Мифы западного кино - Кукаркин Александр Викторович
Неблаговидное занятие постепенно превращает Эдди в настоящего гангстера. Он совершает со своими подручными вооруженные налеты на торговое судно и таможенный склад с целью захвата импортного вина, нелегально ввезенного в США; убивает главаря соперничающей шайки бутлегеров; вступает в союз с бывшим фронтовым другом Джорджем, ставшим к этому времени циничным негодяем.
Достигнув высшей точки процветания, Эдди неожиданно терпит моральный и финансовый крах. От него отворачивается Ллойд, не пожелавший все же заниматься бандитским ремеслом; от него уходит девушка, которую он искренне полюбил; его предает Джордж, захотевший сам встать во главе предприятия. Разразившийся же в 1929 году экономический кризис и отмена вскоре сухого закона привели Эдди к полному банкротству. Нищий и опустившийся, он топит свое поражение и горе в вине, пока его не убивают парни Джорджа...
Смерть настигла Эдди на церковной паперти. Этот символический кадр выглядел наивным и даже немного смешным, как и всякая дань избитым идейным и художественным канонам буржуазного кино. Немало в картине и других штампов, свойственных рядовым уголовным драмам. Но успех произведения у зрителей объяснялся прежде всего тем (не говоря здесь об умелой режиссуре и хорошей актерской игре), что оно показывало, а главное, осуждало условия жизни, которые неизбежно порождают преступления и преступников. Выбор Бартлетом жизненного пути, его возвышение и падение явились образным отражением некоторых типических черт и закономерностей буржуазного строя. Преступность естественна для этого строя, где человек человеку - враг и конкурент в борьбе за место под солнцем.
Фильм «Бурные двадцатые годы» был поставлен в 1939 году, однако его актуальность для наших дней не уменьшилась, а еще больше возросла: газеты всего мира полны тревожных сообщений о небывалом усилении гангстеризма на Западе. В тех же Соединенных Штатах количество преступлений за последние шесть лет удвоилось и растет почти в семь раз быстрее, чем численность населения. Социальные истоки преступности косвенно вынужден был признать даже президент США Джонсон, который в послании конгрессу от 8 января 1964 года писал о безработице и бедности миллионов американцев как о важнейшей национальной проблеме и отмечал «неспособность обеспечить нашим согражданам благоприятные возможности развивать свои способности». А в феврале 1967 года президент Джонсон вынужден был выразиться еще более конкретно: «беззаконие... неуклонно растет и захлестывает каждую улицу, каждый переулок в каждом населенном пункте». Преступный промысел занял в Соединенных Штатах место, которому может позавидовать любая другая из сфер капиталистической деятельности: по доходности он уступает только... сталелитейной и нефтяной промышленности. Населению страны этот промысел обходится примерно в 15 миллиардов долларов ежегодно.
Резкий рост организованной преступности происходит и во многих других странах. В международных масштабах действуют банды, специализирующиеся на контрабандной торговле наркотиками, подлогах, выпуске фальшивых денег. Созданная Международная организация уголовной полиции (Интерпол) имела в 1966 году картотеку на 300 тысяч преступников и приметы подозреваемых 930 тысяч лиц. Как тут не вспомнить слова Карла Маркса: «Должно быть, есть что-то гнилое в самой сердцевине такой социальной системы, которая увеличивает свое богатство, но при этом не уменьшает нищету, и в которой преступность растет даже быстрее, нежели количество населения».
Гангстеризм как неотъемлемая составная часть общественной жизни капиталистического мира непосредственно влияет, естественно, на развитие и распространение соответствующей тематики в кинематографе. Однако характер и смысл трактовки этой тематики в большинстве случаев таков, что истинный круг социальных проблем сильно сужается и грубо искажается.
В одних случаях в уголовных фильмах открыто пропагандируется торжество буржуазной законности и правопорядка, всесокрушающая сила и мудрость которых призваны оправдать существование огромного полицейско-чиновничьего аппарата (а попутно и замаскировать его настоящее предназначение - охрану интересов правящих классов). Именно такова идейная сущность, как мы видели, португальской картины «Три зеркала». Двойников ее не перечесть. Им противостоят лишь немногие единицы. Из известных нашим зрителям исключений, помимо фильма «Бурные двадцатые годы», можно вспомнить также французскую картину «Веские доказательства» режиссера Кристиана Жака (с участием Марины Влади, Бурвиля и Пьера Брассера), где в какой-то степени разоблачаются лживость и несправедливость буржуазного правосудия.
Во многих случаях, однако, защита существующих правопорядков проводится в более завуалированной форме, чем в «Трех зеркалах». Полностью игнорируя социальные истоки изображаемых преступлений, такого рода фильмы объясняют их исключительно особенностями натуры, психики определенной категории людей, не вскрывая опять же корни такой психики. (О моральных выродках в данном случае речь не идет, поскольку они выступают героями не уголовно-детективных произведений, а всевозможных фильмов ужасов.) Их тенденция прямо противоположна направленности фильма «Бурные двадцатые годы: обелить общество и взвалить вину на человека. Нередко эта задача решается почти незаметно для зрителя, как, например, в картине «Джи-мены», что в переводе с английского значит «сыщики».
...С экрана несется страстная речь в защиту интересов изобретателя, которого обманули хозяева треста, уплатившие ему вместо положенных миллионов всего пять тысяч долларов. Киноаппарат отъезжает от оратора; видна скромно обставленная контора с запыленными кодексами законов на письменном столе и несколькими пустыми стульями, перед которыми, оказывается, и расточает для тренировки свое пламенное красноречие адвокат Дэвис. Характер речи, добродушный юмор сцены, обаяние внешнего облика актера и его поведение, мимика - все это призвано сразу же вызвать симпатии зрителей к главному герою (его играл тот же актер Джеймс Кегни, который исполнял роль Эдди Бартлета). Дэвис не имеет клиентов и сидит без работы. Зашедший к нему приятель советует ему поступить полицейским агентом в департамент юстиции, где он сам служит. Дэвис не принимает этого предложения, но, когда гангстеры вскоре убивают его приятеля, он меняет свое решение, чтобы отомстить за погибшего.
В дальнейшем выясняется, что Дэвис рос сиротой, детство провел в ньюйоркских трущобах вместе с неким Легетом, который прославился позднее в качестве главаря шайки бандитов. грабящей банки. Образование Дэвис получил благодаря материальной помощи крупного гангстера, был в близких отношениях с танцовщицей из кабаре, которая стала затем возлюбленной ближайшего помощника Легета - Бреда Коллинза. Все эта обстоятельства известны в полицейском управлении и там некоторые с недоверием отнеслись к новому агенту. Но Дэвис сумел делами доказать свою искренность и лояльность. Большая часть фильма посвящена поискам таинственного убийцы приятеля Дэвиса, которым оказывается Легет, показу дерзких налетов гангстеров и решительных действий полиции, приведших к аресту сначала Легета, а затем и его преемника - жестокого и звероподобного Коллинза. Чуть ли не всеми своими успехами полиция обязана уму, необычайной отваге и находчивости Дэвиса. Более того, он спасает своего шефа, подставив себя под пули Коллинза. Полученное ранение вознаграждается сторицей: подвиг помогает ему завоевать любовь сестры шефа, до того непреклонной.
Создателей фильма, видимо, нисколько не смущали неправдоподобная прямолинейность в изображении положительных и отрицательных персонажей, примитивность объяснений их поступков. Не смущали, ибо они знали, что нетребовательный зритель на все это не обратит внимания, будучи заинтересован напряженным и стремительным развитием сюжета, искусно поставленными сценами драк, перестрелок и автомобильных погонь, любовной интригой, эстрадными выступлениями полуобнаженных красоток.
Внешняя занимательность призвана прикрыть также убожество основной мысли фильма. И Дэвис и Легет росли в одних и тех же неблагоприятных условиях, но один стал честным, а другой нет. Значит, дело заключается просто в натуре того или иного человека, общество же предоставляет ему возможность выбора лучшего пути. Несмотря ни на какие трудности, каждый может при желании преуспеть в жизни, только люди с порочными склонностями становятся преступниками - такова нехитрая мораль фильма.
