Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Курганы на этом месте по традиции называются могилами Горациев и Куриациев. Тит Ливий сообщает, что римлян похоронили вместе, ближе к Альба-Лонге, а альбанцев — наоборот, ближе к Риму, каждого на том месте, где он принял смерть. Кроме того, он пишет, что и в его время (при Августе) на гробницы пяти братьев можно было посмотреть на том же месте. Те курганы, которым приписаны громкие имена древних римских героев, сооружены с использованием материалов, которых не могло быть в распоряжении римлян VII века до н. э. Но не исключено, что мы имеем дело с намеренной «антикварной» реставрацией эпохи Августа и именно это имел в виду Ливий.

Сразу же после кургана Горациев, с противоположной стороны дороги, видны развалины еще одного гигантского поместья. Это — вилла Квинтилиев.

Братья Квинтилии (одного звали Секст Квинтилий Максим, другого Секст Квинтилий Кондиан; обратите внимание, что двум родным братьям при рождении дали одно и то же личное имя) жили во II веке нашей эры и славились красотой, умом, образованностью, богатством и прочими достоинствами. Братья нередко образуют творческие тандемы; именно таковы были Квинтилии. Даже консульскую должность они занимали одновременно. При «добрых императорах» братья жили мирно и спокойно. Но как раз в это время со смертью Марка Аврелия череда добрых императоров подошла к концу, и на престоле оказался неуравновешенный Коммод.

Вилла Квинтилиев. Рисунок XIX века.

О том, чем это закончилось для Квинтилиев, рассказывает историк Дион Кассий. Коммод захотел прибрать к рукам огромное состояние братьев и приказал их казнить, а имущество конфисковать. Братья, не разлучавшиеся всю жизнь, были вместе казнены. Но тиранам этого мало, они склонны уничтожать своих подданных целыми семьями. У Секста Максима был сын, тоже Секст. Весть о том, что он объявлен вне закона, застала Секста-младшего в Сирии. Он напился заячьей крови и нарочно упал с коня. Его вырвало. Окружающие решили, что это его собственная кровь и он умирает; юношу отнесли в дом, откуда он с помощью верных рабов сбежал, а на погребальном костре сожгли барана. Но хитрость Квинтилия-младшего стала известна, и на него началась настоящая охота. Коммоду каждый день приносили очередную отрубленную голову, сообщая, что это голова Квинтилия; заодно репрессиям подверглись все друзья семьи, которых подозревали в том, что они могут укрывать беглеца или как-то ему помогать. Поймали его в конце концов или нет — неизвестно; известно, что после бесславной гибели Коммода в Риме появился самозванец, выдававший себя за Секста Квинтилия и намеревавшийся вернуть себе сокровища клана. Впрочем, когда его стали расспрашивать о греческой политике, в которой Квинтилий был весьма сведущ, самозванец даже не понял, о чем его спрашивают, и этим выдал себя.

Братья Квинтилии могли предчувствовать свою гибель; во всяком случае, она им была напророчена. В провинции Киликии был оракул, выдававший предсказания необычным способом: он видел вещие сны и потом их зарисовывал. Квинтилиям была выдана табличка с изображением мальчика, который душит змей. Это была отсылка к известному мифу о Геракле, который младенцем задушил змей, посланных ему на гибель богиней Герой. Учитывая, что Коммод считал себя воплощением Геракла (в Капитолийских музеях есть известный бюст, где он изображен с атрибутами героя — палицей и львиной шкурой) и что братьев удавили, смысл пророчества становится прозрачен.

Поместье братьев, перешедшее в собственность императорского дома, спустя пару веков пришло в упадок. При Квинтилиях оно поражало воображение роскошью и удобством. На Аппиевой дороге стоял большой фонтан (следы его видны и поныне). Усталый путник мог напиться воды и воздать хвалу хозяевам. К баням на территории усадьбы подходила отдельная ветка акведука. Там даже был собственный ипподром.

В 1485 году в поместье случайно нашли саркофаг. Когда его открыли, ко всеобщему изумлению оказалось, что внутри — прекрасно сохранившееся тело молодой женщины, одетой в роскошную одежду, с волосами, собранными в пучок («как носят венгры», сказано в письме современника), и богатыми золотыми украшениями. Украшения были немедленно украдены, а саркофаг и мумию потом выставляли на Капитолии, в Палаццо деи Консерватори. Считалось, что это Туллиола, дочь Цицерона, которая умерла молодой и чью безвременную смерть отец горько оплакивал. Конечно, эта атрибуция совершенно произвольна. Зато принадлежность поместья Квинтилиям удалось определить с большой точностью — на основании свинцовой водопроводной трубы, помеченной их именем.

На протяжении последующих веков вилла Квинтилиев несколько раз переходила из рук в руки, а предприимчивые дельцы вели там беспорядочные раскопки, продавая найденные произведения искусства тому, кто готов больше заплатить. Скульптура и другие артефакты из виллы Квинтилиев сейчас хранятся в Ватиканских музеях, в Лувре, в мюнхенской Глиптотеке.

Поместье было так велико, что жители окрестных деревень называли его «Старый Рим» — Roma vecchia: казалось, что такую площадь может занимать только целый город. В xx веке оно долго простояло заброшенным, постепенно разрушаясь; только в 1985 году итальянское правительство выкупило его и превратило в музейный комплекс. Сейчас на территории поместья Квинтилиев ведутся раскопки, и далеко не все руины можно осмотреть; но это очень большой и довольно безлюдный кусок земли, где можно посидеть под древней кирпичной стеной, наблюдая за взлетом и посадкой самолетов в соседнем аэропорту Чампино.

После виллы Квинтилиев больших гробниц вдоль Аппиевой дороги становится меньше; здесь в скромных могилах покоятся римляне республиканских времен. Однако возле шестого верстового столба стоит самый большой круглый мавзолей Аппиевой дороги. Он называется Casal Rotondo, что значит «круглая ферма». Это некоторое смешение понятий: действительно, над памятником когда-то возникла ферма, но круглой была не она, а сама гробница. Скорее всего, это памятник эпохи Августа, но кто там похоронен — неизвестно. В XIX веке археолог и архитектор Луиджи Канина предположил на основании обломка надписи, что это могила Мессалы Корвина, полководца и писателя августовских времен, мифического предка венгерских королей, но это не более чем фантазия.

Казаль Ротондо. Рисунок XIX века.

Еще одна фантазия Канины украшает дорогу рядом с Казаль Ротондо: на большой кирпичной стене смонтированы обломки мраморных скульптур и архитектурных деталей. Здесь уместно вспомнить о том, что именно стараниями Канины в середине XIX века Аппиева дорога превратилась в археологическую зону.

Казаль Ротондо обычно оказывается крайней точкой, до которой по Аппиевой дороге доходят туристы: дальше гробниц меньше и местность мало ухожена. Остановимся здесь и мы.

Глава десятая

Остия и Тиволи, или Море и земля

Глобализация по-римски. — Терроризм по-римски. — Соль земли. — Две гавани. — О времена, о нравы! — Кому посвящал свои стихи Катулл. — Морские мозаики. — Фортуна в туалете. — Что было раньше, курица или яйцо? — Сони на столе. — Чему учил хитрый Хилон. — Загадочная надпись. — Трон Лудовизи. — Можно ли обогнуть мыс Малею и остаться в живых? — «Стирку пою и сову». — «Тибур, что воздвиг гражданин Аргосский». — Император-путешественник. — Адрианов вал. — Женские письма. — Юный Антиной. — «Душа моя, скиталица». — Прогулки по портику. — Атрий и имплювий. — Аристократы и их рыбные пруды. — Императорские «Одиссеи». — От башни до Аида. — Амуры, черти, змеи и прочие произведения искусства. — «Мешая в песнях Рим и снег».

У всех больших городов есть что-то общее, но в ряду великих центров древней цивилизации Рим все-таки стоит особняком. Даже самые большие города античности по современным меркам были невелики, а главное — они сохраняли тесную связь с окружающей их местностью. Граница между городом и деревней была проницаема, порой почти незаметна. И только Рим мог позволить себе вырасти до размеров современного мегаполиса с населением в миллион человек и при этом практически ничего не производить. Нет, конечно, там были и ремесленники, и пекари, и портные. Но благосостояние римлян создавалось не в их городе. Экономика империи достигла такого уровня глобализации, который в истории был вновь достигнут только к концу xx века. Об этом выразительно писал американский филолог-классик Лайонел Кассон: «Простой римлянин ел хлеб, выпеченный из североафриканской или египетской пшеницы, и рыбу, пойманную и высушенную близ Гибралтара. При готовке он пользовался североафриканским оливковым маслом, горшками и медными сковородками, выкованными в Испании, ел с тарелок, обожженных во французских печах, пил испанское или французское вино… Богатый римлянин одевался в шерсть из Милета или лен из Египта, его жена носила китайский шелк, украшала себя драгоценными камнями из Индии и косметикой из Южной Аравии. Он жил в доме, стены которого были облицованы плитами малоазийского цветного мрамора, и пользовался мебелью из индийского черного дерева или тика, инкрустированного африканской слоновой костью».