stop Me Worryin’ ‘Bout That Girl». Удрученный Герман Блум, увязший в паршивом браке, с парой неотесанных сыновей, медленно бредет к водному трамплину в плавках с логотипом Budweiser, а затем бомбочкой ныряет в семейный бассейн. Момент, когда он опускается на дно – зеркальное отражение сцены из «Выпускника», в которой Бенджамин прячется от родителей на дне бассейна. Тот фильм рассказывал о раздражении подростка поддельной заботой родителей. Тридцать лет спустя «Академия Рашмор» рассказывала о похожем на него разочарованном герое из поколения «бэби-бумеров», только теперь он уже был мужчиной средних лет.
Когда встал вопрос, кто будет носить купальные трусы с пивным логотипом, у Андерсона уже был актер на примете – Билл Мюррэй. Звезда «Охотников за привидениями» и «Гольф-клуба» продолжала сниматься в неловких комедиях до начала девяностых; самые заметные из тех ролей – в «Дне сурка» и «А как же Боб?». Однако недавние его достижения восторга у публики не вызвали. «Я сыграл в ряде хороших фильмов, которые не стали большими хитами, – говорил он. – И я все думал, не пора ли нацепить на пояс пистолет и посерьезнее подойти к вопросу о том, чтобы найти себе, допустим,
