Частные уроки (ЛП) - Автор Неизвестен
То есть в землю. А твоему отцу скажем, что ей не понравилось здесь и она уехала — обычная история. Никто и не вспомнит про нее.
Лестер решительно встал и направился к выходу в сад. Фили смиренно пошел вслед за ним в пугающую черноту ночи.
В кромешной темноте Лестер еле открыл дверь сарая садовника. Фили ждал снаружи, перед глазами стояло улыбающееся лицо Николь.
В сарае что-то упало. Наконец Лестер издал победный крик и появился на пороге сарая с двумя лопатами в руках.
Они прошли на поляну перед окнами экономки (почти единственная лужайка в саду — все остальное засажено всевозможными кустами) и Лестер воткнул в землю лопату.
— Копать надо здесь, — уверенно заявил он. — Давай, Фили.
Фили принялся ковырять податливую землю. Верхний слой снялся легко, дальше дело пошло туго. Лестер достал сигарету, закурил и облокотился на свою воткнутую в землю лопату, наблюдая как Фили остервенело работает.
Фили смахнул пот с лица и посмотрел на шофера.
— Ты мне не поможешь? — спросил он устало.
— Это не мой труп! — нагло ответил Лестер.
— Ну, Лестер, помоги мне! Я один и до утра не управлюсь! — взмолился Фили, сознавая, что приказным тоном он ничего не добьется.
Лестер отшвырнул окурок и лениво воткнул лопату в землю.
Огромный черный резиновый мешок, который где-то выискал Лестер, очень напоминал настоящий покойницкий. Мешок был заиндевелый и очень тяжелый. Тащить пришлось в обход — самый короткий путь пролегал через комнату Николь, но Фили наотрез отказался входить туда.
Вынося мешок из дома Лестер больно стукнулся об угол и грязно выругался.
— Тяжелая, — сочувственно сказал Фили.
— Еще бы, — подтвердил Лестер. — Ты же слышал как говорят: замерз, как камень. — Он поддержал тяжелый, согнувшийся на середине, промерзлый мешок коленом, и вытер пот со лба. — Все это просто смешно. Давай ее перевернем, Фили. Раз, два, три…
Они перевернули мешок сгибом вверх, чтобы было удобнее тащить и понесли дальше. Лестера от тяжести повело.
— Держу, держу! — успокаивающе воскликнул он и упал.
Фили еле удержался на ногах. При других бы обстоятельствах он расхохотался бы над неловкостью шофера. Тело ныло от копания ямы, но все физические нагрузки Фили переносил стойко, в отличие от потрясений моральных, которые буквально подавили его.
— Ну ты как, нормально? — безразличным ко всему тоном спросил Фили.
— Да, — сказал вставая Лестер. — Мне очень интересно — я никогда в жизни еще не зарывал тайком трупы. Мне это очень нравится, Фили. Мне никогда в жизни не было так весело…
Фили пропускал его брюзжание мимо ушей. Он шел спиной, было неудобно. Но самое ужасное — это груз. Мешок жег ему руки. Перед глазами стояло улыбающееся загадочной улыбкой лицо Николь — столь нежданно ворвавшейся в его жизнь и так катастрофически ушедшей.
Они подошли к вырытой яме.
— Ты готов? — спросил Лестер.
— Да, — тихо ответил Фили.
Они бросили мешок в яму. Он упал с глухим стуком, с неровных краев ямы посыпались на промерзлый мешок комья земли.
— О'кэй, — сказал Лестер, как бы подводя черту. Поддел лопатой ком земли и бросил в яму.
Фили последовал его примеру.
Когда работа была завершена Лестер достал сигарету и закурил, думая о чем-то своем.
Фили сходил к огромной клумбе — гордости мистера Грина — и нарвал самых красивых цветов, которые только смог разглядеть при неверном свете луны.
Со слезами на глазах возложил огромный букет на свежий холмик.
«Прощай, любимая, — про себя сказал Фили, глядя на холмик и вытирая слезы. — Я никогда не забуду тебя. Прости!»
Он вспомнил про крест, висящий на стене ее комнаты. И вдруг со стыдом осознал, что не знает ни единой молитвы. Тем более — подобающей при захоронении. В голове лишь крутилась цитата откуда-то из библии, которую любила повторять миссис Тенн, прежняя экономка: «Прах еси и в прах вернешься».
— Лестер, ты знаешь какую-нибудь молитву? — почему-то спросил он.
Лестер подошел сзади и положил по-отечески руку ему на плечо. Фили встал.
— Упокой господи, ее грешную душу, — торжественно произнес Лестер. И добавил: — Пойдем, Фили, уже поздно.
Они взяли лопаты и понуро пошли к дому.
Лестер успокаивающе похлопал Фили по плечу.
Но никакие утешения ему сейчас помочь не могли. Он себя чувствовал самым последним негодяем в мире. Убийцей и преступником.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Спал Фили как младенец — против ожидания никаких кошмаров не было. Зато проснувшись, и вспомнив, что произошло накануне, он решил, что все еще спит. Что это лишь жуткий сон, что сейчас проснется, спустится в столовую и услышит ее мягкий, красивый голос: «Как спалось, Фили»?
Но вскоре понял, что нет, не сон. Не услышит больше ее голоса, не увидит ее чарующей улыбки. Вчерашние муки совести с новой силой нахлынули на него.
Напрасно он потерял голову и не позволил Лестеру вызвать полицию. Неприятностей, разумеется, это принесло бы массу, но не надо было бы всю жизнь страдать угрызениями совести и трястись от страха. Ведь он преступник, хотя и не убивал. Злоумышленник, хотя никакого черного замысла в голове не держал.
Так противно за самого себя ему еще никогда не было.
Он медленно совершил утренний туалет, стараясь оттянуть вступление в новый день, который ничего хорошего ему не сулил.
Но в тоже время его неудержимо тянуло на лужайку перед окнами экономки. Он сам не знал почему. Говорят, преступника всегда тянет на могилу жертвы… Но он же не преступник!
Фили спустился по лестнице, вышел через парадную дверь на улицу. Утро было в самом разгаре — солнце уже начинало припекать. Воздух был чист и свеж, пропитанный ароматами ухоженного сада. Фили обогнул дом и вышел на лужайку.
Открывшееся ему внезапно зрелище прямо подкосило его. Фили схватился рукой за сердце (хотя конечно никаких физических болей не ощущал) и остолбенел. Ноги отказывались ему повиноваться.
Импровизированная могила была разрыта. Грубо и спешно. Она выделялась на изумрудно-чистой лужайке, как гниющая отвратительная язва на ноге грязного нищего, выставившего рану на показ. Букет роз, возложенный вчера Фили, был втоптан в землю.
Фили подбежал к развершейся пред ним яме. Она была пуста.
* * *— Лестер! — крикнул Фили вбегая в дом. — Лестер!!!
В его голосе звенел такой ужас, словно он только что видел вампира или ожившего мертвеца.
Шофер в полном своем облачении (только фуражка лежала рядом на столе) наливал в холле бренди из вчерашней бутылки в чистый фужер. Он насвистывал какой-то веселенький мотивчик и явно был доволен жизнью.
— В чем дело? — Он повернулся на крик. Увидел встревоженного Фили и добавил раздраженно: — Ну что еще?
— Мисс Меллоу… Ее нет! — Фили заметил непонимающий взгляд Лестера и пояснил: — Ее нет в могиле, она исчезла.
— О чем ты говоришь? — Лестер поставил бокал на стол.
— Ее там нет! — взволнованно повторил Фили. — Могила пустая — я сам видел.
— Предупреждаю, Фили, если ты считаешь, что это очень остроумная детская шутка…
— Лестер, мне совсем не весело! И это не шутка!
— Я не собираюсь с тобой так шутить, — погрозил пальцем Лестер.
В этот момент раздался стук в окно. Они повернулись и увидели за стеклом угрюмое лицо садовника. Привычной соломенной шляпы на нем не было, и Фили почему-то подумал, что мистер Грин совсем стал лысым, хотя еще не очень стар.
— Поди, посмотри, что ему нужно, — сказал повелительно Лестер, который не переносил садовника на дух. Впрочем, садовник отвечал ему полной взаимностью.
Фили подошел к окну.
— Доброе утро, мистер Грин. Вы что-то хотите? — спросил Фили, открывая окно.
— Доброе утро, Фили. Вот эта записка для вас, — подал садовник листок бумаги. — Она на центральной клумбе лежала…
Он отдал сложенный вчетверо листок, на котором печатными буквами было написано «Филипу Филмору. Лично.» и удалился по своим делам.
