Джунгли. В природе есть только один закон – выживание - Гинсберг Йоси
«С удовольствием».
Мы шли по торговой улице до самой площади Мурильо. Несколько стариков со скукой листали полуденные газеты или грелись в лучах солнца. Другие бросали толстым голубям кукурузные зернышки. Рядом бегали их внуки, тщетно пытаясь поймать птиц. Продавец мороженого, который изо всех сил пытался защитить свой товар, был страшно недоволен детской забавой. Мы уселись на деревянной скамье. К нам подошел молодой чистильщик обуви и предложил начистить мои холщовые теннисные туфли.
Фотографии Карла поразили меня. Опрятно одетый европеец, который сидел рядом со мной, на них выглядел совершенно иначе. Он был одет в военную форму, носил широкополую шляпу и ботинки, а на его плече наперевес висела двустволка. На одной из фотокарточек он свежевал дикого борова, а на другой – потрошил огромную рыбу на берегу реки.
Карл заметил, что заинтриговал меня, и сказал, что на следующей неделе он отправляется в экспедицию на целых три месяца, чтобы исследовать неизведанный регион джунглей в поисках драгоценных металлов. Он был бы рад взять меня и еще пару моих друзей с собой. После рабочего дня (так он сказал) всегда приятно посидеть у костра и поболтать. Несмотря на то что у него с коллегами было много общих интересов, ему всегда хотелось, чтобы в экспедицию поехали и другие иностранцы.
«Ты можешь остаться с нами столько времени, сколько захочешь, – сказал он, – если решишь уехать, я всегда могу дать тебе гида, который доведет тебя до ближайшей деревни. Ты будешь питаться тем, что мы добыли на охоте, тебя будет окружать невероятная природа, а единственными денежными расходами будет билет на самолет туда и обратно».
Он собирался на обед. Я чувствовал усталость и расстройство желудка после вчерашнего приключения, поэтому предпочел поспать. Мы договорились встретиться на следующий день, и я пообещал прийти с друзьями.
Я вернулся к себе в радостном возбуждении. Завтра я обязательно поговорю с Маркусом. Наконец мне выпал шанс исследовать настоящие джунгли!
В пять часов вечера я заметил Маркуса. Он переходил дорогу к университету. Как обычно, на нем была простая черно-коричневая хлопковая рубаха и очки с проволочной оправой наподобие тех, что носил Джон Леннон. Рассказывая о том, как они провели время с Анник, он сиял от радости и с упоением повторял, что она любит его. Он спросил меня о поездке к кактусу Сан-Педро и внимательно выслушал мой рассказ. Ему было также интересно, какое решение я принял. Поеду ли я с ним за город? Я начал выдумывать причины, почему я не поеду с ним в путешествие по Боливии.
«То есть твой ответ – «нет», я понял», – оборвал он меня на полуслове. Он был явно расстроен. «Минуточку, – ответил я, – ты не дослушал меня до конца». И я рассказал ему об австрийском геологе.
Маркусу идея понравилась не так сильно, как мне, но он пообещал пойти со мной на встречу с Карлом.
После концерта я вернулся к себе и рассказал друзьям об экспедиции. Некоторых мое предложение воодушевило, другие же не восприняли его всерьез. И только Итзика по-настоящему заинтересовал мой рассказ, и он захотел пойти на встречу с Карлом, чему я был очень рад. Итзик всем нравился. В свои тридцать четыре года он был самым возрастным туристом, и мы всегда просили его представлять наши интересы. У него было отменное чувство юмора, он мог вдохновить любого, всегда готов был прийти на помощь и был очень добродушным.
На следующий день мы вместе отправились на площадь Мурильо. По пути мы встретились с Маркусом, который тоже взял с собой друга, Кевина Гейла. Я видел Кевина впервые, но уже был наслышан о нем, впрочем, как и каждый путешественник. Он был легендой среди туристов. Кевин Гейл был самым-самым: носил самый тяжелый рюкзак во всей Южной Америке и взбирался по горам быстрее лам. Он был ревностным натуралистом и фотографом и, кроме того, лучшим другом Маркуса.
«Ты хочешь отправиться в джунгли?» – спросил я его. «На самом деле я приехал в Ла-Пас только для того, чтобы улететь отсюда домой. Я живу в Латинской Америке вот уже два года и планировал поехать к себе на День благодарения, но мне нравится эта идея. Я никогда не был в джунглях».
Карл ждал нас в парке. Он взял с собой фотографии и рассказал о своих прошлых экспедициях. Кевин засыпал его вопросами, а Маркусу пришлось переводить с английского на немецкий и обратно, поскольку Кевин с трудом понимал своеобразный испанский диалект Карла. Кевина интересовали дикие индийские племена, и Карл пообещал, что мы обязательно встретимся с ними. Я жадно ловил каждое его слово.
«А мы сможем какую-то часть пути проплыть по реке?» – спросил Кевин. «Для меня это работа, а не увеселительная поездка, – ответил Карл, – но, возможно, на обратном пути вам удастся это сделать».
Карл достал блокнот и набросал карту. Он отметил реки, горы, деревни, города и рудники. Его знания впечатлили нас. Кажется, Кевин был вполне удовлетворен рисунком, но все же хотел посмотреть на печатную карту местности. Карл пообещал, что достанет ее для него.
«Что ж, я в деле, – сказал Кевин, – скажу родителям, что приеду к ним на Рождество».
«Я тоже еду», – сказал я, хотя я и так в этом не сомневался.
«Я бы хотел еще немного попутешествовать с Анник, – сказал Маркус с сожалением, – но думаю, что такая возможность предоставляется только раз в жизни, поэтому я с вами».
И только Итзик молчал.
Карл улыбнулся нам, и мы договорились вечером встретиться в «Розарио». Маркус ушел, чтобы найти Анник, а мы с Кевином и Итзиком вышли из парка. На одной стороне улицы мы увидели продавца мороженого. Маленький рожок стоил пять боливиано, а большой – семь. Я взял всем нам по большому рожку.
Мы осмотрелись в поисках места, куда можно было бы присесть, и решили устроиться на ступеньках ближайшего магазина, но поняли, что магазин оказался лавкой гробовщика. В витрине виднелись гробы всевозможных форм, один из них был сделан из голубой искусственной кожи и украшен золотыми пуговицами, а другой, маленький, изготовлен специально для ребенка. Мы уселись на ступеньках и ели мороженое.
Кевин был в восторге. «Мне так много всего нужно сделать, – сказал он, – отменить рейс и позвонить родителям. Они будут очень расстроены, но я мечтал о таком путешествии все время, пока был здесь. Настоящие джунгли, настоящая индейская деревня, а не просто ловушка для туристов. Я буду фотографировать все, словно сумасшедший. Я возьму с собой кучу пленки и даже треногу. Нужно будет упаковать фотоаппарат в банку или полиэтиленовый пакет, чтобы защитить его от воды, и не дай бог, он утонет в реке. Мне надо продлить визу. Мы же пробудем там больше месяца! Уверен, будет очень круто!»
«Не думаю, что поеду с вами», – сказал Итзик.
«Но почему? – спросил я с удивлением. – Путешествие обещает быть фантастическим».
«Если я поеду в джунгли, то не успею в Чили. Там начнется сезон дождей, и у меня не будет возможности попутешествовать».
«Чили-шмили. А тебе не кажется, что экспедиция по джунглям намного интереснее?»
Кевин не понимал нас, поскольку мы разговаривали на иврите, и он пошел еще за одной порцией мороженого. Я услышал, как он обратился к продавцу по-испански: «Самое большое, пожалуйста».
«В чем дело?» – спросил он, передавая нам мороженое. «Итзик не сможет поехать с нами, – объяснил я, – он собирается в Чили».
«Не волнуйся, он поедет, – улыбнулся Кевин, – я прослежу за этим. Обещаю».
Кевин попытался переубедить Итзика. Он пообещал составить для него невероятный маршрут по Чили и объяснил, что сейчас погода там отвратительная и лучше переждать. Итзик улыбнулся и обещал подумать.
Мы пошли еще за одним мороженым. «Знаю, знаю, – сказала продавщица, – самое большое».
Гробовщик выглядел немного грустным, но ничего не сказал нам, несмотря на то что мы загораживали проход к его лавке.
В пять часов вечера мы ждали Карла в комнате Маркуса в «Розарио». Отель был абсолютно новым, с чистыми и просторными комнатами, но самым большим плюсом в нем была цена: два доллара за ночь. Кевин также остановился в этом отеле. Я зашел за ним в его комнату. Боже, какой же там царил бардак. Повсюду были разбросаны вещи, фотоаппараты, карты, сигареты, кроме того, я заметил перочинный нож, буханку хлеба, сыр и расплавленное масло – все это было свалено в кучу на полу, в раковине и шкафу. Кевин довольно развалился на кровати. Казалось, беспорядок совершенно не беспокоил его. И хотя я совсем недавно познакомился с ним, я не преминул возможностью подшутить над ним по этому поводу. Было в Кевине что-то такое, от чего общаться с ним было очень легко.
