Олег Меньшиков - Лындина Эльга
- Вы по-прежнему считаете одним из основных принципов "Товарищества 814" помощь молодым актерам, открытие новых имен?
- Безусловно.
- Олег, при всей славе и популярности, которые вам принес кинематограф, вы часто отказываетесь от ролей в кино ради работы в театре. Но в театре ваш путь тернистее. А вы упорно пробуете себя в режиссуре...
- Я воспитан в театре. Но не разделяю, не провожу черты между тем, что сделано мной в кино и на сцене. Это нечто единое. Что касается театральной режиссуры, то это логическое продолжение моей предыдущей жизни, просто несколько новый поворот.
- И все-таки несколько слов о пьесе Курочкина...
- Это современные герои и проблемы, знакомые всем нам. Все происходит на кухне, кухня - особый сколок общества, особый мир, свои законы и традиции. Должно получиться очень театрально.
- Готовить на кухне будут?
- Будут.
- Вы заняты в спектакле?
- Да.
- И будете заниматься готовкой?
- Непременно.
Короткая реплика: забегая вперед, скажу: Господа читатели! Не верьте в данном случае моему герою! Он не только честно признается, что в реальной жизни терпеть не может готовить и не умеет это делать, но и позже, в спектакле, в роли хозяина кухни, не замарал руки ненавистным для него занятием. И был прав: негоже ни хозяину роскошной виллы, ни королю Гюнтеру, которых он играет, опускаться до столь грязной и скучной работы.
Но продолжим... Вновь из интервью, данного Меньшиковым в октябре 1999 года.
- Олег, ваше "Горе от ума" критика восприняла достаточно агрессивно. Что дал вам этот опыт?
- Все свои успехи и ошибки несу в себе. На ошибках учимся. Это мой опыт, и он мне дорог. Была замечательная школа, которая, надеюсь, не прошла напрасно.
...Итак, Меньшиков продолжает утверждать себя как театральный режиссер, собственно, ради этого он и создавал "Театральное товарищество 814".
Через два года Меньшиков дает интервью мордовскому еженедельнику "Столица" во время гастролей в Самаре со спектаклем "Кухня": "Вот я и решил собрать товарищество актеров, которые бы сами делали спектакли (курсив мой.- Э. Л.). Но ведь при этом за ком-то еще должно оставаться последнее слово, и я беру эту задачу на себя... Я не называю свою деятельность режиссурой, потому что видел больших режиссеров и знаю, что это такое. Я вовсе не стремлюсь в эту область. Это особый стиль жизни, образ мышления, другой взгляд на реальность. Пока считаю себя актером. Но дело осложняется тем, что хороших режиссеров сейчас очень мало. Те, с кем я хочу работать, в данное время заняты. Не могу же я ждать, когда произойдет наше совпадение по времени и творческим замыслам".
Что касается последних слов, то подобные резоны сейчас приводят и другие артисты, уходя в "смежную" профессию, то есть режиссуру. О том же вещала по телевидению Татьяна Догилева в программе "Взгляд", обьясняя, что подтолкнуло ее к постановке в антрепризе и ссылаясь на опыт Меньшикова. Спектакль Догилевой настолько бесцветен, несмотря на участие в нем хороших актеров, что не заслуживает дальнейших упоминаний. Однако примеры заразительны...Недавно поставила спектакль актриса Оксана Мысина, играющая у Меньшикова в "Кухне"... Особых успехов пока у дебютантов-режиссеров, вышедших из актеров (кроме Владимира Машкова) не наблюдается. Остается ждать - дорогу осилит идущий... Во всяком случае, Меньшиков, несмотря на слова о том, что "не стремится в эту область", настойчиво формирует собственную труппу, принимающую его режиссуру. В "Кухне", втором спектакле "Товарищества 814", молодых актеров меньше, чем в "Горе от ума". Ставка отчасти сделана на артистов так или иначе уже известных, опытных, профессионально крепких, начиная с замечательной Лидии Савченко, игравшей когда-то в культовом спектакле театра имени Станиславского "Взрослая дочь молодого человека", поставленном Анатолием Васильевым. Из "Современника" Меньшиков пригласил яркую характерную актрису Галину Петрову, известную в театральных кругах, снимающуюся в кино. Привлек Алексея Горбунова из Киева, который перед этим удачно снялся в телесериале "Графиня де Монсоро". Играет в "Кухне" и уже упоминавшаяся Оксана Мысина, которая умно использует свои сложные внешние данные, как бы несовместимые с ее желанием быть женственной, порой фатальной.
Из тех, с кем он работал в "Горе от ума", Меньшиков привлекает на "кухню" Евгению Дмитриеву, Татьяну Рудину, Александра Сирина, Анатолия Белого. Из молодых новобранцев в спектакле играет Никита Татаренков, один из четырех юнкеров, окружавших Андрея Толстого в "Сибирском цирюльнике".
Однако, кажется, я тороплюсь, вот так, сразу, обратившись к исполнителям ролей в новой постановке. Прежде, должно быть, следует сказать о Максиме Курочкине, столь гостеприимно приглашенном Олегом Меньшиковым. Практически до этого имя Курочкина было мало кому известно. Впрочем, одну из его пьес, "Глаз", ставил известный режиссер-авангардист Владимир Мирзоев, но особого резонанса постановка не имела.
Меньшиков же давно мечтал о современной пьесе. Не просто о наших днях - это, вероятно, казалось ему чересчур элементарным. Он искал драматургию, поднимающуюся до уровня осмысления бытия с его неизменными константами, но в каждую эпоху окрашенными в разные тона. Хотя нынешнее тотальное насилие и искус максимального потребления все же заметно исказили облик современного человека. Меньшиков, видимо, хотел еще необычной формы рассказа - по крайней мере, судя по результату, Курочкин был изначально на это нацелен. Наконец, как было не задуматься над тем, чтобы зрители "над вымыслом слезами облились..." Как мне кажется, тут и начинается нестыковка между естественным желанием режиссера, исполнителя главной роли, и почерком, намерениями драматурга. Судя по словам самого Курочкина, задача состояла для него в том, чтобы "...рассказать историю, которая устраивала бы постановочную труппу и только во вторую очередь публику". Курочкин с первых минут не скрывал своего кредо. Особенно протестовал он против ясности повествования, которую всегда ждут зрители: "Безусловно, многие не успеют с налета проследить все сюжетные ходы пьесы. Многих будет, я думаю, раздражать и то, что невозможно добиться ясных, "разжеванных" мотиваций поступков героев". Наконец, Максим Курочкин был настроен сугубо негативно не только в своем отношении к примитивным зрителям, которые надеются понять, что стоит за поступками действующих лиц, но и утверждал правоту хаотичного, туманного мира своих пьес: "В публике сегодня живет какая-то неизбывная тоска по ясности. Ей не нужен многовариантный мир... Когда мы работали, мы, конечно, очень хотели по возможности избегать "зон ясности". Но, с другой стороны, и не было задачи заваривать "мутняк", какую-то принципиально непознаваемую вещь. Просто в нашем спектакле персонажи дают сразу несколько версий одного события, и эта неразбериха сбивает с толку".
Последнее весьма справедливо - с толку творчество Курочкина сбивает...
Мне не довелось присутствовать на встрече Курочкина с интервьюером из "Независимой газеты", откуда и взяты его неординарные высказывания, но в самой интонации драматурга, переданной журналистом, ощутима твердость творческих критериев: долой примитив, когда все всё понимают!
Осмелюсь предположить, что такая точка зрения не была особенно близка Олегу Меньшикову, который в лучших своих ролях, при всей сложности драматургии, всегда в итоге приходил к глубинной, классической ясности. Даже при самом изощренном авторском почерке, в работе с самыми интеллектуальными режиссерами, он умел протянуть руку тем, для кого играл...
В итоге довольно длительного процесса совместной работы над пьесой образовался странный симбиоз из замыслов Курочкина, его авангардных исканий и размышлений Меньшикова о несовершенстве рода человеческого и глубинных внутренних импульсах, рабами которых подчас оказываемся все мы. В любом случае пьеса сочинялась при непосредственном участии режиссера.
