Ричард Барэм - Церковное привидение: Собрание готических рассказов
— Мы с мистером Бауманом собрались прогуляться в монастырь. Как насчет того, чтобы отправиться с нами, мистер Камберли?
— Спасибо, но на меня неожиданно свалилась работа, так что придется отказаться! Вам не попадался на глаза новый гость?
— Граф Стано? Я видела его, но не сейчас. Странная личность! Знаете, мистер Камберли, я его побаиваюсь!
— Да что вы?
— Он самый искусный гипнотизер! О, я должна вам показать! Он разозлился, что я не верила в его способности, и вдруг сказал, чтобы я к нему притронулась, хоть бы мизинцем. Я притронулась, и — глядите!
Она стянула перчатку и показала мне руку. На кончике пальца виднелся волдырь, как от ожога!
— Ясное дело — гипнотическое внушение! — засмеялась миссис Ван Эйк. — Он не всегда такой раскаленный.
Пока она смеялась, на крыльце появился юный Бауман, и они вместе удалились.
Я вернулся в дом.
Графа Стано никто из слуг не видел; когда я постучался в дверь, ответа не последовало. На обратном пути я встретил в коридоре Листера Хансона.
— Привет! — сказал я. — А я думал, вы ушли вместе со всеми.
— Нет. У меня тут были кое-какие дела. Марджори и дети ушли кататься на коньках.
Я помедлил.
— Эрл с ними?
Хансон рассмеялся:
— Он взял машину и поехал на станцию. В ближайшие три часа может прибыть Мона Вирек.
Довериться ли Хансону? Да, решил я, поскольку не мог больше держать свои подозрения под спудом.
— Что вы думаете об этом Стано? — в лоб спросил я.
Хансон нахмурился:
— Как ни странно, я его до сих пор не видел. Он откровенно меня избегает. Собственно, Камберли, его вообще мало кто видел. Вы заметили, конечно, что он под всяческими предлогами не выходит к столу? Он живет с нами под одной крышей, но уверяю: большая часть гостей ни разу с ним не встречались.
Этого было довольно. Я уверился, по крайней мере, что Хансон ко мне прислушается, и, отведя его к себе в комнату, высказал невероятные подозрения, которые разделял со мной отец Бернард.
Мой рассказ подошел к концу; молодой священник слушал, глядя в окно. Когда он повернулся ко мне, на лице его было необычно серьезное выражение.
— История отдает средневековьем, — сказал он, — но для церковнослужителя в ней нет ничего невероятного. Мне довелось изучать темные страницы прошлого, связанные с ведовством, демонологией и одержимостью. Я знакомился в Германии со свидетельствами людей не глупее наших современников. Понимаю ваши сомнения и скепсис, но знайте: я солидарен в этом вопросе с отцом Бернардом. Граф Стано, кем бы он ни был, должен убраться восвояси.
— Но каким оружием мы располагаем против…
— Камберли, если некое чудовище в человеческом обличье проникло в наше общество, значит, оно услышало чей-то призыв. Известно вам предание Деврерз-Холла, леденящая кровь история этого места?
Немало удивленный, я кивнул.
— Хотите спросить, откуда ее знаю я? Вы забываете, что я подробно изучал этот предмет. И я намеревался, как только все разъедутся, убедить Эрла съехать отсюда. Камберли, в этом доме нечисто.
— А есть ли способ очистить его от…
— Для этого нужно одолеть то, что, согласно легенде, впервые появилось здесь под именем Маккавея Носты. Но кто из нас, слабых смертных, способен свершить такой подвиг?
Я помолчал.
— Вспомните, Хансон, — сказал я наконец, — мы ведь можем и ошибаться, потому что, сталкиваясь с таинственными происшествиями, неминуемо рассматриваем их в свете того, что нам известно о Деврерзе.
— Можем, — согласился Хансон. — Однако мы не должны успокаиваться, пока в этом не убедимся.
И вот мы вдвоем обошли весь дом в поисках графа де Стано, но безуспешно. Вчерашняя буря не повторилась, сумерки спускались на самый что ни на есть мирный зимний пейзаж. Гости возвращались, группа за группой, прибыл и Эрл Райланд, судя по виду, очень встревоженный.
— Мона пропустила поезд, — объяснил он. — Просто злой рок какой-то.
Хансон промолчал, но когда Эрл ушел наверх переодеваться, он обратился ко мне:
— Вы, конечно, знакомы с Моной Вирек?
— Хорошо знаком.
— Да, Камберли, не зря Эрл так ею восхищается. Она просто ангел во плоти. Верно сказано — злой рок! После обеда Эрл опять поедет на станцию. Вы ведь знаете, он так импульсивен, а я все думаю о том, что мы, возможно, ошибаемся.
Близилось время обеда, и я поспешил к себе переодеться. Как я уже говорил, забавное маленькое окошко в моей комнате выходило на южное крыло. Когда я наклонился к дубовому подоконнику, нащупывая свечу, мой взгляд скользнул на ту сторону заснеженной лужайки, где неясно вырисовывались в наступающих сумерках серые кусты.
В южную дверь поспешно скользнули двое: Лоренс Бауман и Мари Ван Эйк. Чтобы переодеться к обеду, им придется поспешить. Я нашел свечи, но выронил их и уставился в окно: такого ужаса я в этом доме еще не испытывал.
Вслед за парой по снегу побежали следы — следы невидимки; он вошел за ними в южную дверь. Над призрачным следом вилось как будто облачко пара.
— Боже правый! — шепнул я. — Боже правый!
Как я переодевался, знает один всеведущий Господь. Помню только, как, уже у подножия лестницы, я, сдерживая дрожь в голосе, спросил у Нолсона:
— Граф де Стано в доме?
— Думаю, нет, сэр. Как будто он сегодня уезжает. Но сам я, сэр, графа так ни разу и не видел.
Заглянув в дверь длинной комнаты, которую Эрл приспособил под бильярдную, я обнаружил там Баумана: он поправлял галстук перед маленьким зеркальцем.
— Вы видели графа де Стано? — спросил я коротко.
— Да. Он в малой гостиной беседует с Мари… с миссис Ван Эйк.
Я тут же развернулся. В старый кабинет, ныне малую гостиную, вела только одна дверь. Я надеялся (и страшился, признаюсь) встретить там графа Стано лицом к лицу.
Комнату освещал один лишь потрескивавший очаг, миссис Ван Эйк стояла, прислонившись к каминной полке, на ее обнаженных плечах играли красные отсветы.
— Я рассчитывал застать здесь графа де Стано, — сказал я, когда она обернулась.
— Но он вам наверняка попался по пути? Когда вы вошли, он не мог уйти дальше библиотеки.
Я покачал головой, и во взгляде миссис Ван Эйк мелькнул испуг.
— Вы уверены? — спросила она. — Не понимаю. Да, кстати, он уже уезжает.
Она крутила в руках странное маленькое украшение, висевшее на цепочке у нее на шее. Перехватив мой взгляд, миссис Ван Эйк показала мне безделушку.
— Необычная вещица? — Она неловко усмехнулась. — Граф сказал, что это древнеассирийский любовный амулет.
Это был крохотный золотой телец, и я невесть почему осознал, что при взгляде на него мои щеки залила бледность.
Прозвучал гонг.
У дверей зала для приемов мне встретился Листер Хансон. Его поиски, как и мои, не дали результата.
За столом мы являли собой самое веселое общество. И снова не верилось в то, что в наш круг могла проникнуть враждебная сила. Эрл Райланд то и дело взглядывал на часы, давая всем повод для добродушных насмешек.
— Знаю, это невежливо, — сказал он, — но вы не представляете себе, как я беспокоюсь о Моне.
Когда обед наконец завершился, он поручил гостей своим старикам, а сам сломя голову, как мальчишка, выбежал к машине и помчался на станцию.
Хансон тронул меня за плечо.
— Начнем с комнаты графа де Стано, — шепнул он.
Мы незаметно выскользнули из зала и поднялись по лестнице. На площадке нам попалась горничная миссис Ван Эйк с ворохом платьев.
— Вы пакуете вещи? — резко остановил ее Хансон. Его тон внезапно сделался подозрительным.
— Да, сэр, — отвечала девушка. — Хозяйка получила послание и должна сегодня же уехать.
— Вы видели графа де Стано?
— Высокого темного джентльмена с черной тростью? Он только что прошел по коридору, сэр.
Хансон проводил горничную взглядом.
— Ни о каких посланцах я не знаю, — сказал он, — миссис Ван Эйк собиралась провести рождественское утро здесь.
По отделанному дубом коридору мы поспешили в южное крыло. Комната графа пустовала. Камин не горел, окно было открыто, но жара стояла невыносимая.
Что-то заставило меня выглянуть в окно. От края лужайки, между рядами заиндевевших кустов, цепочкой тянулись следы.
— Смотрите, Хансон! — Я схватил священника за руку. — Я хочу знать, сон это или не сон!
От следов поднимался легкий парок.
— Наденем пальто и проследим, куда они ведут, — хладнокровно отозвался Хансон.
Покидая комнату графа Стано, я испытал неописуемое облегчение. Мы оделись и приготовились к выходу. И тут с пугающей внезапностью, нарушая студеную тишину вечера, налетел ветер; в его завываниях слышалась ярость настоящей бури. Тут же повалил снег.
Гости в зале готовились к танцам, а мы, борясь с метелью, обогнули угол дома.
