Загадки старых мастеров (СИ) - Шапиро Александр

Что же нужно Его Величеству? Кэтсби думает, что король хочет сбежать. Это, безусловно, не так: Шекспир наградил Ричарда Третьего многими пороками, но трусости среди них нет. Наоборот, король отважен до безумия. Вдобавок, он сам говорит, что не боится сражаться в решающий момент.

Чтобы понять значение фразы «Коня! Коня! Всё царство за коня!», надо учесть, что язык Шекспира богат всевозможными литературными изысками. К примеру, что означают слова: «Шесть ричмондов, я думаю, на поле. Я пятерых сразил, но не его»? О каких шести ричмондах идёт речь? Дело в том, что в пятнадцатом веке дворян высокого ранга было легко отличить в бою: они сражались в доспехах и верхом. По мнению некоторых современных исследователей, говоря о шести ричмондах, Ричард имеет в виду шесть тяжеловооруженных рыцарей в неприятельском войске. Один из этих шести рыцарей — граф Ричмонд, но во время боя, конечно же, их непросто различить между собой. В то же время, отличить их от всех остальных не составляет труда — это всадники. И теперь становится понятен смысл фразы Ричарда: ему нужен не конь, а всадник! Он хочет сразиться с последним, шестым всадником, который и должен быть графом Ричмондом.

В этом отрывке Шекспир дважды использует один и тот же литературный приём: называет целое по его части. Так, ричмондами названы шесть всадников, только один из которых Ричмонд, а конём назван всадник. Этот приём называется «синекдоха» и часто встречается в самых разных случаях. К примеру, клинком называют меч, кровом называют дом, лицом — человека и. т. п.

Распространено ошибочное мнение, что король ищет коня для того, чтобы продолжить бой верхом. Это значит, что в критический момент, оставшись посреди боя без коня, Ричард пробивается из «глотки смерти» в свой лагерь, чтобы там найти (если повезёт) коня, а после этого вернуться в сражение, чтобы убить Ричмонда. Выглядит это сомнительно для реального сражения и уж совсем маловероятно для сверхплотной развязки шекспировской драмы. Гораздо характернее для такого персонажа, как Ричард, желание рискнуть всем и попытаться пешим пробиться к последнему всаднику. Кроме того, Ричард говорит Кэтсби, что устоит (в оригинале stand) — в этом есть намек на то, что он продолжит бой пешком. И, действительно, сразу же после фразы «Коня! Коня! Всё царство за коня!» начинается новая сцена, в которой Ричард Третий сражается с графом Ричмондом и гибнет от его руки.

Еще одна интересная игра слов встречается во фразе: «Раб! Жизнь свою на кон бросая, Перед костями смерти устою». Здесь обыгрывается двойное значение слова «кости»: символ смерти и игральные кости. В оригинале эта игра слов построена на двойном значении слова «die»: как глагол, оно значит «умирать», а как существительное — «игральная кость».

Глава 4

Глаз ветра

В древней скандинавской поэзии поэты-скальды старались не употреблять слова в прямом значении. Например, вместо слова «корабль» скальд говорил «олень моря». Вместо слова «щит» — «луна ладьи», поскольку викинги вешали свои круглые щиты на борт корабля, то бишь, оленя моря. Подобные словосочетания называются кённингами. Это один из трёх основных поэтических приёмов поэзии скальдов.

Занятно, что чуть ли не самое известное слово современного английского языка происходит от одного из таких древнескандинавских кённингов. Этот кённинг — «глаз ветра», а означает он: окно. Вслед за скандинавами, англичане стали называть окна выражением «глаз ветра». Первое упоминание словосочетания «wind eye» относится к 1225 году. Со временем выражение «wind eye» превратилось в привычное «window». А в поэзии у слова «window» осталось архаичное значение — «глаза», «очи». Любопытно, что русские слова «око» и «окно» тоже имеют общее происхождение.

В России из всей поэзии скальдов наиболее известны «Висы радости» Харальда Сигурдсона. Этот варяжский принц, пират и поэт 11-го века посватался к Елизавете — дочери киевского князя Ярослава Мудрого. Получив отказ, он совершил несколько очень удачных набегов на Южную Европу, захватил баснословные богатства, стал норвежским королём и только после этого получил руку русской княжны. Во время своих странствий он написал шестнадцать строф, посвященных «Элизабет, дочери конунга Ярицлейва». В них Харальд описывает свои приключения и успехи. При этом каждая строфа заканчивалась словами: «Но девушка на Руси не благосклонна ко мне». Вот вторая из шестнадцати строф оригинала, в которой говорится о набеге на Сицилию:

Sneið fyr Sikiley víða súð. Vórum þá prúðir. Brýnt skreið, vel til vánar, vengis hjörtr und drengjum. Vættik minnr, at motti mani enn þinig nenna. Þó lætr Gerðr í Görðum gollhrings við mér skolla. Конь скакал дубовый Килем круг Сикилии, Рыжая и ражая Рысь морская рыскала. Разве слизень ратный Рад туда пробраться? Мне от Нанны ниток Несть из Руси вести. (перевод С. Петрова)

В оригинале кённинг «vengis hjörtr» — «олень моря» как раз и означает «корабль». Кроме того, в оригинале этой висы видно, что в каждой паре строк три слова начинаются на один и тот же звук. Это показывает, как в поэзии скальдов используется её второй основной приём — аллитерация.

Третьим основным приёмом у скальдов была жесткая структура стихотворения. Строгие правила поэзии скальдов привели к её окостенению. Михаил Гаспаров в «Очерке истории европейского стиха» так пишет об этом: «Совершенно очевидно, что столь жестко организованный стих теряет всякую гибкость, становится достоянием изощренных профессионалов».

И, действительно, изощрёнными стилистическими приёмами скальдов почти никто не пользуется. Одно из немногих исключений — эльфийские стихи Джона Рональда Руела Толкина. Он наделил своих высоких, светловолосых и светлоглазых эльфов многими скандинавскими чертами. А будучи выдающимся знатоком средневековой поэзии, в эльфийских стихах Толкин умело пользуется стилистическими приёмами скандинавских скальдов. Так, к примеру, в следующем отрывке в каждой строке ровно три слова начинаются на один и тот же звук.

Then the fame of the fights on the far marches was carried to the courts of the king of Doriath, and tales of Túrin were told in his halls, of the bond and brotherhood of Beleg the ageless with the black-haired boy from the beaten people. Рассказы о рубке на дальних рубежах дошли ко двору короля Дориата, и звонкие песни звучали в его залах, о боевом братстве с Белегом вечным темноволосого юноши Турина Турамбара. (перевод Александра Шапиро)