Не дыши! - Найяд Диана
Я довольна. Вода теплая. Я плыву на поверхности океана, гребу напряженно, очки и шапочка не съехали и не мешают мне. Вперед, в эту ночь! Не могу дождаться, когда оглянусь назад и не увижу огней Гаваны. Мы плывем уже два часа. И на протяжении всего времени я, Бонни, Марк, Джон и Ди радуются, как дети, потрясающе простым условиям, в которых пока проходит заплыв. Все время мы лишь делаем то, что необходимо, то, для чего мы здесь. Это успех! И он имеет свой ритм!
«ААААААААУУУУ! АААААААААА! УУУУАААА! Как горячо! Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Я горю, горю! Кто-нибудь, помогите… Бонни, ПОМОГИ МНЕ!»
Я знаю боль, которая наступает после укола жала португальского военного кораблика[6]. Всепроникающая боль – такая, что легкие отказываются качать кислород. От нее может вырвать. Но это не кораблик. Мои ощущения нельзя описать словами. Это что-то из рода научной фантастики. Мое тело словно плавится в раскаленном масле. Я ГОРЮ. Я плыву близко к лодке. И не сдамся.
Заплетающимся языком я тщетно пытаюсь объяснить Бонни, что у меня паралич. Мою спину, грудную клетку сковывает боль. Я не могу поднять руки из воды. Кажется, спинной мозг отказал. У меня удушье. Что это? Сколько это продлится?
Джон Роуз, наш врач «Скорой помощи», прыгает в воду. Сейчас может помочь только он. Джон – важный человек для команды дайверов, он знаком с поведением множества морских животных. Однако с подобным он столкнулся впервые. Джон протирает мою руку сухой губкой. У него на голове фонарь, и он замечает, что повсюду в воде плавают медузы. Подняв голову, Джон сообщает нам, что в воде тысячи медуз темно-голубого цвета размером с кубик сахара. Этот вид неизвестен никому из нас. Находясь в воде без закрытого гидрокостюма, Джон рискует быть ужаленным, что и происходит. Он уже чувствует удушье, тошноту, паралич спины и из последних сил взгромождается на Voyager. Бонни понимает, что у нас большие проблемы.
Ростом Джон примерно 6,3 фута, а я – 5,6. Он явно должен чувствовать себя не так паршиво, как сейчас. Но этот рослый мужчина в агонии корчится на палубе.
У него приступ, за минуту у него получается сделать всего три вдоха и три выдоха. Его мучает удушье. Бонни умоляет его любыми способами позаботиться о себе, а ей нужно быть рядом с пловцом. Джон сам себе дважды вводит инъекции адреналина. Медиков не будет с нами еще несколько часов, они не имеют права находиться на судах до нашего выхода в нейтральные воды.
Официальный наблюдатель, Стив Мунэтоунс, не возражает против моего короткого отдыха на палубе Voyager, учитывая неизвестное происхождение ужалившей меня медузы. Неужели все закончится именно так? Я не желаю останавливаться, я хочу продолжить. Это же Мечта… Если я сейчас «отдохну» на корабле, этот марафон назовут инсценировкой (по правилам марафонского плавания, инсценировкой считается ситуация, когда пловец выходит из воды, преодолевает кризисный момент на сопровождающих лодках и затем возвращается в воду в том же самом месте, где вышел, и продолжает заплыв). Куба-11 не будет называться инсценировкой! Мы не заслужили этого! Черт возьми, мы слишком много работали!
Я все еще в море. Бонни бросает мне кофту не из неопрена, а из хлопка[7]. Плыть нелегко. Бонни надеется на лучшее, по меньшей мере на то, что получится избежать дальнейших укусов. Ночью боль в теле утихает, однако опасность паралича позвоночника и повторного удушья сохраняется до следующего дня. Джон долго не может прийти в себя. (На пресс-конференции, которая состоится три дня спустя, он расскажет журналистам, что до сих пор чувствует тяжесть в легких и ему трудно дышать.) Я слышу, как он говорит: «Она нереальная. Я чуть не умер. А она до сих пор плывет. Невероятно!»
Еще до захода солнца специалисты Медицинского университета Майами присоединились к нашей флотилии. Они задали Роузу несколько вопросов о наших с ним симптомах и о внешнем облике медузы. Затем они расспросили всех членов Команды. Выяснилось, что они слышали у себя на побережье, как я кричала, и на самом деле боялись за мою жизнь. Открытая вода в разы увеличивает проходимость звука.
Теперь команда медиков готова оказать нам любую реальную и нереальную помощь. Эти ребята справятся практически в любой экстремальной ситуации, но они никогда не слышали про темно-синих мелких ядовитых медуз. Они и с медузами-то не работают. Поэтому в сложившейся ситуации было решено действовать интуитивно. Первое, самое важное – открыть мои дыхательные пути. Медики подплывают ко мне, достают ингаляторы, шприцы с адреналином и преднизоном, кислородную маску, а также аэрозоли. Все, что они используют, действительно работает. Каждые 90 минут я принимаю пищу. По условиям соревнований спортсмену позволено пить и есть, не касаясь лодки или каких-либо объектов в море. Весь марафон пловец опирается только на свои силы. После прибытия медиков, еще до рассвета (с 2.00 до 3.00), мое дыхание стабилизировалось, я начала грести увереннее и быстрее. Подплыв к лодке, чтобы поесть, я слышу разговор Бонни и Марка о том, что они наблюдают прогресс, но этого не достаточно. Согласно их подсчетам, я не укладываюсь в отведенное мне время, не выполняя план каждого часа на 40 %. Мне не хватает скорости и сил повернуть на север, чтобы преодолеть восточный Гольфстрим. Я не подозреваю, что мы меняем курс и движемся восточнее, прямо на Багамы.
Во второй половине дня пища и ингаляции нужны мне все реже. Я гребу не в полную силу. Мое тело почти истощено, я утомлена. Под водой мои руки не способны вытолкнуть тело на поверхность. Я не могу побороть сопротивление воды, ослабеваю и почти полностью отдаюсь течению. Блестяще развитые за годы тренировок легкие подводят меня. Еще одним проклятьем стали яд медузы и передозировка адреналина. Я стараюсь плыть изо всех сил. Но, как бы то ни было, первая ночь позади. И это свершившийся факт. Впереди – следующая.
Я понимаю, что мои силы на исходе, однако я не трачу ни единой секунды и тем более бесценной энергии на жалость к себе или гнев. Такие испытания и невзгоды приходят к тому, кто еще способен чему-либо научиться. Обычно говорят: мы планируем свою жизнь по сценарию А, но из-за непредвиденных обстоятельств вспоминаем сценарий Б. А если мы достаточно умны, то про запас создаем еще и маловероятный сценарий В. Тем не менее жизнь развивается по совершенно неизвестному сценарию Д. И вот тогда мы собираем всю свою волю в кулак, вооружившись, кроме того, остроумием, юмором и хитростью.
Пару лет назад, после семинара в Техасе, я обедала с очень милыми людьми, которые пришли в тот день послушать меня. Я сидела за столом с улыбчивой и открытой парой. Они рассказали мне свою историю. Их первенец, мальчик, страдал от нехватки кислорода в утробе матери, и как следствие – от повреждений головного мозга. Он умер, когда ему исполнилось 14 лет. Их второй малыш родился без отклонений. А третья девочка страдала тем же недугом, опять из-за нехватки кислорода во время беременности ее матери. Интересно, что вы почувствуете, когда люди с ясными улыбающимися глазами расскажут вам, как они потеряли свое дитя и как они борются, чтобы дать здоровому ребенку лучшую жизнь… Я расплакалась. Но мужчина твердил, что у них все хорошо. Они радуются всему, что у них есть, а не жалеют о том, что они потеряли. Эти двое были бесконечно благодарны судьбе за каждый день своей жизни.
Я вспоминаю этих людей здесь, посреди океана. Я вижу их вдохновленные смелостью лица. Они были полны решимости. Двое единомышленников, храбро смотрящих в лицо необъяснимой трагедии. Они пытаются прожить свою жизнь наилучшим образом. А я здесь. Я сомневаюсь. Силы уходят безвозвратно. Но никто из Команды не посмел даже намекнуть о неудаче. МЫ здесь. Мы идем к цели. Слова песни будто заставляют меня совершать гребок за гребком: «Куда мы плывем? Во Флориду».
