Чувак и мастер дзен - Джефф Бриджес
Жизнь постоянно что-то нам подкидывает. Взять хоть то же землетрясение. Думаешь, все более или менее в порядке? БУМ! И вот мы опять разбираемся в себе, осознаем, достигаем просветления, делаем что угодно, лишь бы нам снова не поставили подножку.
Берни: У всех разная степень осознания единства жизни, и наша задача в том, чтобы никогда не забывать об этом. Осознание — бесконечный процесс, который будет длиться всю жизнь. Но знаешь, о чем мне напомнила твоя история? О куклах-неваляшках с песком на дне. Когда ты толкаешь такую куклу, ее мотает из стороны в сторону, а затем она восстанавливает равновесие. С практикой ты все больше наполняешься песком. Вначале даже небольшого усилия достаточно, чтобы сбить тебя с толку, но рано или поздно, покачавшись в разные стороны, ты снова приходишь в себя. Чем больше практикуешь, тем больше усилий потребуется, чтобы вывести тебя из равновесия. И даже если это произойдет, колебания будут не такими сильными. Ты и сам не заметишь, как снова обрел устойчивость.
Джефф: Но это не значит, что отныне ничто тебя не выбьет из колеи.
Берни: Неважно, сколько в тебе песка, сколько ты практикуешь — всегда найдется сила, достаточно мощная для того, чтобы сбить тебя с ног. Жизнь — не про то, чтобы не дать себя опрокинуть. Она про то, как быстро ты потом встанешь на ноги. Поэтому когда ты думаешь: «Меня лишили равновесия, это знак, что я недостаточно практикую», на самом деле произошло следующее: ты столкнулся с ситуацией, которая чуть сильнее тебя, и это отличная возможность для практики.
Джефф: В таких ситуациях я порой теряюсь и не использую свой шанс, не перехожу к действию. Мне кажется, что бы я ни делал, этого будет недостаточно. А возможно, все наоборот: что бы я ни делал, этого будет достаточно.
Берни: Что действительно важно — так это делать. Все остальное — потом.
Джефф: Вернемся к курице и цыпленку. У курицы ведь не одно яйцо, у нее их целая куча. О ком она позаботится в первую очередь? На что мне следует обратить внимание вначале? На боль внутри себя? На того, кому требуется помощь? На кусок дерева, из которого мне хочется что-то вырезать?
Берни: Здесь так же, как и с телом. Допустим, ты порезал палец и запястье. Что следует перевязать в первую очередь? Естественно, запястье.
Джефф: Обработать наиболее серьезную рану. Жизнь как отделение скорой помощи.
Берни: Самая большая проблема, которая может возникнуть, — это паника. Как много на меня свалилось! Я не справлюсь со всем этим! Я порезал запястье, да еще и палец — слишком много для меня одного! Иногда люди впадают в такую панику, что просто не могут действовать.
Джефф: Если ты живой, то что-то обязательно делаешь. Значит, ничего не делать — это тоже действие.
Берни: Когда мой сын Марк был совсем маленьким, то, видя на своей тарелке еду, которая ему не нравилась, он говорил: «Отстойный выбор». Но даже при отвратительном выборе все равно нужно что-то делать. Мысли вроде «стоило ли сделать больше?», «стоило ли сделать меньше?» излишни. Ты открываешься ровно настолько, насколько можешь. Все остальное — внутренний комментарий, в котором нет нужды. Что сделано — то сделано, парень.
Джефф: Как моряк Попай: «Я тот, кто я есть. И это все, что я есть»[32]. Верно?
Берни: «Я есмь Сущий»[33]. Таков был ответ Бога Моисею, когда тот спросил Его имя. А моя жена Ив любит говорить: «Что есть, то есть».
Джефф: Возвращаясь к цыплятам, которые стучат клювами. Нужно быть довольно чувствительным, чтобы услышать стук. Но если ты слишком чувствителен, то тебе нужны беруши, так? Всем хочется быть более живыми и чувствительными, чтобы услышать стук и ответить вовремя. Но иногда жизнь слишком громко заявляет о себе. «О нет, рев, как в ракетной турбине! Мне нужны беруши!» Или вот: «Как ярко, где мои солнцезащитные очки!» Если использовать аналогию курицы и яйца, у курицы тоже может оказаться слишком тонкий слух. Цыпленок просто шевельнулся, а ей кажется, что он постучал, и она начинает стучать в ответ, только оказывается, что еще слишком рано, и цыпленок умирает. Или она приглушает свой чрезмерно острый слух и теперь почти ничего не слышит.
Берни: А в это время цыпленок или что угодно рвется наружу и вопит: «Выпусти меня отсюда! Выпусти!» В каком-то смысле, когда начинаются крики, уже слишком поздно. Поэтому ты должен помочь себе и сказать: «Хорошо, в следующий раз я откликнусь раньше, я буду внимательнее прислушиваться». На мой взгляд, крик — это не признак особой чувствительности, а результат того, что ты слишком долго ждал. Главное — поймать момент. Если ждать слишком долго, цыпленок задохнется.
Джефф: Иногда это чувство бывает таким сильным, что я должен как-то заглушить его и попробовать расслабиться — например, выкурив сигару. Ведь тебе тоже нравятся сигары. А это не противоречит идее, что тело — храм, и все такое?
Берни: Да, тело — это храм, поэтому ему нужны благовония. В некоторых традициях курение табака — часть ритуала, например, у коренных американцев. Но я не делаю из курения обряд, мне просто нравятся сигары.
Джефф: Это вроде прибежища. В буддизме их три, верно?
Берни: Будда, Дхарма и Сангха. Пробужденный, его учение и община практикующих, которые дают обет пробудиться вслед за учителем.
Джефф: Бывают еще ложные прибежища, в которых надеешься спастись от боли, но на длинной дистанции они только усиливают ее. Выпивка. Наркотики. Кто-то скажет, что и сигары тоже. Я медленно учусь, в своем темпе, и делал всякое, что помогало мне снять напряжение, отвлечься и расслабиться. А иначе я был слишком восприимчив.
Берни: Понимание, когда пора действовать, приходит с опытом. Это ведь важно и для актерской игры, правда? Если не успеваешь вовремя сказать реплику, режиссер кричит: «Опаздываешь!» Если скажешь раньше времени: «Слишком рано! Куда ты торопишься?»
К счастью, есть практики, которые регулируют чувствительность и развивают чувство времени. Одна из них: Чувака нет дома. Когда ты не привязан
