Д. Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант
Он обернулся и увидел, что Дензил убегает так быстро, как только позволяли ему его короткие
ноги. Глубоко в рептильной части мозга Деннис почувствовал, что дело плохо. Пуля, что врезалась
ему в спину, это ощущение не уменьшила. Не успел ещё Деннис упасть, а и без того мизерная
активность его мозга сойти на нет, как Кабал уже аккуратно наводил револьвер на удаляющуюся
фигуру Дензила. Первая пуля попала в камень у самых его ног. Кабал прицелился чуть выше и
выстрелил снова. Дензил упал как подкошенный.
* * *Чтобы отыскать, где можно пробраться через раскидистую, но чахлую живую изгородь, что
росла вдоль насыпи, ушло некоторое время. Ещё несколько минут потребовалось на подъём сквозь
колючий кустарник. Как он и предполагал, это было то самое отмеченное на карте "предлагаемое
ответвление". "Сколько же карте лет?" – подумал Кабал, отметив скверное состояние путей: рельсы
были покрыты непрерывным толстым слоем ржавчины, шпалы гнили под плесенью и грибами, вдоль
всего участка дороги росли сорняки и молодые деревца высотой по пояс. Он снова сверился с картой.
Со своей точки обзора он наконец смог разглядеть то, что, хотя бы в данном случае, сойдёт за
ориентир: пруды, болота, дорожные развилки. Он поворачивал карту то под одним, то под другим
углом, пока не понял, где находится. Затем, развернулся лицом к северу и посмотрел вдоль дороги в
то место, что на карте было отмечено загадочным знаком "Х". Деревья там были куда более рослыми.
Спускаясь по склонам насыпи, линию поглотила густая роща. "Наверняка, это здесь", — с надеждой
подумал он.
Он решительно направился к деревьям, но, сделав пару шагов, остановился – что-то рухнуло на
рельсы у него за спиной. Он обернулся и гаркнул:
– Пошевеливайтесь! Времени в обрез!
Дензил, глядя на него, медленно моргнул, затем опустил взгляд на Денниса, который пытался
подняться, но угодил ногой под гнилую шпалу. Вскоре до Дензила дошло, что можно помочь
Деннису, если несколько раз пнуть его по ступне, пока та не выскочит. Он медленно, аккуратно
прицелился, со всей силы махнул ногой, промазал и очутился на спине. Он непонимающе моргнул,
уставившись в серое небо. Мертвецом, оказывается, быть гораздо сложнее.
Кабал вытащил из кармана чёрную записную книжку, достал карандаш из её корешка и
записал: "Опытный образец номер 247, судя по всему, действует быстро, однако улучшению
координации не способствует". Задним числом он подумал, что, наверное, стоило попытаться забрать
у них души на более формальной основе, сделав их первыми донорами из ста. Он не стал, отчасти
потому, что не знал, как вообще следует приниматься за сбор душ на более формальной основе, но в
основном, потому что они вывели его из себя.
– Я буду вон там, – он указал в направлении рощи и убрал блокнот. – Догоняйте, когда
сможете.
"То есть, — с сожалением подумал он, — нескоро".
Подойдя к роще, Кабал увидел её истинную величину – около четверти мили в длину. Что само
по себе подозрительно, так как поблизости растительность подобными размерами не отличалась.
Вокруг, по всей видимости, ничего, кроме зубочисток, вырасти не могло. А в роще, выделяясь на
фоне окружающего пейзажа, словно нарисованные чёрными чернилами, росли громадные чудища со
скрюченными стволами. Голые ветки цеплялись за небо, а в бугристой коре люди с богатым
воображением могли бы разглядеть застывшие в муках человеческие лица.
— Похоже, я на месте — негромко сказал он. — Здесь всё так театрально.
На близстоящее дерево — до того, как его регулярно начали поливать ЛСД, это был, вероятно,
вяз — уселась чёрная ворона и с интересом уставилась на Кабала. Она наклонила голову и
насмешливо каркнула. Затем, увидев Денниса с Дензилом, что плелись по шпалам в сотне ярдов
позади него, ворона, преисполненная надежды и аппетита, полетела посмотреть на них поближе.
Кабал миновал несчастный вяз, перешагнул через корни ведьминого ореха, который будто
вытащили из безумного сна, и столкнулся нос к носу с Монстром.
Кабал резко выдохнул. На мгновение его обычно бледное лицо приобрело неприятный серый
оттенок. Кабал взял себя в руки. Он стоял, не шевелясь, стараясь не дышать, не дать огромному
чёрному Монстру узнать о своём присутствии. Затем он глубоко, судорожно вздохнул, сделал шаг
вперёд и положил руку ему на лицо.
Однако чтобы дотянуться, пришлось встать на путеочиститель.
Такого произведения инженерного искусства он в жизни не встречал, а повидал он немало. К
этому огромному локомотиву, пусть заброшенному и стоящему без дела с давно остывшей топкой,
невольно возникало уважение. Путеочиститель, дымовая труба с рифлёным оголовьем — в нём
чувствовалась некая вычурность Дикого Запада; а вот корпус, скорее в духе Старого Света,
выполненный в грубой квадратной форме, казалось, мог протянуть за собой все вагоны мира, отсюда
и до самого Ада. Возможно, он и вправду был на это способен. Кабал одобрительно кивнул: он,
конечно, не был инженером, но первоклассную работу узнавал сразу.
По всей видимости, все животные в округе тоже это прекрасно понимали: несмотря на то, что
птицам, страдающим недержанием, на локомотиве места нашлось бы вдоволь, кроме слоя странной
почерневшей ржавчины, которая как копоть большими кусками прилипала к пальцам, грязи на нём не
было. Кабал осторожно её понюхал, и в памяти сразу же всплыло воспоминание о суетливых вечерах
в подвале, когда он спешно распиливал улики и бросал их в печь до приезда полиции. Он надвинул на
нос свои тёмные очки и задумчиво моргнул. На чём вообще работает эта штука? Хорошо бы на угле
или дровах – так было бы гораздо практичнее.
Он обернулся, услышав какую-то возню. Ворона устроилась у Дензила на голове и пыталась
чем-нибудь из этой головы поживиться. Из глазницы, если быть точным. Несчастный покойник,
наклонив голову и раскинув руки, неуклюже бегал по кругу в попытках прогнать птицу. Бесполезно,
ворона будто прилипла к нему. От Денниса тоже не было никакого прока — он пытался ударить
птицу хилым деревцем, которое выдернул из земли. Удары, обрушившиеся на спину Дензила, от цели
были далеки, а с корней во все стороны летела почва.
— Прекратите комедию ломать! — рявкнул Кабал. И мертвецы и ворона ломать комедию тут
же прекратили. Дензил попытался спрятать деревце за спиной. — Эй, ворона. Лети-ка сюда.
С огромной неохотой ворона отцепилась от Дензила, рванула вниз и, почти коснувшись земли,
снова взлетела на высоту человеческого роста. Беззаботно пронёсшись меж попадавшихся на пути
деревьев, она приземлилась Кабалу на плечо. Кабал развернулся и зашагал вдоль огромного
локомотива к грузовым и пассажирским вагонам, что тянулись за ним.
— Скоро тебя накормят, птица, так что давай без глупостей. — Ворона моргнула. — И кстати,
вздумаешь нагадить мне на плечо, оглянуться не успеешь, как окажешься на витрине у
таксидермиста. Ясно?
— Кар, — сказала ворона, что могло означать "Да, хозяин", а могло и "Сначала догони,
голубчик". Как бы там ни было, сфинктеры она сжала крепко.
Кабал медленно шёл вдоль поезда — тот состоял из нескольких пассажирских вагонов,
платформ, на которых штабелями лежали некогда ярко раскрашенные доски, и немалого числа
крытых товарных вагонов в хвосте. Он подошёл к первому и остановился перед большой раздвижной
дверью длиной в четверть вагона. Он как раз размышлял о том, как попасть внутрь, когда дверь,
отвратительно скрипя ржавым металлом, открылась сама собой.
— А, — сказал Кабал без особого восторга, — это ты.
Старикашка, о котором Кабал говорил в Аду, управившись с дверью, посмотрел вниз.
— Он самый, юный Кабал. А ты не спешил.
Кабал поставил ногу на металлическую ступеньку, схватился за поручень у края двери и
подтянулся. Ворона слетела у него с плеча, приземлилась на столб неподалёку и принялась с
любопытством глазеть по сторонам
— Тебе повезло, что я вообще пришёл. От карты было мало толка, — сказал Кабал, стряхивая
ржавчину с рук и плеч там, где задел дверную раму. Он посмотрел на старика. — Я надеялся, Сатана
пришлёт что-нибудь другое. А не тебя, упрямого старого ублюдка.
Тот рассмеялся. Смех его напоминал бульканье.
— Мы же с тобой давние друзья, Йоханнес. Его Всемогущество подумал, что знакомое лицо
тебя обрадует.
Кабал осматривал погружённый во мрак вагон.
— Дыра в нём меня бы обрадовала, — бесцеремонно ответил он.
Старикашка, человеком, в обычном понимании этого слова, не был. Но без всякого сомнения
